Саламандра - Никитина Елена Викторовна - Страница 15

— Тебя опять что-то не устраивает? — досадливо поморщился Полоз, приближаясь ко второму птицезверю.

И он еще спрашивает! Да глядя на такое страшилище, хочется самой в землю зарыться, а не ждать, когда и хоронить нечего будет. Если только потом, часа через четыре, в качестве ценного удобрения.

— Я, конечно, хочу мир посмотреть и не сомневаюсь, что с высоты птичьего полета он не менее красочный и многогранный, чем с земли, но… я ящерица, а не мышь летучая! Я боюсь!

— На твоем месте я бы без особой надобности не высовывался и сидел тихо. — Полоз затолкал меня обратно в карман, стараясь не обращать внимания на возмущения и писки, и по тому, как сильно меня дернуло, я поняла, что он тоже уже верхом на «коне».

— Эй! А поосторожней никак нельзя? — сдавленно пробормотала я, выискивая, за что бы ухватиться в случае непредвиденных обстоятельств. Спасательного круга, ремней безопасности и стоп-крана в кармане предусмотрено не было. Мало того что женились на мне без моего ведома, так еще и никаких гарантий безопасности не предоставили. Гады ползучие! И вообще, рожденный ползать — летать не может. Где логика? Нету. — Ты хоть страховку мне выдай, — продолжала беспокоиться я за сохранность своей пятнистой тушки. — А то вдруг…

— Твоя страховка — это я, — невозмутимо перебил меня излишне самоуверенный муженек, но я ему, естественно, не поверила. В гробу я видала такую страховку в белых тапках.

— А может, я лучше пешочком, — жалостливо простонала я. — У меня боязнь высоты, страх открытых пространств, аллергия на птиц и животных, особенно если они в одном лице, то есть морде. К тому же я легко простужаюсь, от ветра глаза слезятся, от страха кишечное расстройство начинается, а от тебя вообще тошнит… — И я сделала очередную попытку извлечь себя из кармана.

— Сидеть! — шикнул на меня Полоз, запихивая обратно. — Желательно тихо, мы взлетаем! А будешь выступать, выкину по дороге.

— И ради этого стоило всю эту канитель со свадьбой затевать? — проворчала я. — Мог бы и просто покататься пригласить. Я бы не отказалась. Наверное.

— Вот только ради этого и стоило, — не стал меня разубеждать уже успевший осточертеть муж, а ведь я замужем всего-то несколько часов. Вот она, горькая бабья доля! Но я со своей мириться не собираюсь, у меня несколько иные планы на будущее.

— Только потом не жалуйся, что я тебе единственную парадно-выходную рубашку испортила! — оптимистично предупредила я и все-таки высунула свой любопытный нос.

Как оказалось, не очень вовремя. Грифоны как раз расправили свои огромные крылья, накрывшие чуть ли не половину царского двора, сделали ими несколько легких взмахов и рывком оторвались от земли.

— У, ёшкин пень! — только и смогла выговорить я, наблюдая, как мой родной дворец стремительно удаляется, а отец превращается в крохотную точку, беспокойно бегающую по двору, словно блоха на лысой макушке.

Потом мне ничего не стало видно — широченные крылья загородили все поле обзора и мешали наслаждаться открывающимися видами. Да еще и ветер встречный слезу вышибал нещадно, что тоже не способствовало наслаждению поездкой. Конечная станция моего незапланированного путешествия до сих пор казалась какой-то призрачной и нереальной, а я сама себе сейчас напоминала лягушку, пойманную голодной цаплей.

Несет меня лиса за темные леса, за высокие горы, за глубокие реки… Несет, еще как несет, аж ветрище в ушах свистит. Только в данном случае не лиса, а змей, полоз, что гораздо страшнее, и цели у него несколько иные. И не придет меня спасать ни зайчик, ни дрозд, ни петушок… Хотя последний пусть и не приходит, с ним все равно каши не сваришь, если только головой об забор вместе побиться от жалости к самим себе.

Ветер тем временем становился все холоднее и пронзительнее, мне даже показалось, что при дыхании изо рта облачко пара вырывается. Я замерзла и, юркнув в теплый карман, решила дальше не искушать судьбу ценой собственного здоровья. У меня было о чем подумать во время полета. Например, как выкрутиться из создавшегося замужнего положения с минимальными потерями и как можно быстрее добраться до Фена. Уж рядом с ним я точно буду в полной безопасности.

