Линия огня - Орехов (Мельник) Василий - Страница 29

Я стиснул зубы так, что челюсти заболели. Динка, радость моя. Если тебе сделали больно, я намотаю их кишки на приклад этого автомата. Потерпи еще чуть-чуть, родная. Мы уже совсем близко.

Отдав пистолет Храпу и забросив АКМК за плечо, я на ходу активизировал ПДА и набрал секретный код. Портативный компьютер тут же начал выдавать на частоте нашего клана зашифрованный сигнал «Все ко мне»: это означало, что моей жизни в данный момент непосредственно ничего не угрожает, однако мне тем не менее срочно необходимы все стволы, которые можно найти в радиусе двух километров. И желательно, чтобы за каждый ствол держался кто-нибудь из надежных сталкеров. Подавать сигнал до проникновения в Зону было никак нельзя: военные засекли бы моментально.

Первым откликнулся Гвинпин. Это был весьма серьезный боец, однако он отозвался из Темной долины, километров за пять от нас, и я дал ему отбой. Затем прорезались со Свалки Муха с Енотом. Вот это уже было гораздо теплее. А когда мы выбрались в низину возле первой полосы обороны, заваленную трупами расстрелянных с воздуха мутантов, отозвался Борода, который вместе со своими отмычками возвращался с Милитари. Я в двух словах обрисовал нашим, кого и с какой радости ловим, после чего быстро прикинул диспозицию на карте своего ПДА. Выходило, что мы с ребятами берем похитителей в красивый равнобедренный треугольник. Ну, славно.

– Есть метка! – внезапно рыкнул Патогеныч.

Я рывком сдвинул обшлаг рукава рубашки, впился взглядом в экран датчика движения. Вот они, голубчики. Наконец мы приблизились к ним настолько, что датчик сумел зафиксировать их перемещения. Три зеленые точки, одна словно сдвоенная – полумутант тащит на себе мою ненаглядную девочку. Ошибки быть не может. Не дальше, чем в ста метрах впереди, в леске, который я называю Нокаут.

– Рысью! – велел я, бросаясь следом за темными.

Не самая лучшая новость, кстати. Нокаут не просто так называется Нокаутом. Дело в том, что всякого человека, пришедшего с той стороны Периметра, Зона сердечно приветствует. Минут через десять пребывания на зараженной территории вдруг сбивается сердечный ритм, в животе начинает затягиваться холодный тугой узел, а в голове, наоборот, словно распрямляется гигантская пружина. Еще минут через десять короткое недомогание проходит без следа, но это время нужно где-то отлежаться, переждать, собраться с силами. Ближайшим укромным местом, где это можно сделать, и является лес под названием Нокаут. Вот только времени отлеживаться у нас не будет – придется сражаться в таком вот контуженном состоянии. Единственная надежда, что темные тоже неважно себя чувствуют. А ведь они теперь, в отличие от нас, подключились к источнику жизненной силы, теперь они с каждой минутой будут чувствовать себя все лучше и увереннее…

– Патогеныч, вперед не лезь, – на ходу предупредил я. – Когда завалим одного, получишь оружие. С голыми руками нечего…

– Сам ты голый, собака, – отозвался напарник.

Бросив взгляд через плечо, я увидел в руках у Патогеныча американскую автоматическую винтовку. Похоже, в низине старый пройдоха времени зря не терял и выволок из груд рассеченных артиллерийскими осколками трупов автомат, когда-то принадлежавший одному из павших здесь зомби.

– Патронов немного, – поведал Патогеныч, вщелкивая магазин на место, – но несколько коротких очередей дам.

– Ну ты страус!..

Я все же не был уверен, что с винтовкой, неизвестно сколько провалявшейся в груде тухлого мяса, ничего не случилось, поэтому оставил Патогеныча в арьергарде, приглядывать за шедшим вторым Храпом. Вышибала из бара «Шти», впрочем, пока держался молодцом и не давал мне повода нервничать.

Мы быстро догоняли темных. Похоже, они нас тоже заметили: зеленые точки на датчике движения засуетились, начали перегруппировываться. Темные не пользовались никакой аппаратурой, но нюх у них был феноменальный. По крайней мере, они умели находить такие ловушки, которые не всегда определяли датчики.

