Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона - Перумов Ник - Страница 4

– То есть сидим и ждём?

– Сидим и ждём, Стайни. До того момента, пока этот кораблик где-нибудь не причалит.

Чёрный гайто, никем не остановленный, выбрался за пределы Феана. Вскинул гордую голову, коротко заржал, словно призывая кого-то. Потом ещё раз и ещё, поворачиваясь то к недальнему морю, то к горным лесам, то задирая морду к небу, совсем не как подобает обычному гайто. Ответа не было. Скакун ждал долго и терпеливо, но так и не дождался. Тогда медленной рысью он потрусил на восток, куда-то к Вилосскому хребту.

Глава I

Тьма. Тишина. Это ведь уже было, Алиедора, правда? Совсем недавно – и века назад. В чёрном кубе кора Дарбе, чьи кости, дочиста обглоданные многоножками, остались валяться… где?

Я не помню, подумала она.

Нет, неправда, спустя какое-то время пришёл ответ. Ты просто приказала себе забыть. Он умер в стенах замка Венти, твоего родного замка, где ты родилась и выросла. Ты убила этого варвара – и ничуть не жалеешь. Ничуть. Тебе только жаль, что улизнул трёхглазый Метхли… и теперь ты даже не можешь пообещать ему месть. Потому что сама пленница, и кто знает, не покажется ли тебе дощатый ящик северянина королевскими покоями по сравнению с этой тюрьмой?

Нет, пока что здесь, конечно же, легче. Потому что остается осязание. Можно протянуть руку и коснуться пальцами мерно вздымающихся и опускающихся шипов на плече дхусса, можно ощутить тепло его тела. Мир не исчез, он здесь, просто ты – в плену.

Молчат, давно уже молчат разочаровавшиеся в тебе Дракон и Тьма. Молчат – ну и пусть. Подаренное легко отобрать, а вот новая сила, сила Гончей Некрополиса – она с тобой навсегда. Что бы ни случилось.

И никогда, никогда, никогда ты не окажешься среди толпы распалённых и дурно пахнущих бродяг, или наёмников, или любых иных, лапающих тебя и пытающихся стащить одежду. «Побитая собака» не повторится.

– Алиедора? – Дхусс, как всегда, почувствовал, как на неё накатывают злоба и ненависть.

– Чего тебе?

– Не растрачивай себя понапрасну.

Она вздохнула.

– Не буду. Но эти твои ноори… имевшие глупость захватить нас в плен… они ещё наплачутся. Вот уж на кого я «растрачу» себя с особенным удовольствием.

Негромкий смешок.

– Мудрые, Алиедора, предпочтут сохранить тебя «нерастраченной», если я хоть что-нибудь понимаю в происходящем.

– А что ты в нём понимаешь? Что они с нами сделают? Вернее, попытаются сделать. Потому что я…

– Алли, – перебил её неведомый дхусс, с настойчивой фамильярностью сокращая её имя… совсем по-домашнему. – Не советую недооценивать Мудрых. Во-первых, ты видела, на что способны… наши пленители. А Мудрые – могущественнее их. Значительно.

– А во-вторых?

– А во-вторых, ты пьёшь обычную воду, а не эликсиры Некрополиса. Та отрава, что делала тебя Гончей, – её в твоих жилах всё меньше и меньше. Рано или поздно её не станет совсем, а мэтра Ксарбируса рядом не окажется.

– Это ты к чему?

– К тому, что нам уже приходилось спасать одну Гончую, оказавшуюся без своего походного аптекариума. Высокоучёный мэтр Ксар…

– Этот старикан, сухой, словно щепка? Весь сумочками увешанный?

– Всех-то ты уже знаешь… Да, именно он. Ему довелось выручать твою бывшую товарку, Стайни…

– Никогда о такой не слышала, – отрезала Алиедора.

– Не спорю. Едва ли Мастера Смерти ставили тебя в известность о всех своих делах, если не сказать – делишках. Так вот, эликсиры-то кончаются, в жилах у тебя их не прибавляется. Конечно, ты не теряла столько крови, сколько Стайни, вшитые скляницы смогут какое-то время поддерживать баланс, но время уходит…

Алиедора усмехнулась про себя. Да, всех эликсиров её лишили. Но плохо же дхусс думает о хозяевах Некрополиса, если полагает, что лучшее их творение можно сравнить с какой-то там рядовой Гончей, обычным мясом, каких действительно можно наделать сколько угодно, хватило бы только снадобий да были бы свободны понимающие в этом деле Мастера.

