На южном фронте без перемен - Яковенко Павел Владимирович - Страница 48

Я громко заржал.

— Как он у тебя оказался?

— Э, не спеши! — Вася махнул рукой. — Турок еще получается ценный кадр. Ты остальных не видел. Собирали с бору по сосенке. Кого в пехоту не взяли, писарей там разных, инвалидов… Да, из вашей батареи люди пришли.

— Какие люди из нашей батареи? — Я немного опешил.

— Ну те… Ну, которые из части сбежали и по городу прятались. Им передали, что батарею формируют. Вот они ко мне и пришли… Дабы, как говорится, «кровью смыть свою вину перед Отечеством».

— Тогда понятно.

Вася немного помолчал.

— Вообще-то хорошо, что ты тут. — наконец, сказал он. — Я сейчас схожу к начальству, выясню свои задачи, а потом ты ко мне в машину приходи.

— Конечно, приду! — искренне ответил я. — Знаешь, как надоело одному. Я тут с Бандерой почти месяц катался… Ну, ты же его знаешь!

Вася ничего не ответил, только дружески похлопал меня по плечу, и отправился к Санжапову. Я же решил походить по позиции, посмотреть, кто где остановился, и, может быть, с кем-нибудь поболтать. Мне показалось, что сюда прибыли все-таки не все. Во всяком случае, Молчанова я опять не видел.

Но стоило мне немного отойти от машины, как внезапно воздух разорвал даже не крик, а вопль:

— Тревога!!

Меня словно подбросило. Глаза зафиксировали удивительную вещь: все бежали не в сторону Аллероя, как можно было бы ожидать, (хотя почему, собственно, я так решил?), а наоборот, к лесу, который располагался у нас в тылу. Подхваченный всеобщим порывом, я рванул с плеча автомат, передернул затвор, и низко пригнувшись, короткими перебежками, устремился за остальными.

Одновременно раздалось сразу несколько очередей. Я бы тоже начал палить, если бы имел хоть малейшее представление, в кого и куда. Стрельба также внезапно стихла, как и началась. Я все же добежал до края обрыва. Здесь уже стояли Бандера и Бессовестных. Перед ними стоял сержант — срочник, и, размахивая руками, захлебываясь словами, бурно повествовал о пережитом:

— Там, они, эти. Из леса выходят. Ну, ясно — не наши. Постояли и в нашу сторону пошли. Точно. К нам. В руках у них было что-то. Я и закричал. Они услышали, обратно в лес ломанулись. Я стрелял, не попал. Ушли они, точно. Это чехи. Наверняка чехи.

Я критически осмотрел бойца: вместо ушанки черная облегающая шапочка, сапоги с ремешочками. Это из «авторитетных». Конечно, практической пользы на войне от такого «авторитета» крайне мало, но можно считать, что ему точно не померещилось. Значит, и правда кто-то был.

— Черт возьми, — негромко сказал Бандера. — Наверное, тут одна банда шастает. Двух сегодня завалили, а сколько их тут — хрен его знает…

— Так, — громко сказал он. — Сейчас поставим сигналки и растяжки. Все запомните, и остальным скажите: в лес на оправку не ходить. Если чехи не зарежут, то можете за сигналку зацепиться или на растяжку напороться. Если на сигналку — свои застрелят. Если на растяжку… Сами понимаете.

Бандера и Бессовестных забрали своих бойцов, и пошли за материалами, а я отправился искать Васю.

По дороге мне встретился Найданов, и спросил, что за шум. Я вкратце объяснил обстановку, и он снова исчез в своей палатке.

Наступала темнота. Я отправился на ночлег в Васину «шишигу». Из деликатесов у меня оставалась баночка рыбных консервов в масле, я берег ее для особого случая, и посчитал, что этот самый случай наступил. Я показал баночку Васе, и тот поднял палец вверх.

— У меня есть картошка, — сказал он. — Если ее размять вместе с твоей рыбой и маслом…

Я облизнулся. Мне страшно захотелось картошки с маслом. Мой пустой желудок сжался в судорогах.