– Ковригин, отдай Динку! – заорал я. – Не трону! – И тут же кинулся в сторону, чтобы не заработать порцию свинца в лоб.

– Хрена тебе собачьего, – слабо донеслось через листву. Судя по голосу, Ковригин был на последнем издыхании.

Жестами я велел Храпу: обходи слева! Сам залег в канаве по фронту, высматривая затаившихся впереди противников. На экране датчика движения медленно таяли зеленые точки.

Ко мне в канаву спрыгнул Патогеныч, и тут же кто-то из темных обстрелял нас длинной очередью.

– Отвлекай! – велел я.

Патогеныч дал короткую очередь и ушел на новую позицию. Пока они с темными обменивались репликами, я пробежал, пригнувшись, по дну канавы и вынырнул метрах в тридцати правее, уйдя с линии огня. Прячась за стволами деревьев, я стал понемногу заходить темным в тыл, когда вдруг почувствовал, как внутренности в животе начала медленно и неумолимо наматывать на огромный ледяной кулак невидимая рука.

– Что, ребята, плохо? – донесся словно сквозь вату сочувственно-насмешливый голос Мармелада. Этот гад еще ухитрялся бодриться.

Плохо, мать твою, очень плохо! Я упал на колени, пытаясь удержать автомат горизонтально, но тот стал страшно тяжелым. Голова превратилась в огромный мешок, набитый песком, который непрерывно пересыпался из угла в угол. Зона дала мне свою традиционную пощечину. Ай, как не вовремя-то.

Елки, подумал я. Смертельная схватка калек с инвалидами в двенадцати раундах.

– Хемуль, назад! – раздался слева мученический вопль Патогеныча: ему тоже явно было очень нехорошо.

Я бросил взгляд на ПДА. Противоположный край монитора светился изумрудным, что твоя новогодняя елка. Десять человек, не меньше, которые быстро приближались из глубины Зоны к позициям темных, все без портативных компьютеров, так что идентифицировать их было невозможно. И темных это, судя по всему, совершенно не волновало.

Значит, не наши.

Кое-как встав на ноги, превратившиеся в два ватных столба, я двинулся назад. Со стороны противника по мне ударили из автомата, и я бросился в высокие пожухлые лопухи. Пополз к родной канаве, перевалился в нее, снова пополз – к Патогенычу, который лупил одиночными, экономя патроны.

– Влипли, мать твою! – гаркнул он, увидев меня. – У них тут подкрепление сидело!

Патогеныч был бледный – ему тоже здорово досталось от Зоны. Я поддержал его из «калаша», поглядывая на детектор движения. От основной массы противников отделились три зеленые точки и продолжили движение в глубь Зоны. А мгновение спустя другие маркеры начали медленно приближаться к нам, понемногу растягивая шеренгу и охватывая нас с флангов. Похоже, похитителей встречал для подстраховки целый отряд темных собратьев.

Слева грохнул пистолетный выстрел, ему тут же ответили автоматные очереди – нашелся Храп. Я снова отполз вправо, чтобы достойно встретить тех, кто решил обойти нас с этой стороны. Меня так крутило, что я едва мог удерживать автомат в руках, его ствол ходил ходуном. Боец из меня сейчас был так себе, на троечку.

Внезапно слева оглушительно раскатились длинные автоматные очереди. Развернувшись, я разглядел метрах в тридцати от нас Енота и Муху, поднявшихся во весь рост и от живота поливающих еловую чащу напротив свинцом из автоматов. Слава Черному Сталкеру, добрались-таки. Привстав на одно колено в канаве, Патогеныч поддержал их огнем. Перекатившись на новую позицию, я тоже обстрелял темных, которые начали мелькать в листве с моей стороны. Ошарашенные таким напором, они сосредоточили огонь на новом противнике, и Енот с Мухой дружно нырнули на землю, словно всю жизнь вместе занимались синхронным плаванием. Темные тоже залегли, и тут же кто-то открыл по ним ураганный огонь справа – похоже, подоспел Борода со своими малолетками. Баланс сил выравнялся – однако три зеленые точки, уходящие в глубь Зоны, тем временем исчезли за краем монитора. Я не сомневался, что один из темных тащит мою Динку. А значит, опять все напрасно.

Хаба-хаба, как сокрушенно говорит в подобных ситуациях один страус.