Коричневый меч - Толстова (Морозова) Татьяна "Крылатая" - Страница 14

«Главное – не нарваться на инков, – рассуждал дракон, – императрица права, встреча с этими обезумевшими убийцами мне ни к чему. Да и Адепты тоже хороши…»

Размышляя, Дар собирал нужные вещи, периодически возвращаясь к карте. Челнок необходимо будет спрятать, да понадежней. Если «охота» окажется удачной, то вернуться домой с трофеем он сможет только на нем. А если нет… дракон давно уже принял решение, что будет, если ему не удастся достать голову Лорда. И еще – после посадки не забыть бы ввести в бортовой комп режим автостарта и координаты Регнала. Мало ли в каком состоянии он вернется к челноку, всякое может случиться.

Остаток ночи дракон провел в полудреме. Как он ни старался – уснуть не удавалось. Мысли постоянно крутились в голове, мешая спать, заставляли просыпаться и проверять, все ли он сделал. Затем Дар вновь ложился и в очередной раз пытался уснуть. Но что-то вновь вынуждало открыть глаза. В один из моментов короткого сна, он увидел свою сестренку. Малышка улыбалась ему и махала, зовя за собой. Дар улыбался в ответ, радуясь тому, что видит Рейту. Но вдруг все ее тело охватило огнем, драконочка задергалась, дико крича от боли. Этот крик рвал сердце и давил на уши. Дар вскочил, тяжело дыша, и понял, что кричит он сам. Рассвет дракон встретил сидя за столом, склонившись над картой.

«Пора, – глядя в окно, подумал он. – Что ж, господа инквизиторы, и ты, Коричневый подонок, ждите гостя…»

Провожать его, естественно, никто не пришел, но Дар знал, что Ши’А сейчас стоит у окна и молится Всевышнему за него.

Перед тем как сесть в челнок, предстояло сделать самое неприятное. Дар склонил голову и, погрузившись в собственное подсознание, начал менять структуру тела. Когда он закончил, возле челнока стоял мужчина лет тридцати, ростом около двух метров и крепкого телосложения. Дар знал, как выглядит. Это только в первый раз у него был шок, когда увидел свое новое отражение в зеркале. Потом дракон привык, что у него две руки, две ноги и нет хвоста, а вместо роговых пластин на голове короткие черные волосы. По человеческим меркам его можно было считать красавцем, но себе он казался законченным уродом. Все же мерзкие существа эти двуногие. Хорошо еще, что в человеческом теле сохраняется драконья сила.

Дар с презрением оглядел голое тело – мерзость, да и только! Закончил он неприятную процедуру тем, что накинул на себя полог непроницаемости. Мало ли какая сволочь захочет «поближе» его разглядеть. Затем достал из мешка заранее приготовленную человеческую одежду и оделся. Какие все же они чудные, эти человеки – не могут ходить без тряпок. Надев рубашку и брюки, Дар раздраженно передернул плечами – хочешь не хочешь, а придется терпеть.

Устроившись поудобней в кресле пилота, дракон запустил программу старта.

«База, вызывает „Черный“, как слышите? Прием».

«Все в порядке, „Черный“, слышу хорошо. Взлет разрешаю».

Огромный люк ангара медленно пополз в сторону, открывая стартовую площадку.

«Удачного полета, Дар», – голос из динамика показался дракону знакомым, но вспоминать, кому он принадлежит, не было ни времени, ни желания.

«Спасибо», – ответ прозвучал машинально, он, не отрываясь, следил за мониторами бортового компа.

Драконы-техники помогли Дару выкатить челнок на стартовую площадку. Дрожь прошла по корпусу – заработал двигатель. Взревев, челнок оторвался от земли и взмыл вверх.

Зарывшись в бумаги, разбросанные по столу, магистр Рифальд без особого энтузиазма читал очередной отчет. Нудное занятие, но оставлять без визы хотя бы одну бумажку нельзя – положение обязывает. Как ни крути, но если ты Верховный магистр Ордена Скорбного Дня, то будь любезен соответствовать. Рифальд старался держать под контролем все дела Ордена, даже такие, как доносы и отчеты подчиненных.

Бегло просматривая строчки, написанные неровным корявым почерком, магистр поморщился – опять Шимона… Вместо того чтобы кратко изложить суть дела, эта дамочка во всех подробностях описывает допрос.