— А может у тебя и хлеб есть? — спросил я осторожно.

— Конечно, есть, — добродушно ответил Вася. — У меня же Турок служит!

Ну да, Турок — это серьезно. Этого типа я знал еще со времен Харами, когда он был денщиком у Молчанова. Турок он был не совсем настоящий — месхетинец. Но кого интересовали такие тонкости. Я даже забыл его имя и фамилию. Турок и Турок. Все так зовут, а он отзывается.

Продувная бестия этот парень! Все где-то что-то вынюхивает, достает, обменивает. Оказывает всякие мелкие услуги командирам, за что они иногда в чем-то идут навстречу и ему. Короче, «купи — продай». Интересно, как это он попал к Васе?

— Сам подошел, — ответил на мой незаданный вопрос Рац. — То его никто не брал, то он прятался. Национальность непонятная. Не русский, ни черный. Вроде бы мусульманин, но для местных — чужой. Не к кому прибиться бедняге. А перед нашей отправкой сам появился у меня, и говорит — возьмите с собой, я вам еще пригожусь! Прямо как серый волк из сказки.

Я засмеялся, однако обратил внимание, что в кузове был еще один человек. Тоже срочник, но совсем другого типа. Светловолосый, круглолицый, невысокий, какой-то угрюмый, похожий на недовольного медвежонка.

— Кто это? — спросил я у Васи.

— А? — переспросил он, повернувшись ко мне. — Кто?… А! Этот? Это Ваня. Они с Турком на пару хозяйство ведут.

Вася поручил им начистить картошку, сварить ее, и приготовить ужин.

— Не вздумай сам рыбу сожрать, — предупредил Рац Турка. — Я тебя сюда взял, я тебя и убью! Если что.

Турок сделал вид, что обиделся.

— Не корчи мне рожи! — предостерег его Вася. — Я тебя предупредил.

Турок с Ваней исчезли за пологом, а мы устроились на лежанке. Обычная система: ящики из-под мин, сложенные один на другой, одеяла, наброшенные сверху, и плащ-палатки. Не очень мягко, зато ровно, и для позвоночника исключительно полезно.

В кузове горел яркий электрический свет, но все щели и окна были хорошо завешены, так что со стороны не было ничего видно. Вообще, все у Васи было так ладно организовано, (в этом ему не откажешь), что я чувствовал себя как дома. Мне совершенно не хотелось отсюда уходить. Вася и сам дышал надежностью, был весь пропитан ее, и когда мы служили вместе, у меня все получалось. С Найдановым, конечно, такого не было. Да и личный состав подобрался у Васи какой-то смирный. Ну, еще бы — сам отбирал из того, что было. У меня же контингент был еще тот.

В общем, я рассказывал Васе о своих делах, о том, где мы были, что делали, как вел себя Бандера, и все такое.

После ужина Вася неожиданно сказал:

— Ну, все, пора за работу.

— В смысле? — не понял я.

— Надо идти открывать огонь.

Я, признаюсь, просто обалдел. Я сидел, разинув рот, и только открывал и закрывал его — точь в точь как рыба.

— Да осветительные пускать, — улыбнулся Вася.

— А-а! — дошло до меня.

— Пойдем, посмотрим.

— Конечно, пойдем!

Мы отправились к Васиным ПМ, у минометов никого не было. Я остался возле них, а Рац, матерясь, пошел к своим машинам. Минуты через две у ПМ стояли все васины расчеты в полном составе.

Они достали мины, Рац специальным ключом установил время срабатывания, мины отправили в стволы, все отошли, и Вася вместе с Турком, дернув за веревки, произвели выстрелы.

Мины ушли в небо, и через несколько мгновений над Аллероем вспыхнули две огненные звезды. На несколько десятков секунд поселок стал похож на рождественскую открытку. Ярко освещенные места чередовались с темными, все стало неестественно блестящим, красочным, волшебным. А потом свет погас, и на Аллерой снова опустилась темнота.