Северный цветок - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 29

Вдруг к нему снова донесся отчаянный крик Жанны.

— Филипп!

Как безумный, рванулся он со скалы, все время крича, призывая Жанну и подбодряя ее. Он подбежал к краю пропасти и заглянул вниз. Под ним находилась Жанна и лодка. Девушка пустила в ход все силы для борьбы с потоком, с которым не могли бы совладать и люди, гораздо сильнее ее. Филипп увидел, как весла выпали из ее ослабевших рук, и как лодка с невероятной скоростью понеслась на огромные камни, высившиеся посреди течения. Жанна неустанно призывала его. Стараясь преодолеть громовой голое вод, Филипп кричал ей в ответ и, наконец, добился того, что девушка услышала его и повернула к нему свое смертельно бледное лицо.

На расстоянии пятидесяти ярдов находился первый камень, и через две-три минуты — если не раньше! — Жанна должна была неминуемо разбиться насмерть.

Жанна ни на мгновение не переставала призывать его. Она молитвенно протягивала к нему руки, всем своим существом выражая надежду на то, что он спасет её, и что только к нему она может обратиться за помощью.

— Филипп! Филипп!

Теперь она уже не называла его «мсье» и только жалобно, с рыданьем молила: «Филипп!».

— Я иду к вам, Жанна! — крикнул он. — Я иду! Старайтесь как можно сильнее держаться за лодку.

Скинув куртку, он бросился вперед. Немного пониже порога хилая сосна торчала из какой-то расщелины в скале, причем часть ее ветвей купалась в воздухе на высоте нескольких футов над водой. Филипп с ловкостью белки прыгнул на неустойчивое дерево, повис на нем и опустил вниз обе руки, готовый в любую минуту схватить лодку, если только какой-нибудь счастливый случай пронесет ее мимо него. Он прекрасно понимал, что в данном случае у него есть один шанс против, тысячи, против десяти тысяч спасти Жанну. Если он подастся вперед, в нужную минуту схватит лодку за нос, сделает могучее, почти нечеловеческое усилие и отбросит легкую посудину на прибрежные скалы, — то, может быть, ему удастся отстоять жизнь любимой девушки. Но эта жалкая надежда погибла чуть ли не раньше того, как она созрела в его сердце.

Он не успел еще должным образом укрепиться на дереве, как лодка ударилась о первый порог, над которым поднялся могучий водяной смерч, совершенно скрывшийся с глаз и лодку и девушку. Но совершенно неожиданно Жанна снова появилась, чуть ли не на расстоянии протянутой руки. Филипп, насколько было возможно, потянулся вперед, и исключительно благоприятный случай помог ему схватить Жанну левой рукой. Таким образом, его правая рука оставалась совершенно свободной.

Впереди него находился кипящий, молочно-белый океан, еще более страшный, чем в ту минуту, когда они глядели на него с края пропасти. Прибрежные камни и скалы были скрыты туманом и водяной завесой. Грохот вод превосходил все то, что когда-либо слышал Филипп, но он успел все же обратить внимание на то, что между ним и водоворотом смерти находится небольшое пространство более спокойных и черных, как смоль, волн. Он взглянул на Жанну, которая почти вплотную прижалась к его груди. Ее глаза встретились с его горящим взором, и в этот момент наибольшей близости к смерти любовь преодолела все страхи. Он понимал, что им не избежать смерти, но хотел, чтобы Жанна умерла в его объятиях. Она снова принадлежала ему и никогда не была так близка к нему, как в эту страшную и вместе сладостную минуту. Он еще теснее прежнего прижал ее к себе, и щеки их почти соприкоснулись. Он хотел закричать и в предсмертные минуты поведать о том, о чем собирался говорить в Божьем Форте, но его голос был как легкий шепот во время урагана. Поймет ли его Жанна? Грандиозный Столб пены залил их с головы до ног, и вдруг, совершенно не отдавая себе отчета в своем поступке, он наклонился над девушкой и покрыл ее мокрое лицо поцелуями. И немедленно вслед за тем могучая волна сорвала их обоих в поток.

