Укрощение Зверя (СИ) - Кислюк Лев - Страница 68

Для местных жителей что Тохтамыш, что воины Тимура – все одно и то же зло. Отряд становился все меньше и меньше, воины умирали от болезней, от холода. Иногда Тохтамыш устраивал удачные засады. Их осталось совсем мало. Вернуться без головы мятежного хана они не могли, это была верная смерть. Поэтому последние нукеры просто растворились среди людей Шадибека. Назад не вернулся никто.

Несколько недель назад к сибирскому хану прибыл гонец от Кара-Юсуф-хана из Туркмении.

В молодости, отец Шадибека отправил его учиться в бухарское медресе. Там они и познакомились с будущим туркменских ханом Кара-Юсуфом. Бывший одноклассник просил Шадибека помочь двум русским казакам, которым поручено уничтожить Тохтамыша. Просьба друга была для Шадибека священна. К тому же желания этих неведомых казаков и сибирского хана совпадали.

Гости приехали морозным осенним утром. Запоздалое солнце золотило верхушки сосен, а синее небо заставляло вспомнить о недавно прошедшем лете.

Жители кочевья открыли стены юрт, чтобы проветрить перед скорой зимой. Вытащили войлочные полы – нужно было ещё раз их подсушить. В это время дозорные донесли, что к ним движется воинский отряд численность не меньше сотни. Всадники все в черных туркменских тельпеках. Это были те, о ком писал Кара-Юсуф в своем письме.

Всадники подъехали к юрте сибирского хана и спешились. По обычаю, подойти к юрте имели право только командиры. К Шадибеку подошли два совершенно непохожих друг на друга человека. На хорошем чагатайском языке они поздоровались и пожелали процветания и счастья всему племени. Хан махнул рукой и его сестра, восемнадцатилетняя красавица Зухра-хон вынесла гостям две большие пиалы с кумысом, напитком богатырей. По правилам степи, кумыс нельзя было выпивать одним глотком. Нужно было сделать это в три приема и вытереть рот только после третьего глотка. Потом Шадибек пригласил всех прибывших на пир. Нукерам накрыли на улице, а командиров принимали в юрте хана.

Первым делом, Михаил Киреев вручил подарки хану и его сестре. Хан Шадибек разрешил сестре самой принять подарок у приезжего батыра. Зухра-хон сверкнула черными глазами из-под соболиной опушки расшитой серебром шапочки и подошла к Михаилу. Взяла у него из рук золотые серьги с огненными индийскими топазами, едва слышно поблагодарила и выскочила из юрты. Яков толкнул друга локтем в бок. Михаил гневно посмотрел на него. Хорошо накрытый стол рождает беседу, и хан Шадибек первый раз спросил гостей о цели их приезда.

– Мы должны наказать врага нашей Родины, хана Тохтамыша. Князь московский Василий Дмитриевич и боярская дума присудила его к смерти. – сказал Яков.

– А за что?

– Он обманывал нашего князя, притворяясь другом. На деле был и остался врагом. Много раз нападал на наши города, сжигал их, а людей продавал на рабских рынках.

– Но то была военная хитрость, а за это в нашей стране не судят. Будь настолько сильным, чтобы на тебя боялись нападать. Тогда тебе не страшны вероломные враги.

– Ты прав хан. Теперь обстоятельства переменились. Он стал слабее нас. И мы не хотим, чтобы окреп настолько, что опять нападет на русские княжества. Можно считать это упреждающим ударом. Это соответствует Яссе Потрясателя Вселенной, не правда ли?

– Безусловно. Вы, русские, многому научились у монголов. Правда, на это потребовалось триста лет.

– Вы, татары, тоже многому научились у монголов. Но на это понадобилось почти полное уничтожение вашего народа. Ведь так?

– Ты прав. Темучин почти полностью вырезал татар за то, что они отравили его отца Есугея, вождя борджигинов. И главу рода киятов.

– Если Тохтамыш окрепнет, плохо будет всем.

– Это так. Я помогу вам. Но дело это не простое. Сибирь большая…

– Это мы уже заметили. Таких просторов, огромных рек, колоссальных гор нигде не видели. Ты богач хан.

– Я служу своему народу, только курултай [86] решает, кому быть ханом на этой земле. Тохтамыш пренебрегал волей народа и поплатился за это. Но достать его будет очень трудно. Отряд, посланный Тимуром, он полностью уничтожил. У него есть шпионы и сторонники везде.

