Горец-дьявол - Сэндс Линси - Страница 17

Некоторое время Каллен работал молча, потом коротко приказал:

— Расслабься.

Эвелинда честно попыталась исполнить приказ. Однако нашла это совершенно невозможным, пока его руки скользят по ее коже, а глаза рассматривают обнаженное тело.

Еще несколько минут прошли в тишине. Каллен трудился над синяком на боку, а Эвелинда изо всех сил старалась расслабиться, но потерпела полную неудачу. Тогда он остановился и, взяв за талию, перевернул на спину.

Эвелинда вздрогнула, ее глаза тревожно расширились, и в этот момент губы Каллена прижались к ее губам. Она на секунду замерла, не сопротивляясь, но и не приветствуя поцелуй, совершенно ошеломленная стремительным развитием событий. Однако его язык проник в ее раскрытые губы, и словно по волшебству она с легким вздохом обмякла в объятиях Каллена, постепенно все крепче обвивая руками его шею.

Погрузившись в мечтательные раздумья о том, до чего замечательно он умеет целоваться, Эвелинда была вынуждена разочарованно приоткрыть глаза, когда поцелуй неожиданно прервался. В следующее мгновение ее снова легко, как ребенка, уложили на живот, и втирание бальзама в спину пошло своим чередом. Только тут Эвелинда поняла: Каллен поцеловал ее исключительно для того, чтобы заставить расслабиться.

И это сработало! Всего-навсего один поцелуй — и она стала мягкой и податливой в руках мужа. И вот, пожалуйста, стоило ему только перестать целовать ее, рассудок немедленно подключился к делу, напоминая о наготе, открытой взгляду мужа. Эта мысль оказалась чрезвычайно пагубной, и Эвелинда вновь начала ощущать скованность. Она чувствовала, как краска стыда заливает ее лицо, и почти не сомневалась, что порозовели не только щеки, но и некоторые части тела пониже спины.

Каллен убрал руки, и она, незаметно оглянувшись, посмотрела на него. Зачерпнув немного густого вязкого снадобья из чаши, стоявшей на столе возле кровати, он некоторое время растирал бальзам между ладонями, разогревая его, затем наклонился и продолжил массировать спину Эвелинды.

Она удивилась, почувствовав, что на этот раз он не ограничивается синяком, но широкими кругами продвигается вверх по спине, затем по плечам и снова плавно возвращается на спину. Она уже почти готова была расслабиться под мягкими движениями его рук, и тут он коснулся ее бедер.

Эвелинда дернулась, когда его руки соскользнули на внешнюю сторону бедра и притронулись к ноющему месту, где был второй ушиб. Инстинктивно пытаясь избежать болезненных прикосновений, она даже слегка заерзала на кровати. Каллен никак на это не откликнулся и продолжал осторожно втирать бальзам в кожу. Боль, постепенно ослабевая, в конце концов исчезла окончательно, и Эвелинда чуть-чуть успокоилась. Тогда он сосредоточил свое внимание на нижней части спины и оказался в опасной близости от ягодиц.

Эвелинда занервничала и плотно сжала бедра, чтобы не вздрогнуть от его прикосновения. Она испытала большое облегчение, когда он миновал деликатную область и начал втирать бальзам в ее ноги. Однако его пальцы вновь двинулись выше, прокладывая путь по внутренней стороне бедер, и каждая клеточка ее тела судорожно сжалась в испуге.

— Перевернись.

Эвелинда быстро взглянула на него, пока он брал новую порцию бальзама из чаши. Она заколебалась, не отказаться ли выполнять указание, но, во-первых, он был ее мужем, а во-вторых, уже видел все раньше. Ему пришлось помогать одевать ее в день венчания.

И впрямь корова... Рассердившись на саму себя, она вспомнила его замечание, тяжело вздохнула и неохотно перевернулась на спину. Но все-таки не удержалась и непроизвольно прикрылась руками.

Согрев в руках бальзам, Каллен повернулся и, никак не реагируя на ее наивный стыдливый жест, молча начал массировать плечи и шею. Эвелинда посмотрела на его лицо, но оно, как обычно, казалось абсолютно бесстрастным. И только когда он встретился с ней взглядом, она замерла, плененная разраставшимся в его глазах медленным огнем.

