Два угла (СИ) - Шолох Юлия - Страница 39

— Ты… не ушла, — сказал Шалье, и непонятно чего в его голосе было больше: вопроса или удивления. В любом случае, такой тон ей не понравился, а на провокационные вопросы она еще со времен Гатиры не реагировала.

— Слушай. Я тебе вроде как жизнь спасла, верно?

— Верно.

— Хочу кое-что взамен.

— Что? — с готовностью спросил Шалье, чем очень удивил, ей казалось, он опять станет отгораживаться и намекать что его дела — только его.

— Хочу, чтобы ты выходил спать, сюда, ко мне. И на ужин… и на завтрак, когда есть время, ты же когда-то ешь и спишь? Хочу, чтобы ты делал это нормально. И… можешь пользоваться моим душем, так и быть.

Он молчал, но улыбался. Как же похудел, Латиса рассматривала его плечи, ставшие острыми и выпирающие ключицы. Только руки такие же большие, и так же утопает в ладони сразу полголовы.

— Что скажешь?

Он просто придвинулся ближе.

В этот раз нежности было куда больше, чем страсти, она окутывала чем-то настолько невесомым, что становилось очень легко и вскоре ничего страшного вокруг не осталось.

И после выпускать его Латиса не собиралась, так и замерла, обнимая.

— Ты не ушла, — сказал Шалье в конце очень уверенно.

В момент, когда он тихо выскользнул из-под руки и ушел, она тоже не спала. Как ни странно, Латиса не расплакалась, хотя раньше была уверена, что начнет рыдать. Ничего подобного, она просто привычно скомкала одеяло и неизвестно кому сообщила сонным голосом:

— Как же вы, уважаемые господа тайты, меня достали! И правда жить от вашего общества не захочешь… Ни одного брутального мужика в округе, а уж если попадется, то явно не в своем уме! Все, не могу так больше, перехожу на отбросы общества…

Глава 2

Координаты Изолятора Латиса нашла в справочнике, оставленном Карасаном. Письменность тайтов ей до сих пор никак не давалась, потому пришлось потратить целый вечер, выискивая иероглифы, обозначающие это слово. Даже странно, что ей удалось.

…Скалы она узнала издалека и подлетая, уже вспомнила, где в прошлый раз Шалье оставлял катер.

Снаружи здание Изолятора никем не охранялось. Она беспрепятственно вошла в автоматически отъехавшую дверь, попала в квадратное, залитое ярким светом пустое помещение, где увидала первого на окружающей территории тайта. Он сидел за невидимой стеной, в которую она уперлась и не смогла ни пересечь, ни обойти. Охранник выглядел очень удивленным, а уж когда она потребовала встречи с Ульрихом даже замер на несколько секунд, переваривая услышанное.

Пришлось потратить не менее получала, убеждая охрану что она не уйдет до тех пор пока не увидится с названым заключенным. В конце концов тайт пожал плечами и отвел ее в пустую комнату с двумя стоящими друг напротив друга креслами и разделяющей их такой же, как при входе, невидимой перегородкой.

Потом она ждала еще почти полчаса, стараясь сидеть спокойно и не дергаться, потому что была уверена, что за ней наблюдают. Не хотелось показывать, как важен для нее этот визит.

Вошедший в противоположную дверь тайт выглядел очень впечатляюще — огромный и злой, как разъяренный бык на полузабытом празднике тореадоров. Еще у двери при виде Латисы на его лице появилась ухмылка, которая в течение всей беседы с него так и не сползла.

— Тихого пути, — не оттягивая, начала Латиса.

— Тихого.

— Меня зовут…

— Латиса, — закончил за нее Ульрих. Оставалось только привычно сдерживать раздражение — даже в тюрьме каждый знает ее имя, просто беспредел какой-то!

— Да, Латиса. Может вы еще и знаете, почему я пришла?

— Нет, — легко ответил странный тайт. Таким тоном, будто ему и не интересно.

— Тогда я скажу. Видите ли, с тех пор как я поселилась на вашей планете у меня появилось огромное количество знакомых. Замечательных знакомых. Они очень вежливы, обходительны, искренне стараются облегчить мое привыкание и делают для меня все возможное… Кроме того единственного, что мне действительно нужно. Они не хотят рассказывать про Шалье.

