Мы играем в пистолеты (СИ) - Риз Екатерина - Страница 30

Вот так вот. Грядут перемены, а это тяжело, перемены я не люблю, но на этот раз не обойдётся.

Кириллу я всё же позвонила, но ответить мне он не пожелал. Я звонила несколько раз, но как только включался автоответчик, я отключалась. С автоответчиком я общаться не желала, тем более свои мысли ему доверять. Швырнула телефон на постель и застыла ненадолго посреди комнаты, стараясь взять себя в руки. За окном уже темнеет, муж вот-вот вернётся, а Кирилл не отвечает. Я же чувствую себя несчастной и обманутой.

Витя дома появился только ближе к полуночи. Уставший, злой и весь какой-то пропылённый, словно он прошедшие двое суток где-то в канаве пролежал, наверное, с биноклем в руках. Я на балкон вышла на минуту и джинсы его тряхнула.

- Боже, где ты был? Грязный весь.

- Медаль зарабатывал, - пробубнил он. В голосе раздражение, а на меня не смотрит. Я поневоле насторожилась. Поинтересовалась осторожно, наблюдая за тем, как он подливает себе суп в тарелку:

- Всё хорошо?

Витька на меня посмотрел.

- Да. А что?

- Злой ты какой-то вернулся.

- Я устал.

Я помедлила, но затем кивнула.

- Понятно.

По-хорошему, сейчас нужно было к мужу подойти, обнять его, поцеловать, то есть показать, как я рада его возвращению. А я продолжала стоять за его спиной, смотрела, как он ест, и только судорожно сжимала в руках кухонное полотенце. Знала, что мне смелости не хватит к нему прикоснуться.

- Где ты была вчера? Я звонил, звонил. Так ведь нельзя, Ника.

- Я же попросила прощения. Так получилось.

- Получилось, - недовольно проговорила он себе под нос. У кровати остановился, потянулся устало, и зевнул, а потом резким движением одеяло откинул. Я наблюдала за ним украдкой, но одёрнула себя и отвернулась, боясь, что муж заметит смятение на моём лице. Я совершенно не знала, как себя вести.

- А была-то где?

- У Фаи.

- Опять у Фаи. – Витька повозился немного, устраиваясь поудобнее, потом попросил: - Свет выключи. – А когда в комнате стало темно, меня сразу обнял и к себе притиснул. Его дыхание коснулось моей щеки, носом потёрся, даже вздохнул, но руки его лишь недолго погуляли по моему телу, словно проверял всё ли у меня так, не похудела ли невзначай за пару дней без него, а потом Витька быстро успокоился и только пожаловался:

- Двое суток не спал.

Я, наконец, глаза открыла. Поняла, что муж на самом деле спать собрался, в шею мою уткнулся и засопел. Можно было вздохнуть с облегчением, но даже не вздыхалось. Такое чувство, что камень на груди. Пришлось выждать пару секунд, чтобы отпустило, и тогда уже шепнула:

- Спи, - а через несколько минут осторожно отодвинулась.

Даже не подозревала, что муки совести, терзавшие меня в последнее время, могут быть настолько сильны. Лежать рядом с мужем в постели и то стало для меня большим испытанием. Стало понятно, что жить спокойно я не смогу, нужно было что-то решать. Витьке всё рассказать, самым натуральным образом покаяться, а потом… Потом, наверное, на развод подавать. Голову повернула, чтобы на мужа посмотреть. Правда, видела только очертания, и дыхание его слышала, но для нового всплеска вины мне и этого хватило. А он спит себе спокойно и не подозревает, что я его обманула, и вообще, о разводе думаю. Не смогу я врать, да и он не простит, если узнает. И даже Филин тут не при чём. Почти не при чём. Я сама своими руками свой брак разрушила, в этом мама права, через Витьку я переступила. Влюбилась и на краю не удержалась, как какая-нибудь девчонка. Но не могу сказать, что чувствовала эйфорию, и голова от счастья совсем не кружилась. Ощущение такое, что до сих пор падаю. А уж каким будет моё падение, одному Богу известно.

Утром я проснулась от того, что громко хлопнула дверца шкафа, а после муж вполголоса ругнулся. Я глаза открыла и отчего-то испуганно подскочила на кровати. На Витьку уставилась, продолжая сонно моргать.

- Что?

Он у шкафа замер и виновато посмотрел на меня.

- Прости. Я будить тебя не хотел.

Я расслабленно выдохнула и волосы с лица убрала.

