Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие - Кестлер Артур - Страница 48

Помимо устного фольклора, легенд и песен (например, «Слова о полку Игореве») самым ранним русским письменным источником является «Повесть временных лет», ссылаясь на которую, разные авторы называют ее по-своему. «Древнерусской хроникой», «Псевдо-Нестором», «Книгой Анналов». На самом деле это — составленная в первой половине XII века компиляция более ранних повестей, относящихся к началу XI в., с вкраплениями еще более ранних преданий и записей. Поэтому, как считает Вернадский (116; 178), она может «содержать фрагменты доподлинной информации даже по периоду с VII по Х век» — эпохе, жизненно важной для хазарской истории. Главным составителем и редактором был, вероятно, ученый монах Нестор (род. в 1065 г.) из Киево-Печерского монастыря, хотя не все специалисты согласны с его авторством (отсюда «Псевдо-Нестор»). Если не вдаваться в проблему авторства, то «Повесть временных лет» — бесценный (хотя и не безупречный) путеводитель по соответствующему периоду. К сожалению, она не идет дальше 1112 г., когда как раз началось загадочное исчезновение хазар.

О еврейских средневековых источниках по Хазарии речь пойдет в Приложении III.

Было бы бесцеремонностью высказывать собственное мнение о достоинствах уважаемых историков, чьи труды я цитировал, — таких, как Тойнби или Бьюри, Вернадский, Барон, Маккартни и другие, — занимавшихся различными аспектами хазарской истории. Последующие замечания относятся к авторам, чьи сочинения имеют ключевую важность для поднятой проблемы, однако сами авторы известны только специально интересующимся этой проблемой читателям.

Наиболее выдающиеся среди них — покойный профессор Пауль Эрик Кале и его бывший ученик Дуглас Мортон Данлоп, на момент написания книги — профессор истории средневековой Европы в Колумбийском университете.

Пауль Эрик Кале (1875-1965) был одним из ведущих европейских востоковедов. Он родился в Восточной Пруссии, стал лютеранским пастором и прослужил 6 лет в этом качестве в Каире. Впоследствии он преподавал в разных университетах Германии и в 1923 г. стал руководителем знаменитого Восточного семинара в Боннском университете — международного научного центра, привлекавшего востоковедов всего мира. «Не вызывает сомнений, — писал Кале (65), — что международный характер семинара, его сотрудники, ученые и гости представляли собой наилучшую защиту от нацистского влияния и помогли нам спокойно продолжать нашу работу на протяжении шести лет в нацистской Германии. Несколько лет я был единственным в Германии профессором, имевшим в ассистентах еврея, польского раввина».

Неудивительно, что Кале, невзирая на его безупречное арийское происхождение, в 1938 г. принудили к эмиграции. Он обосновался в Оксфорде, где получил еще две докторские степени (по философии и по теологии). В 1963 г. он вернулся в свой любимый Бонн, где и скончался в 1965 г. В каталоге Британского музея числится двадцать семь его трудов, в том числе «Каирская Гениза» и «Изучение Свитков Мертвого Моря».

До войны среди студентов Кале в Бонне фигурировал молодой востоковед Д. М. Данлоп.

Кале глубоко Интересовался хазарской историей. Когда в 1937 г. бельгийский историк Анри Грегуар опубликовал статью, ставившую под сомнение достоверность «Хазарской переписки»(49; 225-266), Кале подверг его критике: «Я указал Грегуару на несколько пунктов, по которым его мнение ошибочно, и имел возможность обсудить с ним все вопросы, когда он побывал у меня в Бонне в декабре 1937 г. Мы задумали крупную совместную публикацию, однако политические события помешали осуществлению проекта. Тогда я предложил взяться за эту работу бывшему своему боннскому ученику Д. М. Данлопу. Этот исследователь мог работать и с древнееврейскими, и с арабскими источниками, знал многие другие языки и обладал необходимой квалификацией для решения столь сложной задачи» (66; 33). Результатом стала «История иудеев-хазар», вышедшая в 1954 г. в издательстве Принстонского университета. Помимо того, что эта книга является бесценным собранием сведений по истории хазар, она приводит также новые доказательства подлинности «Переписки» (см. Приложение III), полностью одобренные Кале (66). Между прочим, профессор Данлоп (род. в 1909 г.) — сын шотландского теолога; в справочника «Who Is Who» названы его хобби: «прогулки по холмам и история Шотландии». Таким образом, двумя главными апологетами хазарского иудаизма стали добросовестные протестанты-северяне.

