Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Тень ветра - Сафон Карлос Руис - Страница 34
Мерседитас дрожащей рукой осенила себя крестным знамением, потрясенная столь непристойным оборотом событий.
– Матери некоторых из этих несчастных невинных созданий, узнав о подобном кощунстве, подали в полицию официальное заявление с разоблачением публичного скандала и надругательства над общественной моралью. Пресса, этот хищный стервятник, процветающий за счет человеческих несчастий и позора, не замедлив учуяла запах падали и, благодаря наводке профессионального доносчика, не прошло и сорока минут с момента выхода на сцену двух представителей закона, как на месте событий появился собственной персоной сам Кико Калабуж, репортер газеты «Эль Касо», более известный как «ворошитель дерьма», решительно настроенный осветить указанные факты, дабы его чернуха успела попасть в сегодняшний выпуск газеты, которая – как вы, без сомнения, и сами догадались – с грубостью, свойственной желтой прессе, характеризовала спектакль, состоявшийся в упомянутом заведении, словами «леденящие кровь сцены дантова ада», каковые слова красуются, набранные двадцать четвертым кеглем, в заголовке на первой полосе.
– Не может быть! – воскликнул отец. – И ведь казалось, дон Федерико учел свой горький опыт.
Дон Анаклето энергично закивал с пасторской страстью:
– Так оно и было, но позвольте привести тут два перла из собрания пословиц, этой сокровищницы и глашатая наших самых глубоких и искренних чувств: сколь волка ни корми, он все в лес смотрит, и не бромом единым жив человек. Но вы еще не знаете самого ужасного.
– Ну, так давайте ближе к делу, ваша милость, а то от вашего полета метафор у меня живот скрутило, – запротестовал Фермин.
– Не обращайте внимания на это животное, мне лично очень нравится, как вы излагаете, впрямь киножурнал, сеньор профессор, – вмешалась Мерседитас.
– Благодарю вас, дочь моя, я всего лишь скромный учитель. Итак, к делу, без промедлений, преамбул и фиоритур. Как оказалось, часовщика, который в момент ареста проходил под своим сценическим именем «Малышка с гребнем», уже неоднократно задерживали при подобных обстоятельствах, согласно сводкам криминальных происшествий, представленным блюстителями правопорядка.
– Скажите лучше, бандитов с полицейскими жетонами, – язвительно заметил Фермин.
– Я в политику не вмешиваюсь. Но смею вас заверить, что после того, как дона Федерико сбили со сцены метким ударом бутылки по голове, агенты полиции препроводили его в участок на Виа Лаетана. При ином, более счастливом стечении обстоятельств дело закончилось бы малой кровью: парой затрещин и/или оскорблений, но для дона Федерико все обернулось весьма плачевно, так как вчера там случайно оказался печально знаменитый инспектор Фумеро.
– Фумеро, – пробормотал Фермин, которого одно только упоминание об этом боге карающего правосудия приводило в трепет.
– Он самый. Как я и говорил, сей страж порядка и безопасности наших граждан, только что прибывший после триумфальной облавы на одно злачное место на улице Вигатанс, где нелегально принимались букмекерские ставки и проводились тараканьи бега, был незамедлительно проинформирован о случившемся отчаявшейся матерью одного беженца из приюта и, предположительно, организатора этого побега по имени Пепет Гуардиола. Узнав об этом, наш славный инспектор, который, судя по его виду, после ужина пропустил как минимум двенадцать порций кофе с коньяком, решил взять карты в свои руки. Внимательно изучив отягчающие обстоятельства этого грязного дела, Фумеро указал сержанту, дежурившему в ту ночь, что такое проявление (здесь, для достоверности описываемого и придерживаясь документальной точности, я вынужден процитировать инспектора во всей неприкрытой буквальности его выражений, несмотря на присутствующих здесь дам), так вот, такое проявление педерастии заслуживает примерного наказания, поэтому владелец часовой мастерской дон Федерико Флавиа-и-Пужадес, уроженец местечка Рипольет, семейное положение – холост, для его же блага и ради бессмертных душ мальчуганов, страдающих болезнью Дауна, чье присутствие было сопутствующим, однако вполне отягчающим при данном стечении обстоятельств, должен быть препровожден в общую камеру в застенках настоящего учреждения на Виа Лаетана, где он проведет ночь в обществе отборнейших проходимцев. Как вы, вероятно, знаете, эта камера знаменита в среде криминальных элементов своей негостеприимной атмосферой и ненадежностью санитарных условий содержания заключенных. Поэтому внесение такого человека, как дон Федерико, в список постояльцев, всегда является поводом для шумного веселья всей преступной братии, так как привносит свежую струю развлечений и некоторую новизну в унылое однообразие их тюремной жизни.
