На южном фронте без перемен - Яковенко Павел Владимирович - Страница 42

— Где ты был? — заорал он.

— Да я весь лагерь обошел, тебя искал, — заорал в ответ я. — Ты где сам был?

Внезапно ротный сделал кислое лицо, перестал визжать, и спокойно сказал:

— Поехали.

Я запрыгнул на броню, и мы помчались обратно. Среди лязга гусениц, и рева движка мне послышалось какое-то повизгивание. Очень похожее на собачье. Я сразу все понял.

— Чего, Степа, — с усмешкой сказал я. — Спер собачку-то!

Бандера самодовольно усмехнулся. Он крикнул в люк:

— Дайте сюда Рекса.

Кто-то из бойцов снизу передал ему скулящую зверюшку. Степан устроился поудобнее, и принялся почесывать у щенка за ухом. Отчего тот, хотя и не сразу, но успокоился.

— Ну, теперь тебе будем с кем побеседовать среди гиббонов и пиджаков, — с сарказмом произнес я.

— Да — да, — рассеянно ответил мне лейтенант. Моего сарказма по поводу гиббонов и меня он не понял. Ну и ладно.

Минут пять мы пребывали в меланхолии. Меня бесила грязь, застывшая на лице, и я молча размышлял, чем ее убрать. Степан возился я собакой. Я уже было наделся, что мы вернемся без приключений в наше расположение, но не тут-то было.

— Так, — внезапно заорал Бандера. (Да так, что я аж вздрогнул). — Форсируем водную преграду.

Да, где-то уже ближе к нашим позициям что-то протекало. Ручей не ручей, река не река. Нечто среднее. Между прочим, я как-то добрел сюда в одиночестве, и неожиданно увидел в воде рыбку! Это было так удивительно! Среди зимы в реке плавает рыба. Правда, и зима здесь очень мягкая, и вода не замерзла, так что ей можно было спокойно плавать. И все-таки…

Так, Степан решил заняться полевыми учениями. Очень вовремя! Нет, их надо проводить, я не спорю. Но только без меня!… А-ап!!!

Блин, ну я так и знал, что добром это все не кончится. Мы застряли.

Я смотрел на ротного, и с удовлетворением заметил, что лицо Бандеры заливает краска стыда. Наконец-то проняло! Он сам нырнул в люк, выкинул оттуда водителя, и попытался выбраться из воды самостоятельно. Ничего подобного! Участок оказался какой-то неудачный. И низина, и яма, и воды много. Завязли мы хорошо.

Впрочем, крайнего Степан нашел очень быстро. Как-то даже удивительно, но это оказался не я, а водила.

Именно ему пришлось сползать с брони в воду, выбираться на берег, а потом бежать в расположение за помощью.

Пока он, пыхтя и отдуваясь, поскакал за второй машиной и тросом, мы со Степаном присели на броню, и погрузились в ожидание. А что делать-то? В ботинках прыгать в воду? Нет уж! Даже Степан, покрутившись на месте, смирился с неизбежным бездействием.

— Ты когда женился? — спросил он меня.

— В девяносто третьем, в июле.

Вопрос меня не удивил. Надо же о чем-то разговаривать. Так почему и не об этом?

— Сколько же тебе было?

— Двадцать один.

Мои короткие, сухие ответы его не смутили.

— А что так рано?

Тут я усмехнулся:

— А сам-то! Ты же тоже ведь женат. А лет тебе не больше, чем мне.

Странно, но лицо у ротного стало каким-то задумчивым и спокойным.

— Ну, мы же военные, нам положено рано жениться, — ответил он.

— И кто же это так решил? — Мой вопрос прозвучал несколько недоуменно, хотя я, в принципе, догадывался, что хочет сказать Степан.

— Просто служба сейчас стала такая опасная, хочется после себя кого-нибудь оставить. Чтобы дети были… Чтобы не пропасть просто так, как в воду кануть.

— Подожди, — спросил я осторожно. — Так у тебя же, вроде бы, нет детей.

— Ну да, — уже как-то печально ответил он. — Сначала возможности не было, а сейчас что-то не получается.

— Подожди, — сообразил я. — Ты, небось, переживаешь, что сюда поехал, и мало ли что, а детей нет?

Судя по мимолетной мимике лица, я попал в точку. Но Бандера не признался.

— Да нет, — сказал он. — Ничего со мной здесь не случится.

— Да ладно тебе, — начал настаивать я. — У меня вот тоже детей нет. И знаешь почему?

— Почему?

