Саламандра - Никитина Елена Викторовна - Страница 17

Я начала биться в истерических конвульсиях, успешно изображая бешеное сердцебиение моего муженька. За меня явно приняли кого-то другого. Вот только бы в полный голос не расхохотаться, чтобы не нарушить конспирацию. Когда еще так изощренно кто-нибудь над ним поиздевается?

— Что ты имеешь в виду, Вальсия? — гневно нахмурил брови Владыка. — Ты, кажется, опять начинаешь заговариваться!

— А разве это не Саламандра? — Она похлопала длинными ресницами и указала глазами в глубину коридора.

Владыка и Полоз резко обернулись. Я тоже не могла себе позволить пропустить намечающееся представление и поспешно высунула голову из ставшего таким родным кармана.

Сзади нас стоял здоровенный детина из разряда классических богатырей, при полном воинском параде и с громадной шипастой палицей в руках, которой он поигрывал, словно младенец погремушкой. Маленькие свинячьи глазки выражали только полное отсутствие каких-либо зачатков разума, зато так и гуляющие мускулы указывали на наличие такой силы, при которой отсутствие ума можно было даже и не считать недостатком.

— Ну и вкусы у тебя, милый! — прыснула я, разглядывая очередную невидаль. — Извращенец!

Полоз скрипнул зубами, но промолчал.

— Вальсия, ты слишком редко поднимаешься на поверхность, — излишне холодно сказал Владыка, снова поворачиваясь к сомнительной красотке. — Это Давид, очередной богатырь, за золотом владыческим пришедший, а по незнанию в зачарованную комнату попал.

Вальсия сразу поскучнела и потеряла интерес к безумному богатырю.

— Ну а хлебом-солью-то кого потчевать? — тупо поинтересовалась она. — Невеста-то где? Мы же ждем.

— Да вот она, ее и потчуй! — Полоз ловко выдернул меня из кармана двумя пальцами, я даже пикнуть не успела, и плюхнул прямо на каравай.

Не знаю, кто из нас испугался больше — я или Вальсия, но завизжали мы одновременно и на удивление очень слаженно. Мои высокие ноты неплохо сочетались с ее скрипучестью, а круглый зал потрясающе передавал все оттенки голосовых тональностей нашего дуэта.

Но одним визгом-скрипом Вальсия не ограничилась. Издав особенно высокую ноту (Полоз с Владыкой даже уши зажали), она просто швырнула блюдо с караваем (и со мной соответственно) на пол, а сама отпрыгнула в сторону. Подушечку, ну или сенца, на худой конец, подложить мне никто не удосужился, поэтому я очень ощутимо приложилась всем тельцем к мраморной мозаике, рисунок которой теперь навсегда запечатлелся в моем сознании. Никогда его не забуду!

Каравай, если и был когда-то свежим, то очень давно, наверное, с ним же еще бабку моего муженька на свадебке встречали, а потому корочка, да и все остальное, подозреваю, тоже, по твердости могла сравниться разве что с алмазом. И вот этот практически окаменевший кругляш, совершив вокруг меня круг почета, плюхнулся на мой многострадальный хвост всей своей бесчувственной черствостью, а сверху в виде свадебного головного убора рухнула вывалившаяся солонка, засыпав меня солью с ног до головы. Оригинально у них тут молодоженов встречают!

— Офонарели совсем?! — истошно заверещала я, отплевываясь от соли и пытаясь безуспешно выдернуть хвост из-под каравая. — Меня уже роняли сегодня! Сколько же можно?

— И это твоя жена? — сложив холеные ручки на груди, с ужасом проскрипела Вальсия и подняла сочувственный взгляд на Полоза. — Бедный…

— Нет, я его вдова! — вякнула я, стряхивая с себя соленую гадость. — По материнской линии.

В ней ума, как красоты сзади!

— Не обращай внимания, Вальсия. — Мой муженек поднял меня и довольно грубо отряхнул, как подушку с послеобеденными крошками. — Это последствия падений.

— Ох, смотри, как бы эти последствия на тебе не сказались, — прошипела я и не удержалась — цапнула его за палец. Пусть знает, что со мной шутки плохи.

