Дождик в крапинку - Яхонтов Андрей Николаевич - Страница 30

— Какие еще желания? — осведомился пана.

Если он не мог чего-нибудь купить, то говорил: «Купи’шь уехал в Париж», — и Антон представлял что-то вроде кожаного большого кошелька, который на длинном поезде отправляется в далекое путешествие.

Сейчас папа сам настаивал:

— Ну, чего молчишь?

— Нам и школе велели достать. На арифметику…

— Ну?

— Офицерскую линейку.

— А они разве продаются?

Папина неосведомленность могла вызвать у знатока лишь снисходительную улыбку, но, страхуясь на случай, если Голышок его надул, Антон дал справку неуверенно и извиняющимся голосом:

— Говорят, в канцтоварах…

Папа закурил, они двинулись дальше.

— Шагай осторожней, — просил Антон, — а то вода в банках расплескается.

На счастье, магазин обнаружился поблизости. Под стеклом на прилавке лежали тетради в клеточку и линеечку, ручки, механические карандаши с выдвижным грифелем, деревянные и пластмассовые треугольники, обычные линейки.

— Девушка, — обратился к молоденькой продавщице папа, — А офицерских нет?

Антон бы ни за что не отважился так громко спросить. Тем более неизвестно, есть ли они вообще.

— Кончились, — бросила девушка, занятая с другим клиентом.

Ее невежливость папу ничуть не рассердила.

— А если мы вас очень попросим? Нам без этой линейки никак нельзя.

Девушка вскинула на них глаза и смягчилась.

— Подождите, я поищу. Исчезла в комнате за занавесками.

Антон придвинулся поближе к папе, прижался к нему. Он девушку не осуждал. Нагрубила, потому что не видела кому, а едва взглянула… Папе невозможно отказать, так уверенно и свободно он держится. В распахнутом плаще, высокий, добрый.

Появилась с линейкой. И какой! В сто раз лучше, чем у Голышка. Масса кружочков и других удобных прорезей. Нарисовать танк при помощи этой линейки — пара пустяков.

Однако и обилие исполнившихся желаний может утомить. Антон начал обессиленно позевывать. А папа, напротив, все больше расходился.

— А домой мороженого купим? Со льдом? Потащил Антона к мороженщице.

Такой же металлический столик на велосипедных колесах, как и под газировальным аппаратом, только вместо баллончиков с сиропом — тяжелые металлические крышки. Дымятся, когда их открывают. Это испаряется искусственный лед.

Если кусок его бросить в стакан с водой, он, шипя и булькая, будет носиться по поверхности и таять, а из стакана повалит пар. Антону нравилось это зрелище, и папа, в придачу к брикетам пломбира, выпросил у продавщицы немного льда.

Антон уже не в состоянии был восторгаться и благодарить. Руки заняты, ноги едва идут. Нагруженные покупками, протиснулись в метро. Папа протянул контролеру желтые билетики с буквой М посредине.

Гладкая спина эскалатора под их ногами ступенчато выгнулась. А если она снова выпрямится? Так и полетишь кубарем вниз. Справа и слева ползли две черные толстые змеи. Несомненно, удавы. Дедушка никогда не позволял до них дотрагиваться. «Не надо, — предостерегал он, — не хватайся за резину. Смотри, сколько пароду за нее держится. На ней, должно быть, масса микробов»

А папа — может быть, увидел, какой Антон измученный, — взял у него коробку с мороженым и велел положить на удава ладонь

Поезд мчал их в темноте. Свет, падавший из вагона, выхватывал во мраке то кусок побеленной стены, то сплошные ряды черных шлангов. Для чего они? Чтобы по ним подавать в дома воду?..

Наверняка жители подземного городя, в процессе ведения строительных работ, натыкались на метротоннели. Не могли не наткнуться. Но происходило это, скорей всего, по ночам, когда у шпионов и диверсантов — главный труд. Наверху все спят мертвым сном, ничего не слышат, а эти, пользуясь благоприятным моментом, грохочут отбойными молотками, звенят кирками, гоняют грузовики… Спешат… Ну и конечно, случалось, проламывались в вестибюли станций или прямо к рельсовым путям. А никого нет, поезда не ходят. И до утра успевали замуровать дыру, так что ни пассажиры, ни машинисты ничего не замечали.

Ехали недолго, а небо успело затянуть тучами.

