Шок-рок - Купер Элис - Страница 42

Лишившись дара речи, Стюарт только рассеянно кивнул. Он подозревал, что Элу хочется, чтобы он еще похвалил качество звука, но все, о чем он мог думать, были люди на этих фотографиях. И все они были мертвы. Умом он понимал, что их смерти ну никак — никоим образом — не могут быть связаны с тем, что все они записывались на "Чистом звуке", но и выбросить из головы эту мысль он тоже не мог. Каждый из них, от Бадди Холли до Стиви Рэй Воэна записывался здесь, и все до единого вскоре после записи умерли.

Стюарт открыл было рот, отчаянно пытаясь сказать что — нибудь о своих подозрениях. Но вместо этого он молча толкнул дверь и вышел на улицу. Полуденное солнце ослепило его, на мгновение перед глазами все поплыло. Глупость какая-то, думал он. Но внезапно сам испугался, что, согласись он записываться в студии Эла, он тоже умрет не состарившись.

Но ведь это и есть рок-н-ролльное наследство? Возьми от жизни все, заработай кучу денег, трахни кучу баб и умри молодым!

Мысль приятно щекотала нервы, и Стюарт сказал себе, что ладно, предположим, он умрет, так ведь не сразу же. Он еще и близко не подошел к тому, чтобы стать легендой.

А если и подошел. Так что с того?

Силой, гнавшей Стюарта всю его музыкальную жизнь, было желание добиться всего. Подняться на самый верх!

Если запись на студии "Чистый звук" может каким-то образом это гарантировать, то, быть может, — господи, да! Он пойдет на риск. Он заплатит Элу Сильверстайну вдвое, да ладно, втрое против того, что он запросит за время в студии!

— Итак, — сказал Эл, лицо его по-прежнему расплывалось в той же улыбке, от которой на солнце заблестели зубы. — Как по твоему, подумаете вы с ребятами, не приехать ли вам сюда? Попробовать, что мы тут сможем сварить?

Подавшись вперед так, что снова оказался неприятно близко, Эл словно скалился на него. И опять на какое-то мгновение Стюарту показалось, что в глубине темных глазок владельца студии загорелся красный огонек. Здесь, на ярком солнце, после приглушенного освещения студии, лицо Эла казалось неестественно белым. Он походил на человека, который редко — если вообще когда — выходит на свет божий. Стюарт попытался не увидеть никакой угрозы в словах Эла или в тоне его голоса, но само это предложение заставило его внутренне поежиться в ярких солнечных лучах. На вопрос Эла он не ответил.

— Где ты припарковался? — заслоняя ладонью глаза от солнца, Эл оглядывал небольшую стоянку возле здания студии.

— Вон там, — ответил Стюарт, кивая в сторону красной "корветты", припаркованной в тени на противоположной стороне улицы.

— Ну, давай-ка провожу тебя до машины. — Эл подступил еще ближе к Стюарту. — Тебе, возможно, стоит не раз обо всем подумать. Я не делаю подобных предложений кому угодно с улицы, знаешь ли.

Стюарт про себя ощетинился. Ему хотелось напомнить Элу, что последний альбом его группы, где он написал текст и музыку к большей части песен, занял первое место в рейтингах. Ну да, конечно, он продержался там только неделю, но никто теперь, черт побери, не может его считать кем-угодно с улицы! Только не после стольких лет, какие он посвятил своей карьере. Но Стюарт чувствовал, что Эл Сильверстайн не из тех, на кого могут произвести впечатление все достижения Стюарта. Нет уж, куда ему произвести впечатление на человека, который действительно сидел в кабинке звукозаписи, когда писались Джими Хендрикс и Джим Моррисон.

Пока они бок о бок пересекали улицу, Стюарт не произнес ни слова. Выудив из кармана штанов ключи, он открыл дверь. Глядя мимо Эла на кирпичное зданьице, Стюарт взвешивал варианты. Стоит ли ему тут записываться… и стоит ли ему записываться с командой или без них. Наконец он все же поднял правую руку и крепко пожал руку Элу. Его еще поразило липкое холодное рукопожатие владельца студии, но, загнав эту мысль подальше, он сказал:

— Да, сэр, мистер Сильверстайн. Я бы сказал, сделка состоялась.