— Бедная… — протянула сомнительная красотка, приближаясь к нам на опасно близкое расстояние. — А говорили, что на человека похожа…

Она бы уж определилась, кого ей больше жалко — меня или Полоза, а то так на всех сочувствия не напасется. Да и в зеркало посмотреться не мешало бы, а то ишь, жалельщица выискалась.

— Это еще неизвестно, кто из нас бедный, — процедил Полоз, тряся укушенной конечностью, но мстить мне за этот акт членовредительства пока не торопился. Наверное, копил все обиды для вымещения зла с глазу на глаз. Представляю, что мне предстоит в ближайшем будущем. Плакала моя первая брачная ночь…

— Может, тебе помочь надо? — не очень скромно предложила свои услуги Вальсия, томно заламывая руки и оттопыривая правое бедро. — Ты только скажи… — А какой взгляд при этом! Мне даже захотелось уйти, смущенно потупившись, чтобы не мешать.

— Сам справлюсь, — бросил мой муженек и, не обращая внимания на поджидавших нас гостей, которых мне так и не довелось как следует рассмотреть, направился восвояси. Не уважает он местную общественность, оказывается, даже приветственной речи не толкнул. Намек чужой жены тоже остался без внимания. Ну еще бы, со своей бы справиться! Меня же он просто зажал в кулаке.

— Вальсия, айда с нами! — призывно замахала я лапками, сделав один из самых логичных выводов всей моей жизни, что в этих самых своясях ничего хорошего меня не ждет. В любом обличии.

— Я тебя придушу, — шепотом пообещал мне муженек и прибавил шагу.

— Ты уже почти это сделал.

Он тут же немного ослабил хватку, отчего я чуть не выскользнула из его руки, но в последний момент успел подхватить. Встречаться еще раз с полом мне совершенно не хотелось, и так рисунок до сих пор перед глазами стоит, поэтому второй раз кусаться я поостереглась.

Вальсия, внимая моему излишне оптимистичному призыву, увязалась было за нами, бодро выпятив свои колючки, но строгий окрик Владыки заставил ее остановиться. Она тут же повиновалась. Не без сожаления на очаровательной мордашке, как я успела заметить. Смотрю, мой свекор здесь пользуется непререкаемым авторитетом. Его слово — закон. Надо быть немного поосторожнее.

Полоз притащил меня в какое-то помещение и с грохотом захлопнул за собой дверь. Я даже зажмурилась, ожидая не только осыпающейся штукатурки, но и падения более крупных кусков потолочного перекрытия. Обошлось, все осталось на своих местах. Сразу видно, на совесть делали.

Помещение оказалось довольно просторной спальней, без всяких излишеств, и что самое интересное — золота. Его здесь не было. Ну почти. Парочку подсвечников, зеркальную раму, несколько кубков, дверную ручку, инкрустацию каминную можно даже в расчет не брать. А мне сначала показалось, что в этом «скромном» жилище даже пыль исключительно золотая. С другой стороны, надо же где-то отдыхать бедолаге от работы. А то куда ни придешь — везде ОНО. Так и свихнуться недолго на профессиональной почве.

Между тем мой муженек швырнул многострадальную подвенечную подушку с кисточками на столик у окна и плюхнул меня сверху. Я хоть вздохнуть свободно смогла, а то он так стиснул меня в ладони, пока нес, что я почувствовала себя свежевыжатыми носками после стирки.

— А у тебя ничего тут, миленько, — осталась я довольна окружающей обстановкой. — Скромненько и со вкусом. И камин есть, самое главное. Мне нравится.

— Без тебя тут было гораздо уютнее, — сквозь зубы констатировал Полоз, усаживаясь в кресло напротив меня и пристально рассматривая свое свадебное новоприобретение. Его взгляд выражал все что угодно, только не радость от моего присутствия, а поза была самая что ни на есть самонадеянная — руки на груди скрещены, голова немного наклонена вбок, нога на ногу, и весь до противности расслаблен и спокоен, в отличие от меня. Прямо инквизитор на допросе перед казнью обвиняемого.

— А что ты жалуешься? — возмутилась я, стараясь не смотреть в его холодные глаза со змеиными зрачками. — Это была не моя идея. Сам напросился, сам теперь и расхлебывай.

— Еще бы ложку подходящего размера найти.

— А ты на заказ сделай.

— Боюсь, не родился пока тот умелец, который ее сделает. Материала не хватит.