Тут я замешкался: стоит ли рассказывать об этом Степану. Но потом решил, что хуже не будет. И что в этом такого?

— Она не захотела. Сказала, вот в армии отслужишь, тогда и поговорим. Типа, вдруг с тобой что случится, и я буду мучиться. И одной с ребенком тяжело будет… Я так думаю, она считает, что если что, то без детей и второй раз можно легко замуж выйти. Ей ведь только двадцать лет всего.

— Даже так, — ротный несколько повеселел. Наверное, мои неприятности несколько скрасили его собственные.

— Ты где с женой познакомился? — продолжил я тему. Все равно приближающейся помощи не было даже и видно.

— А… В школе. У нас, типа, подшефная школа была. Вот я раз в третий класс и пришел. И она там. Дети эти бестолковые, наглые. И ничего не сделаешь! Так хочется заехать по ушам, а нельзя. Я еще подумал: «Как она, бедная, все это выносит?»… Посочувствовал. Потом пригласил в кафе вечером. А дальше все само собой уже пошло. И как-то быстро я и женился. Скоро выпуск был. Я ей сказал: «Вот скоро придется уезжать. А расставаться не хочется». Она говорит: «А и не надо расставаться. Хочешь, я с тобой поеду?». Я спрашиваю: «Это как? В качестве кого?». Она смеется: «Ну а в каком качестве я могу с тобой поехать, угадай». Тут до меня дошло.

— Получается, это она тебе предложение сделала, — несколько невежливо перебил я Степана.

— Что? — запнулся он. — А… Ну да! Получается так. Я, в общем, согласился. И расписались быстро. Прямо перед выпуском и расписались.

— Она теперь не жалеет?

Бандера задумался.

— Нет, наверное, — наконец сказал он. — По-любому ей жалеть не о чем.

— В смысле?

— Ну, что бы она там, в Казахстане делала-то? Оттуда русские все равно валят — так и так… Что за радость — училкой в казахской школе работать?

— А… Ну да, — согласился я. Спорить с этим было не о чем. У меня дома в соседях тоже переселенцы из Казахстана поселились. Продали все и дернули в Россию. Говорят, вовремя дернули. Сейчас уже сложнее переселиться.

— Ну, а ты чего так рано женился? — В свою очередь задал мне вопрос Степан.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — произнес я задумчиво. — Причин несколько. Самая главная, наверное, что предчувствие у меня было какое-то. Вот я так почему-то и предполагал, что окажусь на войне. Не знаю почему. Только я думал, что в Таджикистане воевать придется. А оказалось, что тут — в Чечне. Только хрен редьки не слаще… Во-вторых, жена мне нравится. Мне казалось, что если я ее упущу, то ее обязательно кто-нибудь перехватит. А как девчонку намертво к себе привязать? Проще всего жениться.

Тут Бандера засмеялся.

— Э, нет! — сказал он. — Иной раз только после замужества баба бегать по мужикам начинает.

— Почему? — Поразился я такому странному, на мой взгляд, заявлению.

— Да с замужними бабами проще встречаться даже, чем с незамужними. Тут боишься, что она тебя захомутает, а если девка замужем, так чего бояться?

— А муж?

— А кто ж ему расскажет?

Я усмехнулся.

— Даже если баба залетит, то это тоже не мои проблемы. — Продолжил Степан. — Пусть она с мужем объясняется. Пусть он и аборт оплачивает. Прикинь, как выгодно.

— И много ты таких знаешь? — спросил я.

— Ну, много не много, а знаю. У нас в училище парень женился. На целке, между прочим. Он сам сказал, зачем ему врать? Доволен был, как слон! А потом она гулять начала. Ну, у нас почти все знали, но ему никто не говорил. А она потом залетела от кого-то, хотела аборт сделать, а любовник уперся рогами, говорит, не дам. Мужу про нее рассказал, уж не знаю, зачем. Ну, он на развод подал, она отказалась. Он в суд, а в суде говорят, с беременной женой развести не можем. Он им говорит: «Он не мой»! Они ему: «Ничего не знаем. Докажите!». Любовник пришел в суд, говорит, что «мой ребенок это». А эта дрянь в отказ пошла, начала отпираться, говорит: «Нет, ребенок от мужа!». Пацан хотел экспертизу провести, но она столько стоит!! Короче, он училище закончил, и дернул оттуда. Сейчас алименты по суду платит, прикинь! И трясется, чтобы она еще кого не родила от кого-нибудь. Опять доказывай, что это не его.