Наследие - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 57

– Еще бы вы были не рады, – недовольно оборвал его Уэйн, – ведь она принесет вам миллиарды. И не надо рассказывать МНЕ об удаче. Лекарство работает и по-другому быть не могло: согласно вашему заказу я создал препарат против созданной мною же болезни. Это все, ради чего вы решили отвлечь меня от работы?

Злобный огонек в глазах собеседника вспыхнул вновь, но внешне Стражински никак не отреагировал на выпад своенравного ученого. Он был слишком опытным и слишком хорошим руководителем, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Эти нобелевские лауреаты такие капризные! К тому же доктор Уэйн был орудием производства высочайшего класса, приносящим «Сёрвайвинг Корпорэйшн» огромные прибыли. Это автоматически означало, что небольшие издержки можно было и потерпеть. Ради корпоративного блага вообще и собственного в частности. Поэтому Стражински все так же невозмутимо продолжил:

– И все же, профессор, вы скромничаете. Ваш успех лишний раз доказывает ваш высокий уровень компетентности. Господин Смитсон желал бы узнать, когда будут закончены работы над проектом «Арабика»? Вы выбиваетесь из оговоренных сроков!

– Я же направлял вам письмо! – недовольно сжал губы ученый. – Мне требуются еще полмиллиарда долларов и не менее восьми месяцев дополнительного времени! Генетическая модификация – это очень тонкая и кропотливая работа. Это вам не бизнес-планчики строчить. Синтезирование болезни, имеющей целевую направленность на представителей монголоидной расы, и создание конструкции, определяющей арабский генотип, имеют в своих механизмах далеко не всегда сходные процессы! Если выпустить рис «Арабика» сейчас, мы не сможем гарантировать безопасность некоторых других генетически схожих этнических групп, например, евреев! – Он раздраженно посмотрел на изображение Стражински. – Я все это вам писал! Почему вы не довели мои требования до заказчика? Или мне все надо делать самому? Тогда запишите меня на прием к мистеру Смитсону, а еще лучше, к кому-нибудь из его хозяев. Я сам все объясню!

Уэйн окончательно потерял терпение и выключил видеопанель, прервав связь. Этот идиот Стражински временами его просто бесил. Ведь он имеет всю информацию, почему вовремя не передал заказчику все необходимое? Снова плетут свои, одним им понятные интриги, словно пауки в банке. Не иначе толстяк специально затянул передачу его письма Смитсону, наверняка дожидался успешного дебюта «Панацеи». Теперь он может доложить о срыве сроков и требовании дополнительного финансирования, не боясь услышать обвинения в том, что только просит денег и не имеет результатов. Трусливый и никчемный прохиндей, наверняка вылизал себе дорогу в высшее руководство!

Подобных Стражински Уэйн не любил. Ученый добился научного признания и миллионных гонораров своим талантом и трудолюбием. В двадцать семь лет он уже защитил свою вторую докторскую и сейчас по праву считался одним из лучших мировых специалистов в генетике, по результатам его работ созывались научные семинары, на которые съезжались не последние умы со всего мира. Кстати, скоро в Женеве состоится один из них, и неплохо было бы к этому времени запустить в серию проект «Арабика». В том, что «СК» выделит ему дополнительные средства, он не сомневался. Проект концерна по созданию во всем мире сети ЦСГР перед самым завершением неожиданно забуксовал сразу чуть ли не в половине арабского мира. Марионеточные правительства, давно уже принадлежащие «СК» с потрохами, не препятствовали строительству, но вот общественное мнение и церковь почему-то не везде восприняли проект концерна так, как ожидалось. Так что теперь «СК» срочно нужен этот рис. Жуткая эпидемия заставит людей по-другому взглянуть на вещи. А единственное лекарство, способное противостоять этому гриппу, его «Панацея», принадлежит «Сёрвайвинг Корпорэйшн». И она не замедлит прийти на помощь страждущим, чем только укрепит свои позиции. Надежный сценарий, отлично показавший себя сначала в Китае, а после в Индии.

