Девятый - Каменистый Артем - Страница 30

— Здрас-с-с-с-сьте! Чего вы тут делаете?

— Пьем, — устало ответил я.

— А…. наливай! — задорно разрешил птиц.

Отхлебнув горькое, шибающее пойло, даже не поморщился — протянул кружку Зеленому. Тот, выдав в себе хронического алкоголика, присосался будто реактивный насос, торопливо зачерпывая бурду своим немаленьким клювом и задирая голову, чтобы спиртное самотеком уходило в глубины организма.

— Такой маленький, а пьет как конь, — удивился Тук. — Наверное, жажда замучила. Может, ему еще одну кружку вынести?

Отобрав у попугая посуду, я покачал головой:

— Обойдется. Мало того что без тостов пьем, так еще и с разными попугаями делиться собрался.

— Какими разными?! Он же один всего! Да и не жалко — у меня в подполе целый бочонок студится, хоть там и гадость едкая. А эту благодать из кувшина наливал, что в тайнике скрыт, — для важных случаев, вот как этот.

— И чем он важен?..

— А живы остались, вот и порадуемся. Кто знает, как оно все могло обернуться. Я и слово застольное сообразил: за вас, сэр страж! Ловко вы бурдюка продырявили! Не сделай этого, трудно бы пришлось — много чего порушить мог, а так малым разором обошлось. И я с вашей помощью подобраться смог мимо мелочи когтистой, вот и прогнали его сообща. Так что за вас!

Добил до дна, и расщедрившийся горбун тут же плеснул опять.

Попугай, подозревая, что про него все забыли, укоризненно крякнул. Пришлось поделиться, а затем дошло дело до ответного тоста:

— А теперь за тебя, Тук! Ты неплохо себя показал — до сих пор не пойму, как смог устоять там: вокруг столько всего летало…

— Ага, было такое дело. При развороте он шустро избу снес — на меня все это непотребство рухнуло. Уже когда замахнулся, в лоб мне бревном врезало — аж треснуло. Не кость — бревно треснуло, но все равно неприятно было. Выпьем!

Из-за угла показался хромающий воин. Подсветив нас факелом, он, жадно облизав пересохшие губы, хрипло сообщил:

— Сэр страж, Арисат зовет вас к воротам. Очень просит подойти — без вас там не управиться ему.

И что от меня могло понадобиться? Да еще так срочно? Я сейчас ни на что не способен — даже соврать прилично не смогу, оправдывая свое очередное незнание какой-нибудь элементарной вещи.

Поднялся, протянул свою кружку воину:

— На вот, смочи горло.

Пить больше не хотелось.

Смерть бывает разная. Героическая и трусливая, величественная и смешная, трагическая и глупая, мучительная и быстрая.

Сэр Флорис погиб глупо…

Зато быстро.

Слушая торопливые объяснения Арисата, я и без него прекрасно воссоздавал картину произошедшего. Отряд рыцаря не успел далеко уйти от городка — заметили следы шайки погани, пересекающие дорогу. Флорис мгновенно передумал идти на помощь еретикам — свои люди все же дороже, и рисковать ими неразумно. Всадники помчались назад с максимально возможной в темноте скоростью.

Они успели вовремя — как раз в тот момент, когда объятый пламенем бурдюк сверзился в реку с корабельного причала. Под этот шум и ударили противнику в спину — твари ломились в прореху, оставшуюся от ворот, и слишком поздно заметили новую опасность. Многие повисли на копьях, оставшиеся прыснули во все стороны. Сэр Флорис помчался за одним из беглецов. В азарте погони он не обратил внимания, что тот удирает по следу, оставленному стенобитным монстром.

И еще он позабыл, что лошади к темноте не очень-то приспособлены…

Копыто подвернулось на вывороченном колу или в ямку угодило — уже не скажешь точно. Сэр Флорис, перелетев через шею лошади, на всей скорости столкнулся с другим колом — на этот раз невывороченным. Деревянное острие пронзило доспех насквозь — рыцаря нанизало будто бабочку на булавку.

Прямо в грудь — кола двумя ладонями не обхватить… легко умер.

Я смотрел на Флориса, сдерживая позывы к рвоте. Нет, мутило меня не от зрелища его смерти, хотя к такому непривычен. Мутило от того, что осталось за спиной. Там, на месте вынесенных ворот, толпились воины рыцарской дружины и простые пешие ополченцы городка. Окружив несколько неподвижных тел своих убитых товарищей, они безмолвно наблюдали, как Цезер с помощником занимается кровавым делом — рубит павших на куски.