Филипп уже не колебался, прекрасно понимая, что ему надлежит делать. Он хотел во что бы то ни стало удержаться между скалой, возвышавшейся над водой, и Жанной. Неизвестно, что могло случиться с ним, но если бы даже ему угрожала гибель, он решил не допустить издевательства смерти над Жанной. Продвигаясь вперед головой и плечами, он залег крепким мостом между девушкой и порогом. Как только он чувствовал, что вода тянет его вниз, он немедленно поднимал Жанну вверх. Он боролся изо всех, сил и в конце концов потерял представление 6 том, что вокруг него происходит. Ему казалось только, что где-то совсем близко бухают тысячи пушек, и что с тех пор, как он упал с Жанной в воду, прошло несколько столетий! Громовые раскаты раздавались впереди него, над ним и за ним.

Он уже не чувствовал ни боли, ни ударов, и ему чудилось что для спасения двух жизней ему необходимо бороться только со звуком. Вдруг он обратил внимание на то, что звук начинает сдавать, как бы отступать, и лишь через некоторое время новая мысль прорезала сознание, Филиппа. Судьбе было угодно пронести его живым через мальстрем. Он не разбился о пороги. Он спасен. И вместе с ним спасена Жанна, которую он по-прежнему крепко держит в руках.

Когда он начал свою титаническую борьбу со стихией, стоял ясный день. А теперь все вокруг было объято ночным мраком. Он чувствовал твердую почву под ногами и уже понимал, что находится на берегу вместе с Жанной. Его слух улавливал ее голос, который произносил только одно слово «Филипп», и вдруг в Ответ на этот призыв он разразился чисто идиотским смехом. Вокруг было темно, и он чувствовал смертельную усталость. Не в силах совладать со слабостью, он стал Опускаться на землю и чувствовать, как руки Жанны пытаются поддержать его бессильное тело. Она что-то говорила, но в нем сильнее всего сейчас было желание спать.

Он, действительно, уснул, и во сне его посетили видения. Снова наступил день; и над ним склонилось лицо Жанны. Но вот день мгновенно сменился ночью, и кроме грохота водопада он ничего не слышал и не внимал. Неизвестно, сколько времени длилась ночь, но вдруг покров ее разорвали два голоса, из которых один был мужской. Не просыпаясь, Филипп спрашивал себя, кому мог принадлежать этот второй голос. То был странный сон, полный столь же странных посещений. Наконец он проснулся, и в тот же миг ночь превратилась в день. Он находился в палатке, по другую сторону которой ярко горело солнце. Филипп не сразу пришел в себя и пока протирал глаза, находился во власти тех же сновидений.

Вдруг он увидел мужчину. Это был Пьер.

— Слава богу, мсье! — воскликнул он. — Я все время ждал, пока вы проснетесь. Вы спасены!

— Пьер! — простонал Филипп.

К нему сразу же вернулась память. Он окончательно проснулся, чувствовал сильнейшую слабость во всем теле, но уже понимал, что все вокруг него происходит наяву.

— Я пришел сюда на второй день после того, как вы перебрались через порог! — объяснил Пьер в ответ на недоуменный взгляд Филиппа. — Вы спасли Жанну. Она нисколько не пострадала, но вы лично подверглись очень большой опасности и некоторое время находились в лихорадочном состоянии.

— Значит, Жанна не пострадала?

— Нисколько! Она ухаживала за вами до тех пор, пока я не пришел! Теперь она спит.

— Но я недолго оставался в таком положении? — спросил Филипп. — Ведь недолго, Пьер?

— Я только вчера приехал сюда, — ответил тот. — Но имейте в виду, что вам необходимо некоторое время провести в абсолютном спокойствии. Я привез вам письмо от мсье Грегсона, и, пока вы будете читать его, я займусь приготовлением бульона для вас.

Филипп взял письмо и открыл его в то время, как Пьер на цыпочках вышел из палатки. Грегсон прислал лишь несколько строчек. Филипп прочел:

«Надеюсь, дорогой Филь, что ты простишь меня. Но я страшно устал от всей этой кутерьмы. Надо тебе знать, что я никогда не был создан для этих лесов и жизни в них. Вот почему я вынужден отказаться от дальнейшей борьбы и все последующее предоставить только тебе. Продолжай бороться с прежним мужеством. Зная тебя, как первоклассного борца, я нисколько не сомневаюсь, что ты победишь. Я только мешал бы тебе, не больше. Сознавая это, я решил сесть на пароход, который уходит отсюда через три-четыре дня. Обо всем этом я хотел сказать тебе в тот вечер, когда ты исчез, но не мог, и мне очень больно, что я не могу на прощанье пожать тебе руку. Очень прошу тебя написать мне и известить о положении вещей.