Что удивительного в благодати? - Янси Филип - Страница 2

Такое множество значений слова «grace» в английском языке убеждает меня, что благодать есть нечто дивное, поистине — последнее из великих слов. В нем заключена вся суть Евангелия, подобно тому, как все солнце целиком отражается в капле воды. Мир, сам того не сознавая, истомился по благодати. Вот почему гимн «О благодать» оказался в числе десяти самых любимых песен даже через два столетия после создания. Когда наша цивилизация дрейфует, утратив устойчивость и сбившись с курса, этот гимн стал якорем веры.

Как фиоритуры, эти «даровые ноты» в музыке, благодать то нарастает, то почти иссякает. В одну ночь рушится Берлинская стена. Чернокожие ЮАР стоят в длинных, ликующих очередях, чтобы впервые отдать свои голоса на выборах. Ицхак Рабин пожимает руку Ясиру Арафату. Это благодать нисходит с небес. А потом Восточная Европа погружается в долгий и тяжкий процесс перестройки. Власти ЮАР ломают голову над тем, как управлять новой страной. Арафат едва спасается от пули. В Ицхака Рабина пуля попадает. Рассыпав напоследок угасающий свет, благодать, словно умирающая звезда, исчезает, растворяется в черной дыре «безблагодатности».

«Великие христианские революции, — пишет Ричард Нибур, — порождены не открытием чего–то, прежде неизвестного, а радикальным приятием того, что всегда имелось в наличии». Как ни странно, мне лично недостает благодати в Церкви — в братстве, призванном, по словам Павла, провозглашать «Евангелие благодати Божьей».

Писатель Стивен Браун отмечает, как многое ветеринар может узнать о совершенно незнакомом ему хозяине собаки, просто наблюдая за псом. А что узнает мир о Боге, глядя на Его последователей? Если проследить греческие корни слова «благодать» — «charis» по–гречески, — то найдем глагол со значением «радоваться, ликовать». Насколько мне известно, радость и ликование — отнюдь не первая ассоциация, возникающая у людей при мысли о Церкви. Скорее им придут в голову слова «ханжество» или «строгое благоприличие». В церковь надо идти, когда исправишься, а не до того. Мораль, а не благодать — вот каким видится им христианство. «Церковь! — воскликнула блудница. — С какой стати я пойду туда? Мне и так плохо, а они будут тыкать меня лицом в грязь».

Отчасти это заблуждение и даже предрассудок тех, кто смотрит на Церковь со стороны. Я бывал в благотворительных столовых, приютах и хосписах, общался с добровольцами, посещающими тюрьмы, и мог убедиться в их великодушии и щедрой благодати. И все же слова проститутки больно ранят, ибо она точно обозначила изъян современной Церкви: мы так озабочены спасением от ада, что забываем о радостях рая. Увлекшись борьбой с современной культурой, пренебрегаем едва ли не основной миссией Церкви: нести благодать безблагодатному миру.

«Благодать повсюду», — произносит умирающий священник в романе Жоржа Бернаноса «Дневник сельского кюре». О да! Но мы проходим мимо. Мы глухи к благодати.

Я окончил библейский колледж. Спустя много лет мне довелось лететь на самолете вместе с ректором этого учебного заведения, и он спросил, как я оцениваю полученное образование. «Есть положительные стороны, но есть и недостатки, — ответил я. — Я встретил много хороших людей, встретил Бога. Как это оценить? Но потом я понял, что за все четыре года учебы почти ничего не узнал о благодати. Благодать — важнейшее понятие Библии, квинтэссенция Евангелия. Почему нас этому не учили?»

Когда я воспроизвел этот разговор в выступлении перед преподавателями колледжа, они оскорбились. Кое–кто даже требовал, чтобы меня больше не приглашали. А один доброжелатель написал мне письмо и посоветовал формулировать свои мысли помягче. Сказать, например, что в студенческую пору мои «органы восприятия» оставались неразвиты, и я не был способен уловить благодать, которой было пропитано все вокруг. Этого человека я глубоко уважаю и люблю, а потому всерьез призадумался над его советом. Но должен сказать: в нашем студенческом городке я обнаружил не больше благодати, чем в мире в целом.

Психолог Дэвид Симандз так подводит итоги своего многолетнего труда:

«Мир не хуже, а то и лучше Церкви справляется с проблемами, — говорит Гордон Макдональд. — Нет надобности быть христианином, чтобы строить дома, кормить голодных, лечить больных. Лишь одного мир сделать не может: не может даровать благодать». Таким образом Макдональд выделил основное призвание Церкви. Где, если не здесь, мир обретет благодать?

Итальянский писатель Игнатио Силоне сочинил историю о революционере, скрывавшемся от преследований полиции. Товарищи снабдили его рясой и отправили в заброшенную деревеньку у подножья Альп. Скоро разнесся слух о появлении нового священника, и крестьяне один за другим потянулись к его хижине поведать о своих грехах и горестях. «Священник» отбивался как мог, пытаясь прогнать кающихся, но ничего не вышло. Пришлось ему сидеть и слушать рассказы людей, истомившихся по благодати.

Вот зачем, как мне кажется, любой человек приходит в Церковь: он жаждет благодати. Стефан Ульштайн рассказывает в своей автобиографии о встрече выпускников миссионерской школы. «Все мы, за одним или двумя исключениями, на какое–то время отпадали от веры, а потом обратились вновь, — вспоминал один из учеников. — У тех, кто вернулся к вере, есть одно преимущество: все мы обрели благодать…»

Оглядываясь на свой путь, на свои поиски, заблуждения и тупики, я теперь понимаю, что неустанно влекло меня вперед: жажда благодати. Какое–то время я отвергал Церковь, потому что в ней было мало благодати. Потом я вернулся — потому что в остальных местах не нашел благодати вообще.

Сам я вкусил мало благодати, а другим дал ее еще меньше, и никак не могу претендовать на звание «специалиста» в этой области. Именно поэтому я решил написать эту книгу. Я хочу больше узнать, хочу больше понять, больше ощутить благодать. Опасность велика, но я очень надеюсь, что книга о благодати не выйдет безблагодатной. Однако сразу признаюсь: перед вами — записки паломника, облеченного единственным правом — жаждой благодати.

Благодать — не простая тема для книги. Слова Уайта о юморе вполне к ней подходят: «Можно препарировать это понятие, как лягушку. Но оно умрет под скальпелем, а на внутренности любому человеку, кроме ученого, смотреть мерзко». Только что я прочел в «Новой католической энциклопедии» статью «Благодать», занимающую тринадцать страниц, и у меня пропало всяческое желание препарировать благодать и созерцать ее внутренности. Я не хочу, чтобы она погибла под скальпелем патологоанатома. Вот почему я постараюсь говорить о благодати языком житейских историй, а не силлогизмов.

Я хочу передать благодать, а не изъяснить ее суть.