Кстати об эпидемии. Завтра надо будет заняться образцами, доставленными из Тусона. Там явно появилось нечто любопытное, возможно, это окажется полезной основой для дальнейших разработок. Все-таки с природой соревноваться на равных непросто, в ее распоряжении вся база данных многих миллиардов лет эволюции. Но в наши времена эволюция на планете давно встала. Исчезла главная движущаяся сила эволюции – естественный отбор. Люди понаделали кучу законов, прав человека, моралей, стереотипов – и давным-давно уже выживает не сильнейший или умнейший, а все подряд. Каждый имеет право на жизнь. Все! Едва прозвучала эта фраза, как естественный отбор прекратился, и эволюция умерла, а человечество превратилось в стадо безмозглых, страдающих от ожирения жрущих животных, управляемых горсткой умных, расчетливых и прозорливых людей.

Но есть еще последняя линия обороны. Эта линия – он, доктор Уэйн. Он давно уже взял на себя тяжкое бремя естественного отбора, раз больше некому. В работе над созданием ГМО для нужд «СК» его прельстили не только огромные деньги. Он, со своим блестящим умом, мог заработать их в любом случае. Не здесь, так в другом месте. Гораздо больше его прельстила возможность вернуть естественный ход эволюции на круги своя. Если в лесу волки отвечают за уничтожение больных и неудачных особей животного мира, то в мире людей за это будут отвечать ГМО. То, что трансгены несут человеку смертельную опасность, он понял сразу. И занялся этой областью с удовольствием по простой причине: многие поняли то же самое и стали выступать за отказ от ГМО. Но еще большей части людей на это было наплевать. Они готовы были, словно животные, набивать брюхо любой отравой, не заботясь о том, что ждет их или их детей. Вот эту часть общества Уэйн и называл стадом. Именно она должна уничтожить сама себя, просто употребляя в пищу трансгены. Ничто не могло справиться с проблемой лучше. Даже волки, преследуя стадо оленей и пожирая слабых и плохо приспособленных, убивали лишь следствие. ГМО же боролось с самой сутью проблемы – уничтожала стадо по генетическому принципу. Ты не хочешь заботиться о себе и будущем своих детей? Тебе наплевать, что происходит с планетой и какая экология тебя окружает? Тебя не интересует, что ты ешь, пьешь, вдыхаешь? У тебя не хватает мозгов заработать достаточно денег на покупку чистой пищи в магазинах МАГБ? Тогда ГМО для тебя, добро пожаловать в фаст-фуд. Ешь на здоровье, и природа вздохнет спокойно – твои дети родятся нежизнеспособными и не дадут потомства. После твоей смерти уже никто не передаст следующему поколению твои гены тупоумия и недалекости. Вот что такое естественный отбор по Уэйну! Да будет так, и так будет!

Ученый вернулся к микроскопу и нажал кнопку на панели управления, выводя изображения с прибора на огромный экран компьютера. Двухметровая матрица монитора мгновенно заполнилась изображениями генома какого-то организма, и ученый углубился в работу, часто переходя от компьютера к микроскопу и обратно. Время от времени он отдавал распоряжения помощникам и снова погружался в раздумья. Сигнал видеофона прозвучал, как всегда, совершенно не к месту.

– Господин профессор, вам звонит ваша дочь! – запинаясь от страха, выпалил ассистент и мгновенно исчез, переключая вызов.

– Здравствуй, папочка! – Лиз устало улыбнулась. – Я звоню мешать тебе работать!

– Здравствуй, милая! – обрадовался Уэйн. – Ты не можешь мне помешать, я всегда рад тебя видеть. – Он пригляделся к изображению дочери. – Ты очень бледна! Как ты себя чувствуешь?

– Тошнит весь день, – призналась Лиз, поглаживая округлившийся животик, – а так в порядке. Мне скучно. – Она виновато улыбнулась.

– А где твой муженек? – нахмурился Уэйн. – Снова болтается где-то?

– Папа, мы же договаривались! – обиженно воскликнула Лиз. – Я знаю, что вы не любите друг друга, и не заставляю вас обниматься! Но вот только не надо при мне всего этого, хорошо?!

– Хорошо-хорошо, – примирительно произнес ученый, – просто мне не хотелось бы видеть тебя одну в такой период. Мать бы со мной согласилась.