- Ты уходишь?

Витя кивнул и сунул голову в вырез футболки.

- Я меня трудный день.

- В этом я даже не сомневаюсь. – Я осторожно прилегла и на часы взглянула. Удивилась, если честно. – Семь? Куда ты в такую рань?

- Мне надо, - заупрямился он.

Я же мысленно махнула рукой. Надо ему, пусть идёт. Правда, предложила:

- Завтрак приготовить?

- Я сам. Спи.

Он из спальни вышел, а я снова глаза закрыла. И радости никакой от мысли, что у меня такой замечательный муж – завтраки сам себе готовит, меня жалеет, балует. У меня наоборот всё внутри узлом закручивалось.

- Что делать-то? – спросила я саму себя, стоя перед зеркалом в ванной. Витька, кажется, на самом деле горит на работе, занят настолько, что уже три дня, по возвращении из командировки, ко мне не прикасается. Я всё жду, момент выбираю, чтобы начать важный разговор, а он придёт поздно вечером, поужинает наспех и в постель без сил валится. А я себя предательницей ещё острее чувствую. Он важное дело делает, с преступностью борется, ему, может, медаль дадут, а я ему изменяю.

- Что ты кислая такая?

Я на Кирилла посмотрела, потом ближе к нему придвинулась и решила пожаловаться:

- Витька дома вообще не появляется.

Филин секунду молчал, меня разглядывал, после чего хмыкнул.

- Ты по мужу скучаешь, что ли?

- Кирилл, ты думаешь вообще?

Он рассмеялся.

- А что тогда?

- Да так… - Я неожиданно сбилась на полуслове, побоявшись сообщить, что собираюсь затеять с мужем серьёзный разговор. А виной всему как раз он.

Кирилл меня поразглядывал, при этом взгляд загадочный-загадочный, потом на постели вытянулся, и руки за голову закинул.

- И чем он сейчас занимается? Кого ловит?

Я удивилась.

- Откуда я знаю?

Филин ухмыльнулся.

- Маньяка.

- Он не ловит маньяков, ты же знаешь.

- Знаю, - согласился он. – Ника, ты жалеешь? Скажи честно.

Я к нему повернулась, посмотрела серьёзно.

- Я не жалею. Только мне страшно, немного.

Мы глазами встретились, Кирилл взглядом меня ощупывал, а я к нему придвинулась и голову ему на плечо положила, наплевав на затянувшуюся паузу.

- У меня предчувствие плохое.

- Я не верю в предчувствие.

- А во что ты веришь?

- В себя. Предчувствие ничего не решает, решаю я.

Я кивнула.

- Наверное, ты прав.

Уезжая тогда из небольшой гостиницы на окраине города, в которой мы с Кириллом встречались уже второй раз, я и приняла решение самой со своими проблемами справляться, не перекладывая их на Кирилла. С Витей я поговорю, расскажу всё, как есть, попрошу развода, а вот когда разведусь, там видно будет. Там уже можно будет помечтать. О том, что всё случится так, как я хочу, что мне повезёт. Не нужно будет прятаться ото всех и врать, и угрызениями совести мучиться.

Как всё будет и как сложится, всерьёз об этом задумываться я пока боялась. Даже на вопрос: как Кирилл ко мне относится и нужны ли ему все мои мечты и планы, ответить не могла. От встреч он никогда не отказывался, он меня хотел, он даже говорил со мной, доверяя мне какие-то свои мысли и воспоминания, в основном о детстве. Иногда я ловила на себе его долгие, задумчивые взгляды, отворачивалась, делая вид, что не замечаю и мне это ни к чему, а на самом деле многое отдала бы, чтобы узнать, что на самом деле он думает. Но он, если попадался, если я его взгляд ловила, сразу руку ко мне протягивал и улыбаться начинал, видимо, на самом деле верил, что ему удаётся сбить меня с толка подобными уловками. Но он смотрел на меня, иногда даже чересчур пристально, и эти взгляды меня подстёгивали, появлялась убеждённость, что всё, что я делаю всё-таки не зря. Что падение моё закончится не так плохо, как я иногда думаю, начиная себя запугивать, чувствуя беспомощность и безысходность. Что если я и упаду Кириллу под ноги, то не разобьюсь, и он не переступит через меня, а протянет руку и поможет подняться. Ведь всё, что я делаю, это ради него. Правда, нужно ли ему это, я узнать не потрудилась. И это пугало больше всего.