Стая (Потомство) - Кетчам Джек - Страница 41

Глава 5

13 мая 1992 года

00.00. ПОЛНОЧЬ

Клэр вошла в пещеру, прямо навстречу их безмолвным взорам, потрескивающему костру, приглушенным стонам Эми, оставив позади себя шум грохочущих далеко внизу волн.

Мужчина втолкнул ее внутрь и встал за спиной, загораживая собственным телом узкий вход, словно опасаясь того, что она может вдруг развернуться и убежать. Словно она и в самом деле моглаубежать после того, как увидела Эми.

И того, что они с ней сделали.

Руки Клэр взметнулись к лицу, плотно прижавшись ладонями к глазницам, а голова несколько раз мотнулась из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть внезапно подкативший приступ головокружения и тошноты.

Прошло.

Снова уронив руки, она сжала ладони в кулаки, потом глубоко вздохнула и огляделась.

Перед уходом на пенсию ее отец работал школьным учителем в Бруклине, штат Массачусетс, где преподавал английский язык. Старик всегда любил ходить в кино – смотреть фильмы,как он с уважением называл это занятие; оно нравилось ему не меньше, чем читать Джейн Остен или Пруста (хотя Харти, Джойса и Генри Миллера он любил все же больше). Он и ее приучил к кино, и где-то в конце шестидесятых-начале семидесятых годов частенько брал с собой в кинотеатры. В то время в моде были довольно прямолинейные, а подчас даже довольно смелые фильмы, отражавшие личную точку зрения их создателей, и образованная, граждански активная часть американских зрителей явно предпочитала смотреть такие картины, речь в которых шла о незыблемых человеческих ценностях, о жизни, доме и семье, а не тешил" себя бездумными мелодрамами и комедиями.

«Бонни и Клайд». «Беспечный наездник». «Воскресенье, кровавое воскресенье». «Дикая стая». «Умеренная прохлада». «Выпускник». «Пять простых сюжетов».

Некоторые из этих фильмов отец по нескольку раз смотрел вплоть до самой своей смерти. Клэр они тоже очень нравились.

Несмотря на то, что по натуре своей отец всегда был добрым и мягким человеком, крови в этих фильмах было не меньше, чем во вьетнамской войне или чикагских бунтах, которые, в сущности, и служили их метафорическим, а отчасти и историческим прообразом. Старику очень нравилось цитировать по этому поводу режиссера Акиро Куросаву: «Быть художником, – говорил он, – это значит никогда не отводить взгляда».

Ее отец не был художником, хотя в воскресный полдень иногда и баловался акварельными зарисовками. Клэр также полагала, что совершенно не разбирается в живописи, однако вторая часть фразы известного режиссера, эти самые слова о том, чтобы никогда не отводить взгляда, надолго врезалась ей в память. Впрочем, следовало признать, что в истории со Стивеном она поступала совершенно противоположным образом, только и делала, что отворачивалась, закрывала глаза на его бесконечные пьянки, старалась не замечать того, что на самом деле являлось чистейшей правдой и за что тысячу раз нещадно корила себя.

Фраза Куросавы призывала к стойкости, честности, непоколебимости, и в данный момент она даже не столько помнила само ее содержание, сколько чувствовала, что где-то в глубине ее души продолжал жить столь точно выраженный дух ее отца. Вот и сейчас он словно подал ей свой голос и мгновенно сокрушил возникший было импульс отвернуться и не смотреть на то, что предстало ее взору, удовлетвориться чувством скорби по поводу несчастной судьбы подруги – а впрочем, и своей собственной судьбы, – и смириться с происходящим.

– Отпустите ее, – коротко бросила она.

Обычно Клэр говорила довольно тихо – за исключением тех случаев, когда орала на Люка, но сейчас был явно не тот случай. Но в этой пещере ее голос прозвучал неестественно громко и к тому же намного тверже, чем она сама могла предположить. Пожалуй, так разговаривал бы учитель со своими учениками. Например, ее отец.

Клэр чувствовала, как все ее тело бьет неукротимая дрожь, хотя голос при этом прозвучал достаточно ровно, без перепадов.

