Липкий киллер - Щеглов Дмитрий - Страница 17

– Домой надо возвращаться, нас, наверное, уже ищут. Ужин остыл. Ночь на дворе.

Ах ты бестия. Прохиндей. И не старается, в отличие от меня, скрыть, что празднует труса. В общем-то, он прав, засветиться дома не мешало бы. Уже, наверное, часов двенадцать. Баба Нюра точно себе места не находит. Я согласился.

– Черт с тобой, пошли домой. Там видно будет, что делать.

Данила тащил на плече шкуру медведя, а я, как в штыковую атаку, шел с карабином наперевес. Прятать карабин в лесу мы раздумали, не хватало нам встретиться еще с Мишкой. Домой мы пошли кружным путем, чтобы исключить любую возможность встречи в поле с бандитами. Сделав изрядный крюк, мы вышли к селу. Данила со шкурой медведя на плече не таясь затопал прямо по улице. Я пропустил его вперед. Не дай бог встретимся у дома Витька с хозяином и Фитилем. Объясняйся с ними, откуда у тебя карабин с оптическим прицелом. Береженого бог бережет. Я решил приотстать, подождав, пока пройдет Данила, и затем уже за ним спокойно пронести карабин. Нет, лучше обойду по кругу. Я сделал приличный крюк, обходя дом, в котором жил Витек, и прошмыгнул во двор к деду Макару. Даже если кто случайно и стоял за забором в доме киллера, увидеть он мог только одного Данилу. Вслед за приятелем я проскользнул в сарай. Сунуть карабин в сено – секундное дело. На сеновале осталась и медвежья шкура. Постучав для виду обувью, мы поднялись на крыльцо. Баба Нюра сидела в комнате и смотрела телевизор.

– Вы так рано, а я, думала вы до утра будете гулять. У нас раньше молодежь с первыми петухами домой приходила. Молочка хотите?

– Да.

– Нет.

– А дед Макар когда придет?

– Кто его знает? Может, утром, а может, сейчас, он не говорил, – совершенно спокойно отвечала баба Нюра.

– А Настя?

– Так она же к подружке ушла, может, у нее заночует.

Что за патриархальный быт. Мои дед с бабкой трясутся надо мною, как курица над яйцом. А я ведь парень. Знают поминутно, где я и что делаю, а тут разбрелись все по разным углам, и деду с бабкой до нас никакого дела нет. Хотя, с другой стороны, если что случится, чем нам баба Нюра поможет? Да ничем. Грех не воспользоваться неожиданно свалившейся на нашу голову свободой.

– Баба Нюра, мы еще часика два погуляем.

– Гуляйте, милаи, гуляйте, молочка попейте и гуляйте. Оно в летней кухне, – баба Нюра не захотела отрываться от телевизора: в очередном телесериале шла семейная разборка.

«У каждого возраста свои интересы», – подумал я, выталкивая за порог Данилу.

– Пошли в гости к прохиндеям. Посмотрим, чем занимаются. Заодно отметимся, пусть насчет карабина потом думают что хотят, куда он делся.

Ноги наши отмеряли расстояние от нашего дома до дома киллера Витька. Если они ушли, надо срочно что-то предпринимать. А если чаи гоняют, надо тормознуть. По времени они могли быть еще дома. В окнах, во всяком случае, горел огонь. Я шел и удивлялся: что за деревня, ни одной собаки. Коровы, гуси, куры, кошки и ни одной собаки. Тот же вопрос вслух я задал Даниле. Он должен все знать, не зря мед мисками лопал.

– Где собаки здешние, попередохли, что ли?

– Поели их.

– Кто поел?

– Гурманы городские.

Так как я ничего не понимал, Данила прочитал мне популярную лекцию.

– На охоте не каждый день бывает удачный, вот Витек и нашел выход, чем снабжать экспедитора Фитиля, чтобы он не с пустыми руками в ресторан возвращался.

– Врешь небось?

– Чего мне врать, тот же вопрос Фитиль задал Витьку, я сам собственными ушами слышал.

– И что он ответил?

– Засмеялся и сказал, что блюдо надо было назвать «клонированная лань-кобель из Верблюдовки».

Вовремя мы подошли. На веранде Фитиль примерял сетку-накомарницу, напротив стоял киллер Витек.

Глава XII. Спасет ли сетка от укусов?

Мы стали за забором в тени. Разговор шел о наших персонах. Фитиль нагонял страху на собеседника.

