Мастер боя (Мое имя - Воин) - Степанычев Виктор - Страница 32

Из стеклянных дверей спорткомплекса стремительно выдвинулся Павел Иваныч Бурлаков собственной персоной. Одновременно из-за угла здания показались Колян с Винтом. Бурнаш состроил свирепую физиономию и погрозил им кулаком.

— Вы почему не встретили их, как я велел? — набычился Бурлаков. — Я кому базарил: вам или продавцу газировки?

— Пал Иваныч, как штыки вместе с вохрой на служебном входе дежурили, — взревел Колян, кивая в сторону секьюрити.

Сравнение его с бойцом ВОХРа «четвертому лишнему» явно не понравилось. Он смерил Коляна гневным взглядом, однако промолчал.

— Кто ж знал, что они попрутся через парадный подъезд? — поддержал товарища Винт и тряхнул веером знакомых буклетов. — Вот и пропуска на них.

— Хватит мне баки вколачивать, бездельники. Оборзели в столицах! — свирепо прорычал Бурнаш. — Вернемся домой, на месяц в десятиугольник к Леону загоню. А ну шустрите «драконов» в раздевалку. Все уже в сборе! Зал полный.

До начала боя оставалось около часа. Поэтому Петр удивился и столпотворению машин на стоянке, и словам Бурлакова о полном зале. Леон с усмешкой пояснил, как провинциал провинциалу, что суперфинал — это не просто соревнование двух бойцов, пусть выдающихся, а именно закрытое мероприятие, как только что выразился охранник. И участвуют в нем люди серьезные, с приставкой VIP, для многих из которых финальный бой вторичен. А первично — само присутствие и общение с себе подобными. Естественно, с пользой для дела. Что сейчас и происходит в ложах и кулуарах. Истинным поклонникам боев без правил места, как правило, достаются на галерке.

Суровость встречи за стенами спорткомплекса компенсировалась комфортом внутри его. Раздевалка представляла из себя уютный зал размером со школьный класс. В нее выходила дверь ванной комнаты, в которой, помимо душа и унитаза, имелась роскошная джакузи. Отдельным было и помещение для массажа. Велюровая мягкая мебель, телевизор, встроенные шкафы, живые цветы на окнах и стенах, чистота и порядок радовали глаз.

Не хотелось вспоминать о тех раздевалках, через которые им пришлось пройти за время турнира. Вековая грязь по углам, стены, выкрашенные масляной краской ядовитых расцветок... А что стоили въевшийся запах пота, не пропускающие свет залипшие окошки из стекло-кирпичей, общий душ со сломанными кранами, туалет типа сортир... А здеся!

Бурнаш выставил в коридоре у дверей караул из Коляна и Винта, приказав без его разрешения никого постороннего в раздевалку не пускать, и быстренько удалился. Надо полагать, в ложи и кулуары, где еще вчера он был никем, купчишкой из глубинки, а сегодня — эдаким калифом на час, экзотической зверушкой, которую московские снобы могут покормить с руки. Завтра о нем, естественно, забудут. Но это будет завтра.

В «дракончиках» Стасе и Косте особой нужды не было. Их отправили погулять, однако они скоро вернулись. Везде стояла охрана, перекрывая ходы и выходы, а обнаруженный ими буфет работал исключительно на у.е. Причем цены были вовсе не условными, скорее — фантастическими для парней, живущих далеко за пределами Садового кольца. Поэтому они выбрали наиболее доступное трудящимся спортсменам развлечение: телевизор.

Леон сделал Петру легкий массаж. Утренние занятия дали разогрев телу, однако Петр еще раз прошелся по мышцам и связкам, разминая и проверяя их эластичность. Контрастный душ освежил и добавил ясности голове.

Петр отметил, что последние пять дней не было ни единого приступа мучающей его боли. Анальгин, с которым он не расставался, лежал невостребованным грузом в кармане куртки. Просматривая кассеты с записями боев с участием Роткевича, Петр автоматически отметил, что тот работает в основном в корпус. Это радовало. Требование милого врача Лидии Анфимовны о бережении головы он не забывал.