Никто даже не шелохнулся, если не считать двух братьев-близнецов, которые, изумившись, молча переглянулись и прыснули со смеху. Стоявший у нее за спиной мужчина также засмеялся, причем голос у него оказался намного выше, чем можно было ожидать для столь крупного человека. Почти что захихикал. Идиот какой-то, —подумала она. – Зловещий, конечно, но все равно идиот.

– Опустите ее на землю.

Клэр увидела, как девушка-подросток, та самая, которую они тогда впустили в дом, и на сей раз уже укрывшая свое истерзанное тело старой синей рубахой, склонилась над желтым пластиковым ведром и принялась вываливать его содержимое в покрытый ржавчиной чугунный котел, в который уже была налита вода.

В тот момент, когда Клэр вошла в пещеру, девушка стояла к ней спиной – оглянувшись, она посмотрела на нее, а когда пленница заговорила, снова отвернулась, с улыбкой отбросила волосы со лба и продолжила начатое занятие.

Подвешенная в глубине пещеры, Эми издала протяжный стон, судорожно пытаясь сглотнуть.

Даже это едва уловимое движение заставило ее тело чуть качнуться, что вызвало очередной натужный стон.

Они уже срезали ее лифчик и трусики, и теперь распахнутые полы пеньюара вяло спадали с плеч женщины.

Где-то у линии роста волос скапливались тоненькие струйки крови, которые затем скатывались ей на лицо, шею, и, частично впитываясь в воротник пеньюара, стекали дальше на грудь.

Десятки струек.

А затем ее тело медленно повернулось вокруг веревочной оси.

В дюйме от лица Эми с жужжанием кружили мухи.

Находившийся рядом с ней тщедушный мужчина также напрягся и даже слегка задрожал, чуть погромыхивая цепью. Перед ним стояла девочка, облаченная в какую-то кожу, лохмотья которой были стянуты у нее на спине; сосредоточенно дергая его кровоточащий пенис, она, казалось, с головой ушла в это занятие и не обращала на новую пленницу ни малейшего внимания.

На какое-то мгновение Клэр заколебалась, мысленно представив себе Люка и Мелиссу, притаившихся где-то в темном лесу, но затем решительно шагнула вперед.

Никто даже не попытался ее остановить.

Пройдя мимо близнецов, она подошла к девочке и, даже увидев, чем именно та занималась, заметив кость, пронзавшую мошонку сидевшего на цепи мужчины, выхватила нож, который торчал у соплячки из-за пояса.

Девчонка резко дернулась, гневно ощерилась, однако действия Клэр были быстрыми, и уже через секунду, одним взмахом ножа перерезав бельевую веревку, на которой болталась Эми, она подхватила ее тело, после чего столь же ловко рассекла связывавшие ее руки путы.

Эми вскрикнула и судорожно вздохнула – на сей раз с явным облегчением, – тогда как Клэр плотно прижала к себе ее теплое и такое знакомое тело. Поначалу Эми даже не могла стоять на ногах, но Клэр поддержала ее, помогла сохранить равновесие, тогда как девчонка выхватила у нее из рук свой нож и тут же поднесла его сначала к ее подбородку, а затем к горлу Эми – ив это самое мгновение пещера словно сомкнулась вокруг нее.

Мужчина, девушка, мальчики-близнецы, все они разом двинулись на нее, обступили плотным кольцом, так что ей даже стало трудно дышать от исходившей от их тел вони и дыхания, походившего на смрад, вырывающийся из пасти разгоряченного пса. Мужчина снова оттолкнул ее к стене, но она уцепилась за пеньюар Эми, защищая ее руками и сохраняя установившуюся между ними связь, но тут же почувствовала, как от грубого соприкосновения с твердью гранита вдруг онемела рука.

Клэр старалась не замечать боли – ей вообще хотелось не замечать всех их.

Вокруг яростно носились мухи.

Эми подняла на нее взгляд и Клэр дотронулась до ее окровавленного лба. Глаза подруги словно заволакивала легкая розоватая дымка, также пропитавшаяся кровью, и она утерла их рукавом своего платья, затем то же самое сделала с ее лицом, губами, после чего плотно запахнула полы ее пеньюара.

Мужчина шагнул вперед и ухватил Клэр за волосы. На сей раз она напряглась, оказывая ему сопротивление.