Охотники на волков - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 6

Миннетаки вставала обыкновенно одной из первых в Вабинош-Хоузе. Но Род большею частью поднимался еще раньше нее. В это утро, однако, он немного запоздал, и, в то время как он одевался и занимался своим туалетом, он слышал свист Миннетаки, доносившийся снаружи. Ибо молодая девушка умела свистеть с таким совершенством, которое возбуждало его зависть.

Когда он спустился из своей комнаты и вышел, Миннетаки уже не было. Он нашел только Ваби, который вместе с Мукоки собирался увязывать мешки с провизией и снаряжением.

Утро было чистое, ясное и холодное, и Род заметил, что тонкий слой льда за ночь покрыл озеро. Раз или два Ваби повернул голову к опушке и дал свой обычный сигнал Миннетаки. Никто не ответил. — Хотел бы я знать, — сказал он, продолжая затягивать ремни вокруг одного тюка, — почему это она не приходит? Скоро уже подадут завтрак. Род, пойдите-ка поищите ее. Хорошо?

Родерик не заставил себя просить вторично. Он быстро побежал по маленькой тропинке, по которой, он знал, всегда гуляла Миннетаки.

Прежде чем скрыться в лесу, эта тропинка тянулась по усеянному камнями песчаному берегу озера.

Так он дошел до того места, где Миннетаки привязывала свою лодку из березовой коры, и понял, что не так давно она должна была пройти здесь. Действительно, лед вокруг лодки был разбит, и молодая девушка очистила от него воду на протяжении нескольких футов.

С этого места тропинка, на которой запечатлелись следы маленьких ножек, поднималась по береговому склону и подходила к лесу. Род пошел по ней и, прежде чем вступить под деревья, он закричал в несколько приемов:

— Олла, о, Миннетаки, Миннетаки!

Он начал звать снова, на этот раз во весь голос. Никакого ответа.

Беспокойство, смутное предчувствие, которого он не мог осознать, заставили его продолжать свой путь через лес, куда вела та же узенькая тропинка.

Он шел пять, десять минут. Потом позвал снова. То же молчание. Тогда он подумал, что, быть может, молодая девушка пошла другой тропинкой и что сам он забрел слишком далеко в чащу леса. Но все-таки он продолжал идти еще несколько минут и вскоре добрался до места, где тропинку преграждал огромный ствол упавшего дерева, которое медленно гнило, оставляя на земле слой мягкого, густого, черноватого перегноя. Мокасины Миннетаки отпечатались на нем, как на воске.

Род остановился в недоумении. Он прислушивался, сам не производя ни малейшего шума; но ветер не доносил до него никаких особенных звуков. Одно было несомненно — это то, что он находился сейчас на расстоянии более чем мили от фактории и что ни он, ни Миннетаки не могли бы уже поспеть к обычному часу завтрака. Рассматривая в перегное отпечатки следов молодой девушки, он, несмотря на все свое беспокойство, не мог удержаться от восхищения ее маленькими ножками. Кроме того, он обнаружил, что мокасины Миннетаки, вопреки общепринятому обычаю, были снабжены каблучками.

Он дошел до этого пункта своих размышлений, как вдруг вздрогнул. Не отдаленный ли крик донесся до него? Сердце его перестало биться, кровь загорелась, и в ту же секунду он устремился вперед с быстротой оленя.

Очень скоро он добрался до прогалины, выжженной лесным пожаром.

И тут, посредине прогалины, глазам его представилось зрелище, от которого кровь застыла в его жилах. По тропинке шла Миннетаки. Ее длинные волосы распустились по плечам, глаза были завязаны, рот затянут платком, два индейца с обеих сторон стремительно тащили ее вперед.

Род застыл от ужаса. Но это продолжалось одно лишь короткое мгновение. Он быстро овладел собой, и каждый мускул его тела напрягся в ожидании борьбы.

В течение недели он упражнялся в стрельбе из своего револьвера, с которым теперь никогда не расставался. Он вынул его из кобуры. Но мог ли он выстрелить в этих двух негодяев, не рискуя попасть в Миннетаки? Осторожность не позволяла ему отважиться на такой риск. Огромная ветка валялась на земле тут же рядом. Он поднял ее, рассчитывая воспользоваться ею, как дубиной, и побежал вперед. Сырая почва заглушала шум его шагов.

