Бесконечная война - Кьеза Джульетто - Страница 19

Прошедшее десятилетие стало периодом непрекращающихся попыток навязать всеми способами идеологию единомыслия на основе неолиберализма настолько агрессивного, что он стал выглядеть карикатурным. Бесконечно повторяемыми, словно мантры, «волшебными» словами стали: всеобщая либерализация всех торговых потоков, уничтожение всех барьеров, безграничное перемещение капиталов, приватизация всей государственной собственности, передача в частные руки управления социально-экономическими программами, включая основы традиционного «государства всеобщего благосостояния». Предпринимались попытки ускорить любыми средствами и где только возможно проведение структурных преобразований, «созидая и одновременно разрушая, увеличивая, с одной стороны, эффективность, а, с другой, порождая все большее неравенство (…), торопя переход власти из-под контроля общества в сферу частных экономических интересов. Все это неизбежно урезало возможности для демократического контроля, что горячо приветствовали определенные либеральные круги, по мнению которых экономика является, или должна быть, полем деятельности исключительно частных лиц, в которую общество не имеет права вмешиваться ни под каким видом» (Люттвак Е. Указ. соч.). Международными инструментами такой политики стали Международный валютный фонд и Всемирный банк, к которым в последнее время присоединилась их ближайшая «родственница», наследница Генерального соглашения по таможенным тарифам и торговле, – Всемирная торговая организация. Не случайно, что все эти три организации никак не связаны с ООН. Также не случайно, что эти межнациональные институты получили конкретные, реальные полномочия ограничивать и нарушать национальный суверенитет стран, которые являются их членами. Но, как оказалось, не ко всем странам применяются равные ограничения. Так называемый «вашингтонский консенсус» стал отмычкой. Была взломана система международного представительства в ООН с тем, чтобы освободить место новой системе отношений, основанной на заповедях глобализации по-американски. Это был первый шаг к образованию империи.

Проблемы, о которых говорилось в докладе Римского клуба 1972 г., стали чрезвычайно актуальными через много лет. Но это те же самые проблемы: рост населения, превышающий уровень, который может выдержать экосистема; всемирное потепление; кризис в мировом сельском хозяйстве; рост потребления воды, который не обеспечивается механизмами воспроизводства гидрологического цикла; достижение предела, за которым станет невозможным воспроизводство океанических запасов белка; сокращение лесов и наступление пустынь; исчезновение с лица Земли целых видов животных и растений. Это длинный перечень опасных направлений, дальнейшее движение по которым приведет к прогрессирующему разрушению окружающей среды и, как следствие, к упадку мировой экономики. «Мир, в котором потребности экономики, –писал Лестер Браун, – приводят к разрушению природных экосистем, стоит на краю пропасти. Нельзя доверяться исключительно экономическим показателям в выборе сферы приложения капиталов» (The State of the World 2000, Norton & Company. New York; London, 2000. P. 9). И вновь оптимисты уверяют нас, что и этот прогноз не оправдается, как не оправдались и предшествующие предсказания. Глупость таких заявлений очевидна. Они лишены какого-либо экономического обоснования хотя бы потому, что в это же самое время новые технологии, о которых трубят на весь свет эти оптимисты, позволяют науке вырабатывать несоизмеримо более точные системы подсчета и моделирования ситуации, чем сорок лет назад. Более того, по многим аспектам, касающимся сбора данных, информации и статистики, которые были тогда недоступны, очевидно, что отдельные прогнозы сбываются в гораздо худшем варианте, чем это представлялось прежде.

Оптимисты-радикалы, изобретатели «мирового экономического чуда», не понимали, что если не начать перестройку всей экономической системы, то будет невозможен и сам экономический прогресс. Речь идет о выборе между созданием новой, предсказуемой мировой экономики и движением наугад, как это сейчас и происходит, вплоть до того момента, как экономический рост прекратится сам по себе. К разрешению этой проблемы миру необходимо приступить незамедлительно, поскольку последствия будут тем тяжелее, чем больше будет потеряно времени. Вплоть до того, что нам придется действовать в условиях, когда произойдут уже такие необратимые изменения в окружающей среде, последствия которых будут ощущать на себе все последующие поколения.