Она не сопротивлялась, когда он взял ее руку, прикрывавшую грудь, и принялся втирать в нее бальзам. Начав с кончиков пальцев, он продвигался к запястью, затем к локтю, держа ее руку на весу между своими ладонями. Вдруг Эвелинда заметила, что ее рука, почти целиком покрытая бальзамом, коснулась клетчатой ткани, перекинутой через его плечо.

— На вашу одежду попала мазь, — извиняющимся голосом произнесла она.

Каллен взглянул вниз и нахмурился. Он отпустил ее руку и притронулся к пятну, которое в результате только увеличилось. Он недовольно потянулся к пряжке, удерживавшей ткань на месте, потом посмотрел на свои скользкие от бальзама руки. Подняв голову, он сказал:

— Расстегни.

Эвелинда немного помедлила, затем потянулась чистой рукой к пряжке и расстегнула ее. Верхняя часть килта немедленно упала с плеча и осталась лежать на талии Каллена, но Эвелинда понимала, что теперь килт практически ничем не закреплен и в любой момент может соскользнуть вниз.

— Рубашку тоже.

Эвелинда неуверенно взглянула в лицо мужу. Он невозмутимо ждал. Прикусив губу, она села на кровати, вытерла намазанную руку о простыню, взяла нижний край его свободной рубашки и осторожно потянула вверх. По мере того как дюйм за дюймом обнажалось его тело, глаза Эвелинды раскрывались все шире и шире.

Его грудь в отличие от ее собственной находилась в превосходном состоянии. Там не было никаких синяков. Ничего удивительного, ведь он упал с коня на спину. Он поднял руки и наклонился вперед, чтобы она могла полностью снять рубашку.

Эвелинда впервые увидела своего мужа обнаженным по пояс. Видит Бог, этот мужчина был великолепен. Могучие мускулы рельефно проступали на его груди и плечах и перекатывались под кожей, когда он, освободившись от рубашки, опускал руки вниз. Она испытала странное непреодолимое желание провести руками по его телу и быстро придумала стереть каплю бальзама в качестве оправдания своих действий.

— Ложись.

Эвелинда подчинилась приказу и легла на кровать, но, похоже, оказалась совершенно не в состоянии оторвать взгляд от мощного мужского торса, располагавшегося у нее перед глазами. Ей было на что посмотреть. Ширина его плеч потрясала воображение.

Каллен прервал ее увлекательное занятие, наклонившись и продолжив работу. На его руках оставалось достаточно бальзама, и он сконцентрировал внимание на самом большом синяке, расплывшемся на боку и под грудью. При первом прикосновении Эвелинда испуганно поморщилась, но скоро бальзам подействовал, и боль почти прошла. Его руки круговыми движениями массировали место ушиба, и круги постепенно становились все шире и шире, но она не замечала этого... пока его пальцы не провели по ее груди.

Эвелинда напряглась и настороженно посмотрела на Каллена. Честное слово, сначала она подумала, что это простая случайность. Ничто в выражении его лица не свидетельствовало об обратном. Однако случайность повторилась, только во второй раз пальцы провели по груди выше и настойчивее.

Совершая третий заход, Каллен внезапно поднял глаза, поймал ее взгляд и не отпускал его, скользя ладонями все выше и выше и остановившись в рискованной близости от ее соска. В тот момент, когда у Эвелинды перехватило дыхание, он убрал руки и отвернулся, чтобы вновь зачерпнуть бальзам и разогреть его. Эвелинда внимательно наблюдала за мужем, переводя взгляд с его лица на руки и обратно. Она как раз сосредоточилась на лице, и тут он, решив, что бальзам уже достаточно теплый, решительно убрал лежавшую на его пути руку Эвелинды и накрыл обеими ладонями ее грудь.

Эвелинда судорожно вздохнула и вздрогнула всем телом. Под волшебным воздействием его пальцев ее глаза закрылись, а сердце забилось чаще, готовое вырваться из груди. Странная смесь восторга и испуга охватила ее. Он прикасался к ней раньше, но тогда она не чувствовала себя такой уязвимой и... обнаженной. Сейчас он не сводил с нее жадного взгляда полуприкрытых глаз, и это усиливало ее смятение.

Ей хотелось попросить его остановиться. Ей хотелось умолять его не останавливаться. И ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее. Но он прикасался к ней лишь руками, и они — то усиливая давление, то ослабляя его — мяли, сжимали, гладили ее тело вновь и вновь. Она не могла этого больше вынести и уже решилась сама просить его о поцелуе, однако ему вдруг понадобилась дополнительная порция бальзама.