Дойдя до этого момента своего цветистого повествования, дон Анаклето постарался кратко, но вполне живописно изобразить некоторые узнаваемые черты всем нам хорошо известной жертвы.
– Нет необходимости напоминать, что сеньор Флавиа-и-Пужадес – личность хрупкая и деликатная, сама доброта и христианское милосердие. Если в его мастерскую залетает муха, он, вместо того чтобы прибить ее тапком, открывает все окна и двери, дабы насекомое, которое тоже является созданием Творца, было возвращено потоком воздуха в свою экосистему. Как мне кажется, Дон Федерико, человек верующий, очень набожный, всего себя посвящающий делам нашей церковной общины, был вынужден всю свою жизнь противостоять пороку, который в крайне редких случаях брал над ним верх, толкая его на улицу переодетым в женское платье. Его необычайный талант чинить все, от наручных часов до швейных машинок, вошел в поговорку, а его личность весьма уважаема и ценима всеми нами – теми, кто с ним знаком и посещает его мастерскую, и даже теми, кто не приветствует его редкие ночные эскапады в парике, украшенном гребнем, и в платье в горошек.
– Ваши слова звучат как эпитафия, словно дон Федерико уже умер, – огорченно подметил Фермин.
– Слава Всевышнему, он жив.
Я с облегчением перевел дух. Дон Федерико жил со своей восьмидесятилетней матерью, которую все называли Пепита, абсолютно глухой и известной всему кварталу своим подобным оглушительному урагану метеоризмом, поднимавшем с ее балкона испуганные стаи воробьев.
– Бедняжка Пепита, – продолжил свой рассказ профессор, – она и предположить не могла, что ее Федерико провел ночь в грязной камере, где орда головорезов и отбросов общества разыграла его между собой как кусок праздничного пирога, пустив по кругу его тщедушные телеса и награждая его тумаками и всем прочим, пока остальные изверги весело орали хором: «Пидорас, пидорас, обосрался в самый раз».
В лавке воцарилось гробовое молчание, нарушаемое только всхлипываниями Мерседитас. Фермин хотел было ее утешить, нежно приобняв, но она отскочила от него как ошпаренная.
19
– Представляете себе картину? – ко всеобщему огорчению, подвел итог дон Анаклето.
Эпилог также не внушал оптимизма. Утром серый полицейский фургон подъехал к дому, где жил часовщик, и из него прямо у двери подъезда выбросили, предварительно помочившись на него, дона Федерико, окровавленного, в разорванной в клочья одежде, уже без парика и коллекции изысканной бижутерии, с избитым, в синяках и порезах, лицом. Скорченного, дрожащего и рыдающего, как ребенок, его обнаружил сын булочницы.
– Это ж ни в какие ворота, – возмущенно заметила Мерседитас, стоя у двери, подальше от цепких лап Фермина. – Бедняжка, да он добрейший на свете человек, никогда ни с кем не ссорился. Ну и что такого в том, что он любит вырядиться, как Ла Фараона[53], и петь на сцене? Кому какая разница? Люди такие злые!
Дон Анаклето молчал, опустив голову.
– Это не злоба, – произнес вдруг Фермин. – Это самая настоящая глупость. Люди глупы, и это, скажу я вам, не одно и то же. Зло подразумевает моральный детерминизм, намерение и некоторую долю мыслительной деятельности. Дураки же и варвары никогда не задумываются и не размышляют. Они действуют, подчиняясь своим инстинктам, как животные на скотном дворе, убежденные, что творят благо, что всегда и во всем правы, гордясь тем, что всегда готовы – прошу прощения – поиметь любого, кто хоть чем-то отличается от них, цветом ли кожи, вероисповеданием, языком, национальностью, или, как в случае с доном Федерико, своеобразным досугом. В чем действительно нуждается наш мир, так это в том, чтобы в нем было побольше истинных злодеев и поменьше дикарей-полуживотных.
53
Почетное прозвище Лолы Флорес (Долорес Флорес Руис, 1923—1995), величайшей певицы и танцовщицы фламенко.
- Предыдущая
- 34/111
- Следующая