Кнопка и Антон - Кестнер Эрих - Страница 16

Господин Погге ворвался в ложу. Его жена удивленно раскрыла глаза и глянула на него с истинным возмущением. Он подошел сзади к ее креслу и, вцепившись ей в плечо, пошептал:

– Немедленно выйди!

Она сочла подобное обращение с собой попросту нестерпимым и гневно повернулась к нему. Он стоял в полутьме ложи, мокрый насквозь, в пальто с поднятым воротником и не смотрел на нее.

Она никогда не испытывала особого уважения к мужу, ибо он был слишком добр к ней. Но сейчас она вдруг преисполнилась уважения, а заодно и страха.

– Как это надо понимать? – спросила она.

– Сию же минуту выйди из ложи! – приказал он. И поскольку она все еще медлила, он буквально сорвал ее с кресла и потащил вон из ложи. Ей это показалось чем-то невероятным, но возражать она уже не посмела.

В гардеробе он швырнул ей накидку и затопал ногами от ярости, когда она подошла к зеркалу, так и этак поправляя свою серебряную шляпку. Наконец, он выволок ее из театра. Холлака, шофера, конечно же, не было. Он должен был заехать за ними только к концу спектакля. Господин Погге не отпускал руку жены и тащил ее за собой по лужам. Больше всего на свете ей хотелось разреветься. На углу стояли такси. Он запихал ее в первую машину, сказал шоферу, куда ехать, и сам влез вслед за нею, умудрившись при этом сесть на ее шелковую накидку. Но она даже не решилась сказать ему об этом.

Машина шла очень быстро. Он сидел рядом с женой и нервно шаркал ногами. Вид у него был отсутствующий.

– Боже, мои туфельки! Ботики я забыла в гардеробе.

Он ничего не ответил, глядя перед собой. И как этой особе взбрело в голову ночью, в лохмотьях, притворившись слепой, отправиться с его дочерью просить подаяние? Или эта фройляйн Андахт в дым сумасшедшая?

– Вот мразь! – вырвалось у него.

– Кто? – спросила его жена.

Он молчал.

– Что это все означает? – осведомилась она. – Я сижу в театре, ты являешься, тащишь меня на улицу, под дождь, а спектакль, между прочим, был просто великолепный. И билеты такие дорогие!

– Тихо! – ответил он, глядя в окно.

Возле «Комише Опер» машина остановилась. Они вышли. Фрау Погге в отчаянии взглянула на свои окончательно промокшие туфельки. И как это ее угораздило забыть ботики в гардеробе! Утром надо будет обязательно послать за ними фройляйн Андахт.

– Смотри! – прошептал ее муж, указывая в сторону моста Вейдендамм.

Она увидела вереницы машин, полицейского, велосипедистов, нищенку с ребенком, продавца газет под зонтиком. Мимо проехал автобус номер пять. Она пожала плечами.

Он схватил ее за руку и осторожно повел к мосту.

– Обрати внимание на нищенку с ребенком! – шепотом приказал он ей.

Она пригляделась. Маленькая девочка делала книксен, протягивала прохожим спички, а они давали ей деньги. И вдруг она испуганно взглянула на мужа и спросила:

– Кнопка?

Они подошли еще ближе.

– Кнопка! – выдохнула фрау Погге, не веря своим глазам.

– Мамочка такая молодая, а уже совсем ослепла, – как раз проговорила девочка.

Это и впрямь была Кнопка!

Тут уж фрау Погге со всех ног кинулась к продрогшему ребенку, упала на колени посреди залитого дождем грязного тротуара и обняла дочку.

– Девочка моя! – вскричала она вне себя.

Кнопка перепугалась до смерти. Вот незадача-то! Мама, да еще в этом платье, здесь, сейчас, это же просто скандал! Прохожие остановились, решив, что тут снимается кино. Директор Погге сорвал темные очки с глаз слепой нищенки.

– Фройляйн Андахт! – в ужасе воскликнула фрау Погге.

Андахт смертельно побледнела и в полнейшей растерянности закрыла лицо руками. Подошел полицейский.

– Господин вахмистр! – закричал директор Погге. – Немедленно арестуйте эту особу! Это наша гувернантка! Оказалось, что когда нас нет дома, она ходит сюда попрошайничать и берет с собой нашего ребенка!

