У последней границы - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 18

— Она не поплывет, — произнес Алан. — Она не для того бросилась в воду. Она погибла.

В голове Алана промелькнуло удивление по поводу своего спокойного голоса. Капитан Райфл увидел, как вздулись жилы на его сжатых кулаках и на лбу. В течение многих лет ему приходилось быть свидетелем всяких трагедий, он привык к этому; но слова Алана изумили его, и это отразилось в его глазах. Не вдаваясь в подробности, Алан в несколько секунд рассказал, что случилось прошлой ночью. Когда он кончил, капитан, прикоснувшись к его руке, почувствовал, что мускулы Алана напряглись и стали тверды как сталь.

— Когда вернутся лодки, мы поговорим с Росландом, — произнес Райфл. Он потянул за собой Алана из каюты и запер дверь.

Только тогда, когда Алан вошел к себе в каюту, он сообразил, что все еще держит в руке раздавленную туфлю. Он положил ее на постель и принялся одеваться. Это заняло только несколько минут. Потом он снова вышел на палубу и разыскал капитана. Через полчаса вернулась первая лодка. Еще через пять минут пришла вторая, а за ней и третья. Алан стоял один позади, между тем как пассажиры толпились у перил. Он и так знал, чего следовало ожидать. И потом до него донесся гул голосов: неудача! Казалось, будто рыдание вырвалось из груди множества людей. Алан бросился прочь. Он не хотел встретить взгляды этих людей, разговаривать с ними или слышать то, что они будут говорить. По пути стон сорвался с его губ, подавленный крик, полный отчаяния, который свидетельствовал о том, что его воля ломается. Этого он больше всего боялся. Первый закон людей его породы гласил: стоять твердо под ударами. И он боролся с желанием протянуть руки к морю и начать умолять Мэри Стэндиш встать из воды и простить его.

Алан двигался совершенно машинально. Его бледное лицо походило на маску, сквозь которую нельзя было различить какие-либо признаки горя, а в глазах светился холод смерти. «Бессердечный», — сказала бы про него та женщина, которая кричала во время катастрофы, и она была бы права: его сердце куда-то ушло.

Когда он подошел к каюте Росланда, у ее дверей стояло уже двое человек. Один был капитан Райфл, другой — Марстон, судовой врач. В ту минуту, когда Алан подходил к ним, капитан Райфл стучал в дверь. Он попробовал открыть ее, но она была на запоре.

— Я не могу добудиться его, — сказал капитан Райфл. — Я что-то не видел его среди пассажиров на палубе.

— И я, — заметил Алан.

Капитан достал ключ.

— Я думаю, что обстоятельства дают мне на это право, — объяснил он. Через одно мгновение он поднял голову, и на лице его застыло озадаченное выражение. — Дверь заперта изнутри, и ключ торчит в скважине.

Он начал стучать в дверь кулаком и стучал до тех пор, пока кожа на суставах не покраснела. И все-таки никто не откликался.

— Странно, — пробормотал он.

— Очень странно, — согласился с ним Алан, стоявший прислонившись к двери.

Он отошел и одним ударом плеча высадил дверь. Тусклый свет коридорной лампы проник в каюту. Трое мужчин пристально вглядывались в полумрак. Росланд лежал в постели. Его лица нельзя было ясно различить; голова была запрокинута, словно он устремил взор в потолок. Даже теперь он не пошевельнулся и не произнес ни слова. Марстон вошел в каюту и зажег свет. В течение десяти секунд никто не двигался. Потом Алан услышал, как капитан Райфл прикрыл за ними дверь, а Марстон испуганно прошептал:

— Боже мой!

Росланд лежал на спине. Он был раздет и ничем не покрыт. Руки были раскинуты, голова заброшена назад, а рот широко открыт. Кровь залила простыню под ним и стекала по краям на пол. Глаза Росланда были слегка приоткрыты…

После первого потрясения доктор Марстон быстро подошел к кровати. Он наклонился над телом, и в тот момент, когда он повернулся спиной, взгляды капитана Райфла и Алана встретились. Одна и та же мысль, а через секунду сомнение в ней промелькнули у них обоих. Марстон заговорил с профессиональным спокойствием:

— Удар ножом близ правого легкого, а может быть, и в самое легкое. Ужасный синяк под глазом. Он еще жив. Пусть он так лежит, пока я не вернусь с инструментами и материалами для перевязки.