– Мы будем выслеживать его день и ночь. И когда найдем – не дадим пощады.

– Хорошо. Мои нукеры тоже не бездельничают. Мы знаем все его временные стоянки. Когда он будет на какой-то из них – нам скажут. А пока, мы дадим вам юрты, и готовьтесь к долгому и нелегкому ожиданию.

Прошло целых пять месяцев, прежде чем нукеры Шадибека принесли радостную весть – Тохтамыш будет на одной из его заимок в ближайшие дни! Для нападения, по словам разведчиков, было достаточно тридцати человек.

Снег был не белый, а голубой с искоркой. Крутой сибирский мороз превратил каждую снежинку в драгоценность. Они очень медленно падали с высокого неба и ровно ложились на землю, юрты и деревья. Все вокруг стало белым как небесные облака. Хотя облака могли быть и белыми, и свинцового цвета и черными перед бураном. Снег укутал землю плотно, надежно и надолго.

Туркменские воины удивительно быстро привыкли к сибирским морозам. Они говорили Михаилу: «Муса-ака, мороз – это все равно как жара. Нужно хорошо одеться, и он тебе не страшен». Их повседневная одежда и меховые полушубки позволяли им не чувствовать особого холода даже верхом. Но все же пришлось научиться больше времени двигаться пешим образом. В мороз. Лошади, в отличие от людей, не могли надеть на себя меховую одежду.

Нукеры хана Шадибека и воины Михаила Киреева, всего тридцать пять человек пробирались по заснеженной тайге к тайной заимке Тохтамыша. Небольшой охотничий домик пустовал всю осень. Теперь же по уверению местного охотника-ненца, он видел следы вокруг него. И это были следы от татарских сапог, подбитых железными гвоздями. Ненец рассказывал, что он тихонько подошел к домику после захода солнца и увидел стреноженных лошадей и одного вооруженного человека в лисьем малахае.

Профессия охотника учит терпению, и ненец стоял под кедром долго, пока не увидел, как из избушки вышел высокий, черноволосый человек и, отойдя под деревья, справил свою малую нужду. Ненец сразу узнал хана Тохтамыша. Он видел его раньше, когда хан проезжал его селение со своим войском. Охотник очень удивился, люди говорили, что Тохтамыш ушел из этих мест, а он здесь. Ненец знал, кто его ищет, рассказал обо всем Шадибеку и получил награду. Сейчас он шел впереди всей колонны на лыжах, подбитых мехом. Причем мех устанавливался зачесом назад, и лыжи не могли съехать задом с горки. Зато при движении вперед идти можно было очень легко и просто.

Михаил долго и тщательно готовил каждого воина к этому походу. Одежда была теплой, так как неизвестно, сколько придется быть на открытом воздухе. Холодное оружие должно быть наточено и крепко уложено в ножны. Брякать-звякать не должно, как говорил атаман Ибрахим когда-то. Сапоги давно поменяли на подбитые кожей валенки. Они долго шли по тайге и, наконец, увидели впереди полянку и деревянную избушку. Михаил показал нукерам молча окружить это место и отряд медленно и бесшумно вышел из леса.

Воины обнажили оружие, и вышли из тайги. Михаил огляделся в последний раз, и два обстоятельства сильно его поразили. Во-первых, исчез проводник-ненец, и, во-вторых, около коновязи не было часового. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы скомандовать «К бою!» как в воздухе зашелестели стрелы, и половина его нукеров упала замертво. Засада! Михаил с обнаженной саблей в руке рванулся к двери домика, но дверь открылась, и на него бросилось сразу трое бойцов. Краем глаза он увидел, что Яков пытается собрать оставшихся людей и организовать отступление. К противнику из леса подошло подкрепление, соотношение сил стало один к пяти не в пользу Михаила. Сам он сражался уже с пятью противниками, доставая саблей то одного, то другого.

Его ранили в левую руку, потом в грудь. Он заколол врага справа, ещё одного. Пот лился по его лицу вместе со своей и чужой кровью. Он не видел, сколько его нукеров живо, а сколько убито. Силы его убывали. Перед глазами плыли красные круги, которые сменились черными точками, и наступила темнота. Полная и непроглядная.