– Не нравится мне, что приехали сюда ребята, Макс и Данила, из нашего городка, ушлые они уж очень. Где они появятся, у меня вечно облом случается. То обыграют, то в яму свалишься, то выставят дураком. А последний раз так я вообще по их милости на воздух взлетел.

– Мальцы – те, что к соседям? – переспросил его Витек. – Чем они тебе помешали?

– Пока ничем не помешали, но, понимаешь, Витек, что бы я ни предпринял, они хуже всякой милиции расстраивают мои планы, боюсь я их.

– А ты не делай ничего такого, чтобы бояться. Не лазь сегодня на лабаз, не ломай дедовы колоды, и не будешь никого бояться. Ты что же, думаешь, дед поверит, что медведь их покрушил? – Витек неторопливо ходил по крыльцу с чашкой чая в руках. В это время Фитиль ножницами укорачивал занавеску. Чувствовалось, что киллер о чем-то сосредоточенно думает. А Фитиль, занятый приготовлениями к походу, не обращая внимания на собеседника, гнул свою линию:

– Это дедовы проблемы. Хочет – пусть думает, что был медведь, не хочет – пусть не думает, меня здесь уже не будет.

– А как же я, ты обо мне подумал? – киллер оторопело остановился напротив Фитиля. – Если я сегодня медведя не убью, мне тут с ними еще сколько жить? Скажут, совсем обнаглел, до колод добрался, стариков грабит. Одно дело завалить лося или медведя, другое – разворотить пасеку.

– А что здесь такого? Ты что, их боишься? – удивился Фитиль и поднял глаза на киллера. Взгляд Витька, видно, не предвещал ничего хорошего, потому что Фитиль вдруг заюлил:

– Ты чего, Витек? Ты чего? Тебя, знаешь, даже Горилла боится. Он говорит, что ты убьешь и даже глазом не моргнешь.

– А еще что он говорит? – киллер вдруг приступил к Фитилю. – Выкладывай.

– Он еще говорил, что много тебе платит и ты мышей не ловишь. Медведя, который здесь шастает, ты должен был убить давным-давно.

– А какое ему дело до медведя?

Фитиль радостно засмеялся. Видно было, что большой любви к своему боссу Горилле он не испытывал. А тут подвернулась такая возможность посплетничать про него.

– Горилла сюда на охоту до тебя сам приезжал и потихоньку отстреливал лосей и оленей без лицензии. Тут же глухомань, на двадцать километров в округе никого нет, одни леса и болота. А один раз вернулся, весь трясется, и теперь его даже на опушку леса не затащишь, заикаться начинает и все озирается. Шашлыки так у себя во дворе и жарит, а на природу ни ногой, его тошнит от леса.

Фитиль, довольный, что перевел разговор в более спокойное русло, снова занялся своей пчеловодной сеткой. Витек вернул его к Горилле.

– Начал рассказывать – заканчивай.

– Вот я его как-то и спрашиваю, уже через месяц, когда он немного успокоился, – продолжил рассказ Фитиль, – что с тобой, мол, приключилось, Горилла? И он знаешь что мне отвечает?

– Что?

– А почти нашу с тобой историю повторяет. Стрельнул он два раза вслед лосю, не попал, а из-за дерева медведь. Седой, страшный и больше Гориллы раза в два.

Теперь хохотали оба. Витек небрежно обронил:

– Это ему со страху показалось, не камчатский ведь медведь ему встретился, а бурый, а он самый здоровый килограмм на триста бывает. Ну и что дальше было?

– А дальше медведь напал на Гориллу. Тот со страху бросил ружье и на дерево. Горилле взобраться на любое дерево раз плюнуть, у него способности от рождения заложены. Взобрался он на сосну и смотрит вниз, ждет, пока медведь уйдет, чтобы спуститься, а тот и не думает уходить. Разлегся на поляне и ружьем Гориллы играет. А потом взял его за стволы и разбил о дерево приклад. Но на дерево за Гориллой не полез, иначе тому пришлось бы с ветки на ветку перепрыгивать. Горилла всю ночь просидел наверху, а утром решил спуститься. Только он собрался с последнего сука спрыгнуть на землю, как из-за соседнего дерева наш Мишка выглянул. Горилла – снова на верхушке сосны. И так он его продержал на дереве три дня. Горилла теперь тоже, как медведь. стал седой, у него на загривке появилась прядь серебряных волос. Он себя ремнем ночью к стволу привязывал, чтобы не свалиться. А тяжелее всего, Горилла говорил, было без воды, напиться неоткуда. И только на четвертый день он смог слезть с дерева. Вот он тебя на этого медведя сюда и привез, чтобы ты его убил, а ты все лосей да оленей.