У каждого народа свои погребальные ритуалы — этот меня очень впечатлил… нехорошо впечатлил…

— …десятка два в лес ушло или через реку, бурдюк тоже на другом берегу выбрался, а остальных всех посекли — больше половины шайки, — продолжал докладывать Арисат.

Именно докладывать — он не разговаривал, не болтал: отчитывался.

Перебивая его, уточнил:

— Зачем меня звал?

Запнувшись, воин опустил взгляд:

— Сэр страж… сэр Дан… Будь дело вчера, я бы сам, конечно, — кому ж еще. Но раз вы здесь, то сам уже не решаюсь… Окажете ему последнюю честь? Выше вас здесь ведь никого теперь не осталось…

Покосился на меня — видимо, заметил полное непонимание, протянул боевой топор с заляпанным темным лезвием и верхней частью рукояти. Автоматически приняв оружие, я без слов понял, чего от меня ждут, — для подсказки за спиной продолжались удары твердым по мягкому. И я был уверен — отказываться не стоит. Я здесь чужак, пришелец, самозванец — для меня установлен лимит ошибок и вольностей, которого не стоит преодолевать. Рано мне ставить этот мир перед фактом появления своих порядков — надо подчиняться чужим.

Я многое здесь изменить могу — меня хорошо научили… дайте только выжить…

Меня учили качественно, но за несколько месяцев невозможно подготовить абсолютно ко всему. Я знал общие принципы работы с мечом и несколько эффективных связок. Топорам внимания уделили не больше, так что выручили дачные навыки — дров переколоть мне пришлось немало.

Опытные палачи делали это с одного удара — мне понадобилось три. На последнем едва не выпустил топор из рук — не ожидал, что он так легко пройдет через остатки препятствия. Отступил на шаг, протянул оружие Арисату, спокойно, даже слишком спокойно, произнес:

— Доделайте остальное без меня — устал я… сильно.

Не оглядываясь, быстро прошел через толпу воинов, молча взирающих на мясников, обезглавливающих и четвертующих тела их товарищей… друзей… родных…

Сумел сдержаться — лишь за углом одиночного сарая, чудом уцелевшего посреди сплошной полосы разрушений, согнулся, вываливая на землю содержимое желудка. Но в покое даже здесь не оставили — краем глаза увидел, что кто-то пришел следом.

— Арисат, что еще? — спросил, с трудом удерживаясь от грубости.

Воин, помявшись, уточнил:

— Дальше-то что делать?

— А я здесь при чем? Сами думайте.

— А чего тут думать — вы теперь главный. Сэр страж, вы, конечно, королю нашему не служите, но разве можно нас сейчас самих оставлять? Нет ведь больше сэра Флориса, и замены ему нет — он один был благородный. Так что не оставляйте — примите на время под руку свою. Вы же с ним за одним столом вечеряли — хлеб один преломили.

Я, конечно, не из благородных, но знаю, что некрасиво после такого людей его бросать в беде.

— Я никого не бросаю… я вообще не понимаю, чего вы от меня хотите. Если так подкосила смерть сэра Флориса, то заменяй его сам — ты ведь его первым помощником был. Он ведь и сегодня тебя здесь за главного оставил, как обычно делал, если уезжал.

Увидев, что рубаха заляпана свежей кровью, не сдержал нового приступа рвоты — проклятый топор… неаккуратное оружие.

Арисат не уходил — так и стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ноги, поглядывая на меня жалобно-растерянно.

Странные люди: готовы подчиняться первому попавшемуся чужаку, лишь бы не брать дело в свои руки.

— Ну чего вытаращился?! Сказано — сам бери командование над городком! Не думаю, что лучше тебя кто-то справится!..

— Так ведь…

— Ничего не ведь — берись за дело и не ищи себе оправдания! Все! — И уже спокойнее закончил: — В баню пойду — надо хоть немного отмыться… от всего…

Бесконечная ночь — мне казалось, что тьма тянется уже часов двадцать… не меньше. Но вода в бочке оказалась еще горячей — руку в такой не удержишь. Получается, немного времени прошло с тех пор, как парился здесь, под веничком Тука. А сколько всего произошло с тех пор… Я ужинал с настоящим рыцарем, узнал массу удивительных вещей об этом мире, получил одежду, обувь и временное жилье, воевал, был ранен, ознакомился с местной медициной и отрубил голову человеку, с которым вечером выпивал за одним столом…