Время твари. Том 2 - Корнилов Антон - Страница 9

Среди хижин показались люди: дурно одетые и невооруженные, они приветствовали путников.

Появление рыцарей и принцессы близ Болотной Крепости не было для болотников неожиданностью. Спускаясь вниз по течению Горши, которой дают начало грохочущие водопады, низвергающиеся с Синих гор, путники нагнали двух рыцарей-болотников, возвращавшихся домой (защитники Болотной Крепости очень редко, но навещали Большой Мир, чтобы добыть муки, полотна, драгоценных камней, необходимых для изготовления амулетов и прочего — того, чего невозможно отыскать или произвести на Болоте). Они разбили общий лагерь на берегу Горши и ночь провели за разговорами. Тяжелы были тюки, которые везли с собой рыцари Болотной Крепости, но еще тяжелее оказались вести, что принесли трое путников из Дарбиона, столицы великого Гаэлона… Вести о том, что его величество Ганелон Милостивый погиб от рук гнусных заговорщиков, во главе которых стоял невесть откуда взявшийся маг по имени Константин и предатель короля — архимаг Сферы Жизни, член Ордена Королевских Магов — Гархаллокс. О том, что могущество этого Константина неизмеримо, так как черпает он его от Блуждающего Бога, Великого Чернолицего, Убийцы Из Бездны, Последней Упавшей Звезды, горбатого Ибаса, сына Светоносного Вайара и Нэлы Плодоносящей. О том, что Константин короновал себя на престол Гаэлона, а его соратники действуют в столицах всех Шести Королевств, стремясь низвергнуть законную власть и там. О том, что маг-узурпатор Константин намеревается, захватив соседствующие королевства, создать единую великую Империю, равной которой еще не было в истории мира… Услышали рыцари-болотники еще о том, что не все сыны Гаэлона в трепете склонили головы перед узурпатором: на дальних рубежах королевства феодалы не признают власти Константина, да и в центральных землях Гаэлона начинает бурлить кровавый котел смуты, а в Серых Камнях Огров тамошние рыцари во главе с сэром Эрлом Сантальским, рыцарем Ордена Горной Крепости Порога, собирают силу, чтобы дать бой беззаконному захватчику королевского престола. Рассказали путники еще о том, что Константин, именующий себя Великим, с многочисленным войском идет на Болотную Крепость: чтобы вернуть себе королевскую дочь, ее высочество принцессу Литию, брак с которой упрочил бы его положение на троне…

С рассветом болотники продолжили свой путь, а Оттар, Кай и Лития вынуждены были задержаться еще на день — все же трудно далось принцессе путешествие по бурной Горше. Расставаясь с болотниками, Оттар не заметил на их лицах тревоги и скорби; рыцари был спокойны. Ибо нет нужды рыцарям Болотной Крепости Порога тратить силы на ненависть и печаль. Силы слишком нужны для действий.

В Укрывище к принцессе обращались особо и должным образом — приближаясь к ней, преклоняли колени и почтительно проговаривали слова приветствия. Оттар с любопытством разглядывал обитателей Укрывища. Некоторое разочарование, которое он испытал при виде людей, шлепающих по жидкой грязи — более похожих на обыкновенных крестьян, чем на суровых защитников человечества от Тварей, приходящих из-за Порога, — понемногу таяло. С жителями Туманных Болот было что-то не так — почувствовал Оттар. Он смотрел на них, кивал им, механически здоровался, когда его приветствовали, а сам пытался догадаться, в чем же дело… Понимание пришло неожиданно. Северянин вдруг осознал, что не видит на лицах и в глазах людей Укрывища ни следа страха, подозрительности или враждебности. Они встречали его — совершенно незнакомого им человека — открыто дружелюбно: как родня встречает после долгой разлуки своего, родного, от которого нечего ждать чего-нибудь нехорошего. Осознав это, Оттар хмыкнул и, ища поддержки затеплившемуся в груди чувству благодарности, оглянулся на Кая.

Болотник, ни на кого не глядя, медленно шел меж хижинами Укрывища, туда, где сквозь туман маслянисто поблескивало черное зеркало неподвижной воды.

Они вышли к берегу небольшого круглого озера — и тогда им открылась Крепость, располагавшаяся на острове посреди мертвой воды.

