Урок флирта - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 20

Глава 18

Ревность

На обратном пути Илья предложил заехать к нему в гости. Андрей обрадовался и сразу же стал уговаривать меня. Я согласилась. Еще бы! Я никогда не была у Ильи. Мы с Сережей и Кириллом сидели на заднем сиденье. Получилось так, что мы всю дорогу болтали с Андреем, не обращая внимания на остальных. Конечно, я спросила Сергея, но так, как будто вопрос уже был решен. Он надулся и начал отказываться.

Все-таки Илье удалось его уговорить.

Вскоре мы подъехали к большому дому, окруженному садом. Я никогда раньше не бывала в таких домах. Отец Ильи – человек действительно богатый. Дом был скорее похож на небольшой замок.

Я прошла по садовой дорожке, полюбовалась ухоженными клумбами, мы поднялись на веранду, оттуда Илья провел нас в дом. Мы очутились в большом холле, соединенном с кухней-столовой. Ребята расселись кто где, а мне захотелось осмотреться. Илья повел меня по другим комнатам, показал кабинет отца, спальни, комнаты для гостей. Мы спустились в подвал, где были бассейн, тренажерный зал и сауна. Честно сказать, я ходила, как по музею, даже поймала себя на мысли, что руки держу за спиной, чтоб ненароком ни к чему не прикоснуться.

Не знаю... Чтобы жить в таких хоромах, надо иметь привычку. Пока Илья показывал мне дом, Андрей распоряжался на кухне, на правах своего человека. Я так поняла, что он частенько гостил у Ильи. Сергей как сел в кресло, так и не двинулся оттуда. Жаловался, что не выспался, а теперь у него болит голова. Я-то знала, что он просто злится на меня. Ну и пусть, решила я.

Андрей вывел меня на веранду, оттуда мы спустились в сад, Андрей нарвал для меня букет цветов, в общем, он чувствовал себя как дома. Илья не препятствовал, значит, все было нормально.

Наконец Сергей наговорил грубостей Кириллу и вызвал такси.

– Мне надо домой, – заявил он. Я не стала сопротивляться. Видела, что он на пределе.

В такси мы поссорились. Сергей ругал меня, Андрея, Кирилла. Он говорил, что у него остался единственный друг – Антон, и только ему он верит.

– Знаешь, – сказала я, – это уже невыносимо! В чем ты пытаешься меня обвинить? Что плохого я сделала? Ты утверждал, что я капризничаю, а сам хуже ребенка! Вот зачем ты всем испортил настроение?

Я отчитывала его, как маленького. В самом деле, что за собственнические претензии? Я что, должна сидеть у его ног и заглядывать ему в лицо? Я так разошлась, припоминая все его необоснованные обвинения, что даже излишне увлеклась. А он слушал молча. Наверное, впервые я говорила, а он слушал, не перебивая. Думала: сейчас мы расстанемся и больше не увидимся никогда. Но Сергей неожиданно произнес:

– Да, наверное, я был не прав...

И мы снова помирились, уже во второй раз за сегодняшний день.

Андрей, между прочим, звонил мне, и не раз. После знакомства с ним я поняла, что значили Наткины слова о настоящем мужике-завоевателе. Потому что Андрей именно такой. Я знала, что у него есть девушка, к тому же Андрей – слишком взрослый для меня, но что же делать, он мне понравился, не мог не понравиться. И мне было лестно осознавать, что я тоже понравилась ему, хотя Сергей и отрицал это. Мне хотелось доказать Сергею свою правоту, и я рассказывала ему о звонках Андрея. Он только плечами пожимал. Я видела и знала – ему неприятно, когда я говорю об этом, но продолжала рассказывать. И еще мне стало понятно Наткино стремление к свободе. Когда она встречалась с Сергеем, я завидовала ей, а она – мне. Именно потому, что я была ничьей! Теперь же Сергей пытался ограничить меня, сделать своей. А я не понимала почему?! Наверное, Натка тоже этого не понимала.

Вопросов всегда больше, чем ответов. На то они и вопросы.

– Разве я не могу никому понравиться? – спросила я у Сергея.

– Наоборот, – ответил он.

– Так почему же ты споришь?

– Разве ты не понимаешь? – В его словах была горечь. – Я ревную!

Ревнует? Я не знала, радоваться мне или огорчаться. Ревнует – значит любит? А я? Люблю ли я?

Наши друзья постепенно разъехались, и наступили две счастливые безмятежные недели. Четырнадцать дней, которые мы с Сергеем провели вдвоем. Наши размолвки были забыты, нам никто не мешал, и, самое главное, мы не мешали друг другу. Я приходила к нему с утра и проводила с ним целый день. Иногда мы гуляли по городу или ездили к нам на дачу. Все было так чудесно, даже не верилось, что такие отношения вообще возможны. Мы дарили друг другу всякие приятные вещички, мы все время держались за руки, мы не могли надышаться друг на друга.

Через две недели мы, так и не опомнившись от нашей любви, расстались. Он уехал домой. Я – с родителями на море.

– Я люблю тебя, – шепнул он на прощание.

– Я люблю тебя, – отозвалась я.

Вместо эпилога

Мы продолжали писать друг другу эсэмэски, нежно ворковали по телефону, говорили о любви, о том, как мы соскучились, как наконец встретимся.

Скучала ли я? Не знаю, наверное, скучала, особенно в первые дни после разлуки. А потом отвыкла. Не сразу, постепенно.

Однажды, разговаривая с Сергеем по телефону, я почувствовала в душе некую фальшивую нотку... Я перестала быть искренней. Просто тараторила положенные в таких случаях слова.

И все-таки я ждала его. Ругала себя за равнодушие, уговаривала: вот он приедет, и все снова будет хорошо. Верила и не верила.

Словно я сама себя пыталась убедить в том, что люблю его. Возможно ли заставить себя любить? И какая она, любовь? Вдруг я обманываю себя? Потому что, когда любишь, не замечаешь недостатков любимого человека, тебе радостно оттого, что он живет, и, когда вы с ним встречаетесь, словно солнце восходит после долгой ночи.

А Сергей? Любит ли он меня? Возможно – да. Возможно, это расставание просто дает нам шанс подумать, решить для себя что-то важное, без чего дальнейшие отношения теряют смысл.

Нет, я не хочу никаких «серьезных разговоров», всех этих разборок: «Ах, ты меня любишь меньше, чем я тебя...» Я надеюсь, что у нас все будет правильно. Ведь главное уже было сказано. А дальше – время покажет!