Между тем сторонникам глобализации по-американски даже не приходило в голову, что экономическое развитие, сопровождающееся неконтролируемым ростом, рано или поздно вступит в конфликт с реальным положением дел, с реальными людьми, которых нельзя втиснуть во вздыбленные графики информации. Ведь экономики без людей не существует. На ком, как не на них, в конечном счете, отразится кривая экономического роста. А если эта кривая направлена в бесконечность, конфликта не избежать. Будет нарушена и вся экология человечества с коллективной историей и традициями народов. Вздыбленные графики роста не сулят ничего хорошего, когда их механически переносят с университетской доски в жизнь конкретных людей. Но в те годы общественное мнение было уверено, что Запад на правильном пути, что Америка представляет все самое лучшее и передовое. И что всем остальным, в том числе и нам, европейцам, не остается ничего другого, как, не сбавляя скорости, следовать за ней. В противном случае мы окажемся в числе проигравших и будем неизбежно отброшены к странам третьего мира. Поэтому категорический императив звучал так: делать все, как Америка, чтобы не остаться позади в лихорадочном состязании между государствами, народами, культурами, цивилизациями.

Первые признаки приближавшейся опасности должны были насторожить Запад. Если не Америку, которая самовлюбленно красовалась перед зеркалом, то, по крайней мере, Европу, у которой не было причин особенно задирать нос, но которая прошла большой исторический путь, позволявший отличить глубинные и постепенные исторические процессы от пузырей на поверхности. Европа же, наоборот, увязавшись за Америкой, неслась сломя голову. Все политические силы, включая левых, поддерживали одни и те же модели модернизации, несмотря на то, что они уже обнаружили свою стратегическую несостоятельность. Левым силам в Европе прежде других следовало бы осознать, что экономический рост в условиях американской глобализации ведет к увеличению, а не уменьшению неравенства. И никто в левых партиях не попытался разобраться, каким образом можно поддерживать на высоком уровне экономический рост в течение долгого времени, при условии, конечно, что такой рост вообще имеет место. Никто из политиков и экономистов левой ориентации даже не пытался разобраться, каким образом можно было бы уменьшить неравенство.

Ирония судьбы! Советская система рухнула главным образом из-за того, что была неспособна к обновлению. Прошло 10 лет, и те, кто приветствовал крушение СССР, оказались не в состоянии разглядеть, что в механизме глобализации по-американски не заложены коррективы модернизации, что модернизация, предоставленная самой себе, могла произвести на свет чудовищ. Эти люди не понимали, как не понимали в свое время необходимость перемен члены Политбюро ЦК КПСС, что капитализм снова нуждается в реформировании. На этот раз реформы следовало бы провести не из-за страха перед коммунистическим противником, а добровольно. Но, убедившись, что коммунизм оказался нежизнеспособным, они пришли к выводу, что капитализму не нужны реформы. Потребовался аналитик глобального капитализма из самой Америки – блестящий, лишенный предрассудков, – который смог бы объяснить европейскому левому движению, куда нас ведет американская глобализация. «Повсеместно логика «турбокапитализма» основывается на том, что ничто не должно мешать повышению эффективности производства: ни ограничительные меры правительства, ни местные обычаи, ни прежние экономические интересы, ни неограниченные привилегии, ни свойственное человеку желание стабильности. Ничто не должно препятствовать конкуренции, которая сама обеспечит эффективность, оставив за чертой бедности тех, кто не соответствует предъявляемым ею требованиям: отдельных людей, предприятия, отрасли экономики, районы и целые страны, а иногда и все вместе взятое (Люттвак Е. Указ. соч. С. 259). Кроме того, саркастически замечает Люттвак, «для сегодняшних левых, олицетворением которых стал Тони Блэр, главная экономическая истина отражена в лозунге всех председателей центральных банков, который гласит: инфляция – это самый жестокий из всех налогов» (там же. С. 226).