Леон выключил телевизор и выставил за дверь Стаса и Костю. Петру надо было переодеться для боя и сосредоточиться.

Черные шелковые брюки с вышитыми золотыми драконами, такая же разукрашенная майка составляли его выходной гардероб. Он предпочел бы работать с голым торсом, однако следы ранений, перечеркивающих его грудь, выставлять напоказ было ни к чему. Богато расшитый халат и налобную повязку с иероглифами, извещающими, что он Великий Дракон и никто иной, Петр наденет на шествие до ринга. Так как суперфинал проходил вне рамок официального турнира, отсутствие шлема не являлось нарушением. Зато приветствовались красочность и затейливость костюма.

Он прилег на диван. Однако долго расслабляться не пришлось. Дверь в раздевалку распахнулась, и Пал Иванович Бурлаков в полупоклоне пропустил мимо себя «чужестранку» Ксению и пожилого мужчину в смокинге и бабочке, которого Петр уже видел однажды вместе с ней в пансионате.

Бурлаков ступал мягко и едва не светился благостью, что было необычно и впервые с тех пор, как Петр познакомился с ним.

— Петр Романов, наш, так сказать, Дракон... Великий, — представил прибывшим Бурнаш вставшего с дивана Петра. — Готовимся к предстоящему бою.

Петр, здороваясь, кивнул. Глядя на суетившегося перед гостями Пал Иваныча, он на секунду подумал, не шаркнуть ли ему ножкой, как застеснявшемуся перед девицей гимназисту, или не произнести ли нечто соответствующее моменту. Что именно, он не придумал, так как на ум пришли лишь старорежимные, давно вышедшие из обращения «милостивый государь» и «в нижайшем почтении», что в сложившейся ситуации вряд ли было бы уместным. Поэтому решил ограничиться кивком.

— Господин Слуцкий, организатор турнира и, так сказать... — повел руками в сторону пожилого Бурлаков и, не найдя, что именно «так сказать», закончил именем-отчеством: — Вилен Владимирович.

— Очень приятно, — единственное, что нашел ответить Петр и автоматически выстроил инициалы Слуцкого. Получилось ВВС. Генерал ВВС.

— Ксения Виленовна Слуцкая... — взволнованно продолжил представление Бурнаш, но был перебит.

— Дочь, так сказать, организатора турнира, — лукаво улыбнулась женщина, вызвав улыбку и на лице отца.

— Пришли познакомиться с вами, Великий Дракон Петр, — благожелательно сказал Слуцкий и искоса глянул на Бурлакова. — Так сказать...

Бурнаш понял насмешку и по-детски обидчиво отвернул лицо в сторону.

— Я рад, что земля русская не оскудела бойцами. Последние пару лет турнир боев без правил проходил, прямо скажем, скучновато. Не было ярких участников, которые могли бы составить конкуренцию Роткевичу. А этот сезон порадовал. Сразу двое: вы, Петр, и тот молодой горский парнишка...

— Азамат, — подсказал Петр.

— Точно, Азамат, — кивнул Слуцкий. — Две восходящие звездочки высветились на турнирном небосклоне. Я сам, увы, не смог присутствовать на вашей с ним встрече, но видел в записи. Потрясающая схватка!

— Талантливый парень, — согласился Петр. — Ему бы еще школу. Технику поставить...

— Может, и так, — неопределенно-сухо сказал отставной генерал. — А вам я желаю показать в суперфинале все, на что вы способны. Роткевич серьезный противник. Кстати, вас обоих сегодня ожидают сюрпризы.

— Благодарю! Я постараюсь, — пообещал Петр, — и показать, и справиться с сюрпризами.

Слуцкий повел вниз подбородком, видимо прощаясь. Ксения из-за его спины потрясла сложенными кулачками, напоминая о своем обещании.

— До свидания, Вилен Владимирович! — словно первогодок перед сержантом, вытянулся Бурнаш. — Завтра, как мы... как вы и говорили.

— В двенадцать я вас жду в офисе, — направляясь к двери, через плечо сказал Слуцкий.

— Обязательно буду. Всего хорошего, Ксения Виленовна.

— До встречи, — небрежно бросила «чужестранка».