— Дверь была заперта изнутри, — сказал Алан, как только доктор вышел. — Окно закрыто. Это похоже на самоубийство. Это возможно: между ними могли произойти какие-то недоразумения, и Росланд избрал этот путь… вместо могилы в море.

Капитан Райфл стал на колени, заглянул под койку, пошарил в углах и обшарил одеяло и простыни.

— Ножа нигде нет, — сказал он каменным голосом. А через минуту прибавил: — На окне пятна крови. Это не покушение на самоубийство. Это…

— Убийство.

— Да, в случае если Росланд умрет. Оно было совершено через открытое окно. Кто-то подозвал Росланда к окну и нанес удар ножом, а потом захлопнул окно. Если Росланд сидел или стоял здесь, то человек с длинными руками мог достать до него снаружи. Это дело рук мужчины, Алан. Мы должны так думать. Это был мужчина.

— Конечно мужчина, — подтвердил Алан.

Они услышали, что возвращается Марстон и с ним еще кто-то. Капитан Райфл сделал жест по направлению к двери.

— Лучше уходите, — посоветовал он. — Это дело пароходной администрации. Вы ведь не захотите оказаться ни с того ни с сего замешанным в нем. Приходите ко мне в каюту через полчаса. Вы мне будете нужны.

Второй офицер и эконом пришли вместе с доктором. Алан прошел мимо них и услышал, как захлопнулась дверь каюты Росланда. Он почувствовал под своими ногами содрогание парохода, снова двинувшегося вперед. Алан направился в каюту Мэри Стэндиш, стал сосредоточенно рассматривать ее вещи, а потом сложил их в маленький саквояж, с которым она явилась на пароход. Совершенно открыто, отнюдь не прячась, он перенес саквояж в свою каюту. Упаковав свои вещи, он разыскал «Горячку» Смита и объяснил ему, что вследствие неожиданной перемены в его планах им придется остановиться в Кордове. Алан явился к капитану с опозданием на пять минут.

Войдя в каюту, он нашел капитана Райфла за письменным столом. Капитан кивком головы указал ему на стул.

— Мы прибудем в Кордову через час, Алан, — начал он. — Доктор Марстон говорит, что Росланд будет жить, но, конечно, мы не можем оставаться с «Номом»в гавани, пока Росланд в состоянии будет говорить. Удар был нанесен ему через окно. Я готов принести в этом клятву. Что вы со своей стороны предполагаете делать?

— Только одно, — ответил Алан. — Я при первой возможности высажусь на берег. Если я смогу, то отыщу ее тело и позабочусь о нем. Что касается Росланда, то мне нет никакого дела до того, выживет он или умрет. Мэри Стэндиш не имеет никакого отношения к покушению на него. Это случайное совпадение с ее собственным поступком, и больше ничего. Будьте добры описать мне положение парохода в ту минуту, когда она бросилась в море.

Он с большим трудом сохранял спокойствие, не желая показать капитану Райфлу, что значила для него трагическая смерть девушки.

— Мы были в семи милях от устья реки Айяк, немного дальше на юго-запад. Если ее тело достигнет берега, то оно попадет на остров или на материк к востоку от реки Айяк. Я рад, что вы решили попытаться найти ее тело. Есть шансы на успех. Я хочу надеяться, что вы найдете ее.

Капитан Райфл поднялся с места и начал нервно ходить взад и вперед.

— Плохое начало для парохода — для первого рейса, — сказал он. — Но я не думаю о «Номе». Я думаю только о Мэри Стэндиш. Боже мой! Какой ужас! Если бы это был кто-нибудь другой… кто-нибудь… — Слова, казалось, душили его, и он в отчаянии развел руками. — Трудно поверить, почти невозможно поверить, что она намеренно убила себя. Расскажите мне еще раз о том, что случилось в вашей каюте.

Подавив все признаки волнения в своем голосе, Алан вкратце повторил некоторые подробности посещения девушки, но о целом ряде обстоятельств, которые она доверила ему, он умолчал. Он не стал распространяться насчет влияния Росланда и страха девушки перед ним.

Капитан Райфл видел, каких усилий Алану стоило говорить, и когда тот кончил, капитан схватил его руку, как бы проникнув в его душу.