Он был уже на расстоянии не более десяти футов от поразившей его ужасом группы, когда Миннетаки сделала отчаянное усилие, чтобы освободиться. Один из краснокожих, стараясь удержать ее, случайно обернулся назад и вдруг увидел разъяренного, как демон, юношу, который, размахнувшись, опустил на него дубину. Рычание Рода, предостерегающий крик индейца — и бой завязался.

Палка Рода опустилась с глухим ударом на плечо второго индейца, который повалился на землю. Но прежде чем молодой человек успел занять оборонительную позицию, второй противник схватил его сзади и стал душить смертельной хваткой. Неожиданная атака вернула свободу Миннетаки, и она поспешно сорвала повязку со рта и глаз. С быстротой молнии она сориентировалась в положении. Род и его противник катались по земле и боролись врукопашную не на живот, а на смерть. Первый индеец, выйдя из своего оцепенения, начал приподниматься и пополз к месту схватки, чтобы оказать помощь своему товарищу. Миннетаки поняла, что это была верная смерть для ее спасителя; лицо ее побледнело, а глаза страшно расширились. С судорожным рыданием она схватила палку, брошенную Родом, подняла ее и изо всех сил ударила ею по голове краснокожего, который боролся с Родом. Один раз, два раза, три раза поднималась и опускалась палка, и человек разжал свои объятия. Юноша, наполовину уже задушенный, начал дышать.

Однако сражение еще не окончилось. Второму индейцу удалось подняться на ноги, и, когда храбрая девушка в четвертый раз занесла свою палку, сильный толчок отбросил ее назад, и она почувствовала, что ее схватили за горло.

Передышка, которую она дала Роду, оказалась ненапрасной. Он мог теперь дотянуться до кобуры своего револьвера. Приставив револьвер к груди своего противника, он выстрелил в упор. Раздался глухой треск, крик боли, и индеец упал навзничь. Увидев это, краснокожий, оставшийся в живых, выпустил Миннетаки и со всех ног пустился бежать в лес.

Миннетаки, совершенно разбитая столько же страхом и тревогой, как и нечеловеческим напряжением воли, которое она только что проявила, как подкошенная упала на землю, заливаясь горючими слезами. Род, забыв о себе, подбежал к ней, гладил ее по растрепавшимся волосам и успокаивал, как только мог.

Ваби и Мукоки нашли их на том же месте. Они услышали крик Родерика, бросающегося в атаку, и стремглав кинулись на помощь. Крики Миннетаки во время схватки помогли им определить направление, какого следовало держаться. Еще двое служащих фактории, совершавшие обход, пришли к тому же месту.

Убитый индеец был признан одним из людей племени Вунга. Миннетаки рассказала, что она отошла еще недалеко от Вабинош-Хоуза и ее крики легко могли быть там услышаны, если бы два индейца, неожиданно на нее набросившиеся, не завязали ей тотчас же рот. С дьявольской хитростью они заставляли ее все время идти по узкой тропинке, а сами, держа ее с двух сторон за руки, шли сбоку по мху. Поэтому только ее следы отпечатались на тропинке там, где почва была помягче. Всякий, кто пошел бы, как это сделал Род, по следу молодой девушки, неизбежно должен был подумать, что она была одна и прогуливалась в полной безопасности.

Эта попытка похищения Миннетаки, героическое вмешательство Родерика, смерть одного из похитителей вызвали в фактории чрезвычайное волнение. Для всех было очевидно, что сам Вунга должен был блуждать где-то поблизости в окрестностях фактории. Несколько белых семейств, живших в Вабинош-Хоузе, решили организовать облавы на двадцать миль в окружности. Этот район казался достаточным для обеспечения безопасности Миннетаки и других молодых девушек. Четверым из самых искусных следопытов колонии было дано специальное поручение разыскать следы поставленных вне закона индейцев. Ваби, Род и еще пара десятков мужчин проводили целые дни, рыская по лесам и болотам. Отъезд молодых охотников из-за этого был временно отложен.

Но вунги исчезли так же внезапно, как и появились. Снова стали говорить об отъезде. Не раньше, однако, чем Миннетаки обещала Роду и Ваби быть впредь более осторожной и прекратить свои одинокие прогулки по лесу.