«Подозреваемый в пособничестве адептам господин Клурш после суток, проведенных на дыбе, продолжает упорно отрицать свою вину. Для дальнейшего проведения допроса мне пришлось прибегнуть к помощи „жала справедливости“. Раскалив его на огне добела…»

Рифальд сморщился. Не повезло господину Клуршу… Шимона – опытный инквизитор, умеет развлекаться. Где-то в глубине души Рифальд и сам побаивался ее. Стройная красотка обладала богатой фантазией, граничащей с безумием. Подруги «по цеху» прозвали ее «смерть в седле» за мертвенно-бледный вид и пустые серые глаза. Вытравленные длинные белые волосы обрамляли точеное лицо инквизиторши, придавая ему пугающую красоту.

«…после этого господин Клурш потерял сознание. Пришлось приводить его в чувство с помощью магии».

Закрыв глаза, магистр откинулся на спинку стула. Он сам учил эту женщину магии, почти с шестилетнего возраста и до того момента, как она стала миссионером в двадцать пять. Сейчас ей тридцать три, и она порядочная стерва, владеющая магией пятого, наивысшего уровня. За восемь лет службы Шимона взлетела по служебной лестнице, пройдя путь от миссионера до инквизитора. Циничная и расчетливая, она не останавливалась ни перед чем, чтоб добиться своего. Надо было убить – Шимона убивала, а если желали ее, то без зазрения совести раздвигала ноги.

Среди новичков-миссионеров из группы зачистки Шимона выделялась агрессивным характером и стремлением пробиться в лидеры. Перед начинающими миссионерами ставили задачу – отправиться в один из населенных пунктов, чтобы привлечь новых сторонников, пропагандируя учение великого учителя – Коричневого Лорда, а заодно поразвлечься с несогласными.

С первых же дней пребывания в группе она дала понять остальным, что с ней лучше не спорить и не вставать у нее на дороге. Уже в те далекие дни магистр Рифальд был неравнодушен к своей ученице, посматривая на нее похотливым взглядом. Шимона, поняв какие перспективы могут открыться перед ней, не мучаясь этической стороной дела быстро прыгнула в его постель. Незаметно для себя старик Рифальд оказался во власти этой женщины, и теперь она крутила им как вздумается. Магистр вздохнул.

Робкий стук в дверь заставил старика поморщиться. Визиты в столь позднее время его раздражали. Ничего хорошего полуночный визитер принести не мог, в замке все прекрасно знали, что беспокоить Рифальда после одиннадцати вечера по пустякам – себе дороже. Только срочное и неотложное дело могло послужить оправданием наглецу.

– Кого еще там лихо принесло? – раздраженно спросил магистр.

– Ваша светлость, у нас проблемы, – донеслось из-за двери.

– Что еще?

– В усыпальнице… Там такое…

Магистр напрягся. Раз в усыпальнице не все в порядке, то это действительно проблема, да еще какая. Посторонних там не бывает, а из посвященных никто не позволит себе что-либо делать в ней без его ведома. Рифальд встал и зашаркал к двери. Этот сгорбленный старик напоминал паука, ползущего по стене – такие же неторопливые движения, корявые руки, походящие на паучьи лапы. Маленькие злобные глазки и широкие скулы, длинный крючковатый нос с горбинкой и узкие губы широкого рта. Что и говорить – красавцем его даже в молодости трудно было назвать.

Выйдя из своего кабинета, Рифальд столкнулся нос к носу со стоящим возле дверей посыльным. Зыркнув на него из-под густых бровей, магистр направился вниз по лестнице, ведущей к усыпальнице. Посыльный, облегченно вздохнув, растворился в полумраке коридора, радуясь, что старый пердун не отыгрался на его спине.

Чем ближе подходил магистр к священному для каждого инквизитора месту, тем тревожнее ему становилось. Не приведи Великий, чтобы со статуей Коричневого Лорда что-то случилось. Неужели нашелся наглец, посмевший поднять руку на священное изваяние Аркмена? Если так, то святотатцу придется плохо, очень плохо. И он, глава Ордена, об этом позаботится. Спустившись, магистр торопливо засеменил по коридору к дверям усыпальницы. С полдюжины верховных инков толпились у входа и нервно переговаривались. Не обращая на них внимания, Рифальд вошел в усыпальницу и замер на месте с открытым ртом. Огромная статуя Лорда взирала на него огненно-красными глазами. Это означало только одно – ОН вернулся. Магистру стало трудно дышать. Хватаясь рукой за сердце, Рифальд медленно сполз по стене на пол.