И вновь Оттар удивился: Болотная Крепость Порога оказалась не такой уж большой, как он мог себе представить, — Северная Крепость Порога превышала ее размерами почти что вдвое. Но невысокие стены, сложенные из громадных серых камней, производили впечатление чрезвычайно прочных; и на мощных сторожевых башнях ровно и ярко пылали костры, разгонявшие мутный темный туман. Северянину вдруг почудилось, что вовсе не крепость перед ним, а громадный каменный пес, который, почуяв что-то, настороженно припал к земле. Наваждение было таким сильным, что Оттару пришлось дернуть себя за косу и помотать головой, чтобы мираж рассеялся. И тогда северянин увидел на пологом озерном берегу троих рыцарей. Подойдя ближе, он и Кай поклонились им, прижав правую руку к груди.

Странен был вид этих рыцарей.

Стоявший слева был высок и худ. Доспехи его отливали ядовито-лиловым: нагрудный панцирь щетинился тонкими, но явно очень острыми шипами; на подвижных сочленениях локтей и коленей шипы были длиннее и толще, а на плечах — угрожающе изгибались, точно звериные когти. Огромный, неправильной пятиугольной формы щит громоздился за спиной рыцаря, меч с рукоятью в виде головы виверны висел у левого бедра. Лиловый шлем с забралом в виде разверстой зубастой пасти украшали зазубренные иглы, торчавшие на месте плюмажа. За частоколом клыков забрала Оттар разглядел сухое и темное старческое лицо, до крыльев носа утопленное в аккуратно расчесанной белой бороде.

Стоявший справа был тяжел и кряжист. Серые его доспехи напоминали изборожденную глубокими морщинами окаменелую кору древнего дерева. В причудливом переплетении морщин нельзя было разобрать, в каких местах и каким образом соединялись латные пластины. Шлем этого рыцаря наглухо закрывал лицо, оставляя только две узкие прорези для глаз и для рта. Двуручный меч, укрепленный за спиной, высоко поднимался над плечами рыцаря: на рукояти двуручника свирепо скалилась виверна, а клинок был темен и сер — будто вырезан из тяжелого камня.

Рыцарь, стоявший в центре, был могуч и статен. Шлема на нем не было, и Оттар мог видеть выбритую дочиста мощно вылепленную голову мужчины, разменявшего седьмой десяток, но нисколько не согбенного старостью. Доспехи из белых — на вид костяных — пластин ладно укрывали большое и сильное тело рыцаря, два коротких меча с широкими клинками и головами виверн на рукоятях по обе руки крепились к поясу, на котором поблескивало еще несколько кривых метательных ножей.

Северянин тогда неожиданно поймал себя на мысли, что в любом другом месте эти трое выглядели бы… дико и, пожалуй, смешно. Но здесь, на этих Туманных Болотах, где из-под вязкой земли поднимается душный смрад; где деревья редки и уродливы, точно клубки окостеневших змей; где ночами в черном далёке косматые кочки вспыхивают пугающим голубым пламенем; где царствует мутный туман, никогда не пропускающий самого тонкого солнечного луча; где в сыром воздухе навечно растворена гнетущая опасность того, что Твари из-за Порога прорвутся через дозоры рыцарей-болотников, прорвутся через Крепость, — здесь эти трое смотрелись… как надо. Как крутобокие шнеки, такие нелепо-неуклюжие на суше, смотрятся в бушующем перехлесте волн Вьюжного моря.

И Оттар, разглядывая рыцарей-болотников, вдруг понял: Туманные Болота — это особый, ни на что не похожий мир. Те законы бытия, к которым он привык за свою жизнь, здесь попросту не действуют. Эта мысль, вспыхнувшая ярко, очень быстро стала гаснуть. И совсем другие, никак не перекликающиеся с ней мысли побежали в голове северянина.

«Интересно, когда начнется пир по поводу нашего прибытия? — подумал юный великан. — И чем угощать будут? Сомневаюсь, что пиво, которое здесь варят, так же вкусно, как в Дарбионе… А может, тут вообще пива не пьют? Может, тут отваром из лягушек сердце веселят…»

Тем временем могучий старик преклонил колени перед принцессой. Двое других болотников, сняв шлемы, последовали его примеру. Рыцарь в лиловых доспехах оказался одноглаз — его лицо пересекала темная повязка.