– Ты должна продержаться. – Теперь в голосе Тёрна слышалась настоящая тревога. – Прости меня. Я не сразу подумал об этом, и…

– И что? Что изменилось бы?

Негромкая усмешка.

– Ты права. Но, быть может, это значит, что нам надо попытаться выбраться отсюда пораньше?

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас ещё не могу, – вздохнул в темноте дхусс. – Не собрался ещё с силами.

– Я буду готова, как только ты скажешь.

– Нас засунули в такое место, откуда так просто не выберешься. Ломать придётся не простые замки.

– А какие? Ясно ведь, что магические.

– Не только. – Дхусс трудно шевельнулся, Алиедоре почудилось – она ощущает волну прокатившейся по его телу боли. – Магия, да, она конечно… но не только.

– А что? Говори толком, дхусс, говори толком! Меня в Некрополисе учили докладывать чётко, коротко и исключительно по делу.

– Я не уверен, что наша темница – в пределах известного тебе Мира Семи Зверей.

– Ч-что? – растерялась Алиедора.

Невидимый дхусс снова завозился в темноте, устраиваясь поудобнее; Гончую теперь уже отчетливо накрыло волной чужой боли. Тёрн не выдал себя ни единым звуком, но Алиедора давно уже умела слышать не только ушами.

Она сжала зубы. Если Гончая хочет выжить и победить, она имеет право на одно-единственное – на безжалостность. Прояви слабость один раз, с «достойным», и следующий раз рука дрогнет уже словно сама собой – только уже пощадив «недостойного». Что, в свою очередь, приведёт понятно к чему.

И потому Алиедора не пошевелилась. Не подсела к товарищу по несчастью, не положила руку на плечо, вытягивая чужую боль и обращая в собственную. Так и осталась сидеть, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Сидеть и повторять про себя всё ту же извечную мантру узника – они оставили меня в живых, значит, я для чего-то им нужна. А раз нужна, то мы ещё побарахтаемся.

Невольно она сощурилась, словно прицеливаясь. Мышцы напряглись и вновь обмякли. Да, она не пьёт эликсиры, но если правы те Силы, что видели в ней нечто большее, чем простую смертную, она должна выдержать и это.

– Скорее всего то место, где мы сейчас, – не в пределах Райлега, – после паузы повторил Тёрн. Слова явно дались ему с усилием. – Магия позволяет…

– А смысл? – Алиедора не удержалась, чтобы не пожать плечами, пусть даже и в полной темноте. – Всё равно у этой темницы, как и у самого простого подземелья, есть дверь и есть замок. Значит, их можно сломать.

– Если ты их и сломаешь, – усмехнулся Тёрн, – то за дверью окажется совсем не то, что ты ожидаешь. Не корабельный трюм, а…

– А что?

– Пустота, Алиедора. «Пустая пустота», как сказал бы мой учитель.

– Неужто пустота бывает полной?

– Разумеется. – В темноте послышался сдавленный смешок. – Ты даже не представляешь, чего только не встретишь в, казалось бы, совершенно пустом месте!

– Например?

– Например, тебя, – спокойно ответил дхусс, и Алиедора закусила губу.

Он пытается её разговорить, заставить вспоминать, сделаться слабой. Никогда. Нет. Ни за что. Она не для того дралась и убивала, не для того терпела острые ланцеты Мастеров Некрополиса, чтобы теперь размякнуть – и проиграть.

Гончие не проигрывают.

– Ты переводишь разговор, – холодно сказала Алиедора, отодвигаясь от товарища по несчастью. – Во-первых, ни в каком «пустом месте» я не была. Меня захватили там же, где и тебя, на обычной земле, под обычным небом. Какая тут ещё «пустота»? Играешь словами, дхусс?

– Отнюдь, – немедля возразил Тёрн. – Если рассматривать мир как вместилище для наделённых даром магии, он почти пуст.

Мне неинтересно, подумала она. Нам надо выбираться из заключения, а он болтает о какой-то ерунде.

– Короче, дхусс, – отрезала Гончая, – мы что, не в нашем мире?

– Именно. И тропа открыта только Роллэ и Фереальву.

– Они такие могучие волшебники?

– Ты даже не представляешь себе насколько.