Теплее в кармане было ненамного, чем снаружи. Ну никакой системы обогрева! Хоть бы платочек носовой дал завернуться (желательно неиспользованный по прямому назначению) или в варежку посадил. Вот и выходи после этого замуж. Окоченею, заболею и умру. Всем назло! А потом буду являться в кошмарных снах и портить не только праздники, но и простые трудовые будни.

О том, что мы приближаемся к моему замужнему месту жительства, я догадалась по отрывистым репликам новых змееглазых родственничков и осмелилась высунуть наружу один глаз. Солнце уже наполовину скрылось за темными зубцами гор, оскалившихся впереди, и окрасило небо с редкими кучками облаков в желто-розовые тона. Красивый закат, романтический, так и пышет. Только к моему замужеству плохо подходит. Сейчас была бы уместна гроза с ураганом или град, на худой конец.

Грифоны тем временем нырнули в совершенно незаметное со стороны ущелье. Там было темно, холодно и сыро, словно в фамильном склепе, а узкая полоска неба бледнела так высоко, что казалась просто недосягаемой. Я тут же окончательно промерзла до мозга костей и приготовилась бесславно почить в этом каменном мешке, но природное любопытство пересилило. Даже если меня сразу пытаются сплавить в дивовы чертоги, то там должно быть, по крайней мере, жарко, а тут, напротив, — бодрячок.

Глаза постепенно привыкли к полумраку, и я уже начала различать отдельные каменные уступы, выглядывающие из темных отвесных скал, но мое созерцательное занятие бесцеремонно прервали. Грифоны сделали резкий разворот, и мне в глаза ударили желто-розовые лучи закатного солнца. Естественно, я не была готова к такой резкой смене освещения, а предупредить никто не удосужился. Это что, особый вид издевательств? Так ведь и ослепнуть недолго!

Но когда ко мне в очередной раз вернулось зрение, я замерла от восхищения, сразу выкинув из головы все мстительные мысли и прервав на полуслове «наилучшие пожелания» в адрес двух змееглазых «родственничков». Под нами в большой горной долине раскинулся великолепный, сверкающий всеми цветами радуги город. Крыши домов сверкали, словно были покрыты перламутром и драгоценными камнями (или чем-то сильно их напоминающим), причем каждая часть города отличалась своей собственной цветовой гаммой, включая стены зданий и даже мостовые. На севере преобладали холодные сине-голубые тона с небольшими вкраплениями фиолетового, юг блистал всеми оттенками красно-оранжевого, восток нежился в зеленых красках, а запад утопал в роскоши золотисто-желтого. У меня захватило дух от столь оригинального и вместе с тем прекрасного зрелища. Интересно, а изнутри город так же красив, как сверху? И где дворец Владыки? Я еще раз обвела жадным взглядом горную долину, опасно высунувшись из кармана, но ничего подобного не обнаружила. Или нам еще пилить и пилить? Я на землю хочу, налеталась уже!

— А где?..

— А вон, — не дал мне договорить Полоз, ткнув неизвестно откуда взявшейся тросточкой вперед.

Я проследила в указанном направлении, но сначала ничего не увидела в сгущающихся сумерках, кроме каменных горных боков, круто поднимающихся там, где заканчивался город, а когда присмотрелась… Дворец Владык Золотоносных Гор был выдолблен прямо в скале, в самой середине, от чего создавалось впечатление, что гора наблюдает глазницами окон за тем, что происходит у ее подножия, в городе! Чем ближе мы подлетали, тем отчетливее я видела выступающие балкончики, искусно вырезанные прямо из камня, богатые оконные рамы, покрытые позолотой и алмазной крошкой, и роскошный парадный вход, обрамленный парой переплетенных змей воистину исполинского размера. Я, конечно, по дороге успела напридумывать себе в качестве жилища Владык огромную пещеру с непроходимыми лабиринтами, занавешенный шкурами вход, а внутри костерок горит, и соломка вокруг раскидана вперемешку с человеческими костями, но оказывается, все не так плохо. Даже слишком неплохо, особенно в плане безопасности. Хотя я еще внутри не была, может, мои фантазии не так уж и далеки от истины.