Другим учеником Кале, человеком с совершенно иными корнями, был Ахмед Зеки Валиди Тоган, обнаруживший в Мешхеде рукопись с путевыми записками Ибн Фадлана о путешествии вокруг пределов Хазарии. Чтобы представить себе эту живописную личность, лучше процитировать воспоминания самого Кале (65; 28):

«…К [боннскому] семинару принадлежали видные востоковеды. Среди них я могу упомянуть д-ра Зеки Валиди, протеже сэра Оурэла Штейна, башкира, учившегося в Казанском университете и занимавшегося научной работой в петербургской Академии наук еще до Первой мировой войны. Во время войны и после нее он был лидером Башкирского войска [союзного большевикам], во многом им и созданного. Он состоял в российской Думе и некоторое время входил в „Комитет Шести“ вместе с Лениным, Сталиным и Троцким. Позднее он вступил в конфликт с большевиками и сбежал в Персию. В качестве специалиста-тюрколога — башкирский язык относится к тюркским языкам — он стал в 1924 г., при Мустафе Кемале, советником министерства образования в Анкаре, позже — профессором турецкого языка в Стамбульском университете. Когда спустя 7 лет от его и от других стамбульских профессоров потребовали, чтобы они учили своих студентов, будто вся мировая цивилизация происходит от тюрок, он подал в отставку, переехал в Вену и занялся изучением средневековой истории под руководством профессора Допша. Через два года он блестяще защитил докторскую диссертацию по теме: „Путешествие Ибн-Фадлана к северным болгарам, тюркам и хазарам“, арабский текст которого сам обнаружил в Мешхеде. Позднее я опубликовал его книгу в журнале „Материалы по Ближнему Востоку“. Я вызвал его из Вены в Бонн на должность лектора, а позже — почетного профессора. Это был настоящий ученый, человек обширной эрудиции, всегда готовый учиться, сотрудничество с которым всегда было очень плодотворным. В 1938 г. он вернулся в Турцию и снова стал профессором-тюркологом в Стамбульском университете».

Примечательной фигурой, но в другом отношении, был и Гуго Фрейхерр фон Кучера (1847-1910), один из первых сторонников теории хазарского происхождения восточного еврейства. Сын высокопоставленного австрийского государственного служащего, он готовился к дипломатической карьере и учился в Академии востоковедения в Вене, где стал сильным лингвистом, овладев в совершенстве турецким, арабским, персидским и другими восточными языками. После службы атташе в посольстве Австро-Венгрии в Константинополе стал в 1882 г. директором сараевской администрации провинций Боснии-Герцоговины, незадолго до этого оккупированных Австро-Венгрией. Знание восточного образа жизни сделало его популярным у боснийских мусульман и способствовало умиротворению (увы, неполному) провинции. Ему был пожалован баронский титул и другие награды.

После ухода в отставку в 1909 г. он посвятил себя главному увлечению всей своей жизни — изучению связи между европейским еврейством и хазарами. Еще молодым человеком он обратил внимание на различия между сефардами и ашкеназами в Турции и на Балканах, исследование старинных источников по истории хазар привело его к убеждению, что в них и кроется ответ на занимающий его вопрос. Он был историком-любителем, зато лингвистом-профессионалом и человеком огромной эрудиции; вряд ли в его книге пропущен хотя бы один арабский источник, ставший известным до 1910 г. К несчастью, он умер, не успев подготовить библиографию и ссылочный аппарат к своему труду; книга «Хазары — историческое исследование» была издана в 1910 г. уже после его смерти. За первым изданием вскоре последовало второе, тем не менее, книга редко упоминается историками.