— И дождик, кажется, накрапывает, — вытянул руку ладонью вверх пана.

— А если дождик накрапывает, можно сказать, что он в крапинку? — спросил Антон.

Папа захохотал.

— Здорово придумал. Молодец… А насчет монеты не волнуйся, — чуть погодя добавил он. — Она у очень хорошего специалиста

Во дворе гуляли все, кроме Полины. И Сашка был тут.

Антон пожалел, что аквариум упакован. Но они, видно, догадались, с чем он вышагивает, проводили завидущими взглядами.

Мамы дома не было, а дедушка с бабушкой давно ждали их обедать. Но прежде всего папа снял с банок крышки.

— На всякий случай, — сказал он. — Чтоб рыбки не задохлись.

После салата был овощной суп со сметаной.

Папа салфетку за ворот по продел, отложил в сторону вместе с перетягивающим ее желтым кольцом.

— Я утром был у знакомых, — посматривая на дедушку, говорил он. — И у них видел любопытную вещь. Сейчас, оказывается, вместо таких ламп, как у нас, ставят лампы дневного освещения. Люминесцентные.

— Постой, постой. Это как же? — живо интересовался дедушка.

— Они как трубочки. И у этих свет желтый, а у тех белый. Будто на улице днем. Считается полезным для зрения. Что, если и нам такие сделать?

Дедушка думал.

— Я тебе. Кости, так скажу. Если полезно для зрения, нужно ставить.

На второе был жареный судак, на третье папа разделил начавшее подтаивать мороженое. Кусочек Антон отнес бабе Лене. Не утерпел, побежал к рыбкам. Тигровые меченосцы уже собрались у поверхности, захватывали воздух открытыми ртами.

Опыт со льдом отложили до маминого возвращения и стали распаковывать аквариум. Папа курил. Антон но решался ему сказать: вместе с воздухом рыбки могли вдохнуть вредный никотиновый дым…

А потом закипело дело. Песок взяли в парадном, из дощатого ящика. Папа промывал его в тазике под раковиной. Мутную воду сливал, добавлял свежей — и так до полной прозрачности. Грунт получился превосходный.

Растения тоже промыл под слабой струей. Посадили в песок, корни укрепили камешками.

Затем папа занялся изготовлением рефлектора. Выпросил у бабушки жестяную консервную банку, разрезал ее пополам обычными ножницами. Внутрь отрезанной половинки вставил патрон с лампой.

О такой замечательной, с подсветкой, квартире рыбки, наверно, и не мечтали. Аквариум сделался похож па живую картину в раме: покачивались растения, редкие пузырьки воздуха взлетали вверх…

Позвали дедушку, бабу Таню и бабу Лену. И при них Антон торжественно выпустил рыбок в новый, не обжитой еще дом. Сперва больших меченосцев. А следом осторожно перелил вместе с водой тигровых — они стрелками разлетелась в разные стороны.

Жаль, мама не видела этого праздничного момента. Но у нее появлялось и серьезное преимущество: прийти и поразиться — не было ничего, и вдруг такая красота!

— Доволен? А теперь за уроки, — вернул его к будничным заботам папа.

Антон все же покормил рыбок сухой дафнией, тщательно растирая ее пальцами. Достал учебники.

Чтобы не мешать, папа ушел в мастерскую.

И заниматься стало веселей. Читая, он то и дело поглядывал па рыбок. Большой меченосец-самец подплыл к кормушке и начал есть. Маленьких тигровых он отгонял, чтоб не мешали ему своей суетней.

Решил задачку я пошел сообщить об этом и о проголодавшемся меченосце папе.

Папа — в серой шерстяной рубахе, мягкой и ворсистой, к ней Антон любил прижиматься — сидел на кушетке и держал перед собой на вытянутых руках зимний пейзаж.

— Знаешь, — сказал он. — Я, пожалуй, выйду… Маму встречу… На уголок.

— Возьми меня с собой, — стал просить Антон.

— В другой раз. Ты же еще не все сделал, — сказал папа. — Если мама без меня придет, вот сверток для нее. Положи па тахту.

И отдал Антону что-то мягкое в бумаге.

И упражнение по русскому тоже получилось быстро. Антон сел к аквариуму. Теперь дафнией лакомились тигровые меченосцы. Пришла их очередь. А большой меченосец начал ухаживать за самочкой. Он следовал за ней повсюду.