Полицейский вытащил записную книжку. Продавец газет под зонтом залился смехом.

– Только не в тюрьму! – взвизгнула фройляйн Андахт, – только не в тюрьму!

Одним прыжком она прорвалась сквозь толпу и как безумная помчалась прочь.

Господин Погге хотел было кинуться вдогонку.

– Пусть себе удирает! – сказал какой-то старик.

Фрау Погге, поднявшись с колен, маленьким кружевным платочком пыталась очистить грязь с шелкового платья. Оно было в ужасающем виде!

В этот момент с другой стороны моста примчался Антон.

– Что тут происходит? – спросил он, положив руку на плечо Кнопки.

– Родители меня застукали, – тихонько сказала Кнопка, – а Андахт дала деру. Это даже к лучшему.

– Тебе влетит? – спросил он обеспокоенно.

– Это еще неизвестно, – пожала плечами Кнопка.

– Помощь нужна? – спросил мальчик.

– Да, – сказала она, – не уходи, мне с тобой спокойнее.

Господин Погге тем временем говорил с полицейским. Жена его все еще возилась со своим платьем. Оно ведь такое дорогое! Люди, собравшиеся вокруг, стали расходиться. Тут фрау Погге подняла глаза от платья и увидела, что ее дочка беседует с каким-то чужим мальчишкой. Она буквально рванула ее к себе.

– Сию минуту иди ко мне! – закричала она, – что за манера вязаться со всяким попрошайкой!

– Ну, это уже слишком! – возмутился Антон. – Я, между прочим, ничем не хуже вас! Чтоб вы знали! И если бы вы, совершенно случайно, не были матерью моей подруги, я бы и вовсе не стал с вами разговаривать! Понятно?

Господин Погге прислушался и подошел поближе.

– Это мой лучший друг, – сказала Кнопка, хватая отца за рукав. – Его зовут Антон и он отличный парень.

– Вот как? – весело проговорил он.

– Отличный парень, это может и чересчур, – скромно сказал Антон, – но обзывать себя я не позволю.

– Моя жена ничего дурного не имела в виду, – вступился за нее директор Погге.

– Надо надеяться, – гордо заявила Кнопка и улыбнулась своему другу. – По-моему, нам пора домой. Как вы считаете? Антон, пойдешь с нами?

Антон отказался. Его ждет мама.

– Тогда приходи завтра, после школы.

– Ладно, – сказал Антон, пожимая девочке руку. – Если твои родители не против.

– Разумеется, приходи! – сказал Кнопкин отец.

Антон слегка поклонился и убежал.

– Он – чистое золото, – глядя ему вслед заметила Кнопка.

Наконец, они сели в такси и поехали домой. Девочка сидела между отцом и матерью, поигрывая в кармане мелочью и спичками.

– Как же это все вышло? – строго спросил отец.

Кнопка пустилась в объяснения.

– У фройляйн Андахт есть жених. Этому жениху постоянно нужны деньги. Вот она и стала водить меня сюда. Мы с ней очень даже неплохо зарабатывали. Честно, я не вру.

– Какой ужас! – воскликнула мать.

– А что тут ужасного? – не поняла Кнопка. – Это было жутко интересно!

Фрау Погге многозначительно взглянула на мужа и, покачав головой, вздохнула:

– Ох, уж эта мне прислуга!

В предыдущей главе есть фраза, которая заслуживает того, чтобы мы еще раз к ней вернулись. Там говорится о фрау Погге: «Она никогда не испытывала особого уважения к мужу, ибо он был слишком добр к ней».

Вы спросите: разве можно быть к кому-то слишком добрым? Я полагаю – да. В местах, где я родился, бытует выражение: «худая доброта». Бывают люди, добрые и приветливые со всеми без исключения. А это неверно. И дети первыми чуют, что кто-то чересчур добр к ним. Предположим, дети натворят что-то, что даже по их мнению, заслуживает наказания. А их не накажут. Поначалу они просто удивятся. Но если подобная шалость сойдет им с рук еще раз, они с каждым разом будут все меньше и меньше уважать этого доброго человека.

Уважение штука очень серьезная и важная. Бывают, конечно, дети, которые и сами по себе все делают правильно, но большинство детей этому еще надо научить. И тут им необходимо что-то вроде барометра. Они должны чувствовать: то, что я сделал, плохо, а следовательно, я заслуживаю наказания.