Ульрих молчал, терпеливо слушая.

Латиса выдохнула.

— Вы в заключении и составить мне приятную компанию никак не сможете. Ни сводить на вечер пения, ни свозить посмотреть достопримечательности. Но… вы можете то единственное, чего не делают они.

Она замолчала, вопросительно смотря в настороженное лицо.

— А вы не так просты, как кажетесь, — наконец, разлепил губы Ульрих.

— Ничего подобного. Я проста, как пятак. Видите, сижу перед вами и прямо говорю, зачем пришла. Вы — почти последняя моя надежда. Расскажите историю Шалье.

Ульрих с удовольствием откинулся на спинку кресла, перемещая взгляд куда-то поверх ее головы.

— Никто, значит, не рассказывает? Раньше у нас был такой обычай — кто приносит дурные новости, тот перестает быть твоим другом. Видимо ваше… окружение не хочет рисковать вашим знакомством.

Латиса удивилась.

— Надо же… Не думала, что могу кого-то настолько заинтересовать. Причем сразу всех…

— Не скажите… Такая экзотика — землянка, красивая женщина, умная, без внешнего рисунка…

— Без чего?

— Без внешнего энергетического рисунка.

— Огня, который вас окружает?

Он подумал.

— Да. Его узор у каждого уникален… На вас, правда, есть следы Шалье, что экзотичнее вдвойне…

К этому явно стоило прислушаться.

— На мне следы? Как?

— Ну как, как. Видимо, он к вам… прикасался, — криво усмехнулся Ульрих и его глаза бесстыдно поползли вниз по телу. — Да… прикасался — слабо сказано.

Латисе вдруг стало ужасно смешно. Вот чего для счастья и не хватало — теперь все видят, что к ней… прикасались.

— Поставил метку, — очень довольно продолжал Ульрих. — Подобное часто практикуется у животных, они инстинктивно обозначают свою… территорию.

— А если бы он прикоснулся к женщине татов? Был бы след?

— Да. У живущих вместе очень красивые рисунки получаются, жаль, лично вы их не увидите.

Бедолаги… Как же они тут женам изменяют, промелькнула неожиданная мысль.

— Ладно. Все это интересно и познавательно. Но давайте к делу. Сразу говорю — уходить без результата я не собираюсь.

— Хорошо, — сразу же ответил Ульрих. — Расскажу.

— Только, — на секунду она замялась, — хотелось бы слышать… факты…

— А не мою интерпретацию? — усмешка. — Хорошо, я расскажу только факты. Готовы?

— Да, — еле слышно ответила Латиса, вцепившись в обивку кресла.

— Тогда слушайте. У него был брат, Ранье, очень… В общем лучший из всех, кого я знал. С ним никогда не скучали. Однажды они нашли эту планету… Стекляшку, а на ней — разумную жизнь. Почти исчезнувший вид, который не оставил побочных ветвей, это значило, что с его вымиранием разума на планете не останется. Ранье загорелся идеей их сохранить и многие стали ему помогать. В том числе Шалье, хотя Стекляшка его не особо интересовала. Считалось, что он делал это потому, что очень любил брата. И вот…

Глаза Ульриха разгорелись. Латиса ждала, не прерывая паузу, хотя хотелось его встряхнуть, да посильнее и вытрясти, наконец, всю это чересчур засекреченную историю.

— Им удалось сохранить жизнь этих… ящериц, наладить стабильное воспроизводство… Но потом у тех появился каннибализм, причем стал основным видом добычи пропитания — охота была куда сложнее и проще оказалось перехватить в соседней деревне пару жителей. И еще, у Ранье появилась жена — Мальтика. Шалье… очень ее любил, — Ульрих осклабился, с нескрываемым удовольствием следя за Латисой. И последить было за чем — от подобных слов ей стало весьма неуютно. Но нужно было узнать все.

— Дальнейшее я не очень-то знаю, — быстрее заговорил Ульрих. — Ранье придумал какой-то план по внедрению в среду ящериц божества, запрещающего каннибализм. Они улетели на стекляшку вдвоем. А теперь одни голые факты — Ранье отправился к ящерицам и они… убили его и съели. А Шалье его не спас. Потом на планете раздался взрыв огромной мощности, удивительно как эти ящерицы вообще выжили. Хотя, как знать, что у него был за план…