Отпуская руку Эла, Стюарт раздвинул губы в улыбке, но поджилки у него тряслись на неестественно высокой частоте. В горле встал плотный ком, который отказывался уходить, сколько бы ни сглатывал Стюарт.

— Знаете, возможно, нам понадобится пара дней, может, даже пара недель, чтобы обговорить детали, — продолжал он, голос его звучал непривычно сдавленно. — Но скажу вам…

Глянув снова на здание студии, он присвистнул сквозь зубы и покачал головой, пытаясь вспомнить, как звучали там его гитара и голос каких-то несколько минут назад. Но воспоминание уже таяло, и все, что ему осталось, это жажда услышать его вновь. Если Эл сможет весь альбом сделать на таком звуке, судьба альбома, так его за ногу, обеспечена.

— То, как звучал плэй-бэк. — Он мечтательно покачал головой. — Да господи, у вас там, наверное, магия какая-то.

— Ну да, и это, конечно, есть. — Эл все еще во весь рот улыбался. — Верно подмечено. А теперь ты один из очень немногих избранных, кто будет записываться на студии "Чистый звук".

Стюарт на какое-то мгновение застыл, а потом, облизнув губы, все же сказал:

— Э-э-э… Вы говорили, что множество знаменитостей у вас записывались.

— Ах это, совершенно верно. — Эл серьезно кивнул. — И впрямь множество записывались. Но… как ты сам мог заметить по фотографиям в коридоре, если бы я дал тебе список имен всех, кто у меня писался, ты ни одного не смог бы спросить, как им это звучало.

— Почему? — с трудом прочистив внезапно перехватившее горло, сдавленно спросил Стюарт.

— Почему? — эхом откликнулся Эл. — Ну, потому, что все до единого мертвы, вот почему. Хендрикс, Леннон. Брайан Джонс, Джим Моррисон… все. Мертвы. Просто трагедия, что столько рок-звезд умирают, только-только поднявшись к зениту славы.

— Но нет ли… — начал было Стюарт, потом, покачав головой, прикусил нижнюю губу. На мгновение прикрыв глаза, он вновь увидел внутренним взором череду черно-белых фотографий на стене. — Не может ли тут быть какой-то взаимосвязи? Вроде… я хочу сказать, все эти ребята… Не умерли же они только потому, что они… что они здесь писались. Как такое возможно?

И вновь Эл только пожал плечами.

— Не знаю. — Голос его превратился в низкое скрежещущее ворчание. — Может, никакой связи и нет… но опять же, может, она и есть. Думаю, все упирается в то, насколько ты этого хочешь, и в то, насколько ты готов рискнуть.

Эл все это время улыбался, но теперь его улыбка стала еще шире, открыв верхний и нижний ряд белых плоских зубов, от чего вид у него стал такой, как будто он вот-вот что-то откусит. По лицу его скользили тени листьев над головой, и потому кожа словно шла рябью. Чувствуя слабость в коленях, Стюарт открыл дверцу машины и уселся за руль.

— Но будь покоен, Стюи-малыш. — Эл наклонился вперед, опираясь одной рукой на открытую дверцу, а другой на крышу машины. — Если по какой-то случайности ты и встретишь безвременную смерть… ну, как все остальные знаменитые рок-звезды, ты уже один трек здесь записал. И я не премину повесить твою фотку прямо на стену моей студии.

Выпрямившись, Стюарт судорожно втянул в себя воздух.

— Да, сэр, мистер Бонни. Тебе и впрямь выпало записать песню на студии "Чистый звук". По крайней мере ты станешь знаменит этим!

На этом Эл захлопнул дверцу машины и размашисто махнул Стюарту прежде, чем перейти через улицу к зданию студии. Даже когда он был посреди мостовой, в льющихся на него ярких лучах солнечного света, его тело казалось каким-то нематериальным, будто тень, проходящая по раскаленному асфальту. Тряхнув головой, Стюарт вставил ключ в замок зажигания и запустил мотор.

— Да, черт побери! — прошептал он, бросив взгляд на свое отражение в зеркальце, которое как раз поправлял.

Он вдавил сцепление, потом газ, но вместо того чтобы выехать со стоянки, нажал на педаль тормоза и снова перевел машину на заднюю передачу. В мозгу у него кружились безумные мысли, и большинство их них вращались вокруг основного вопроса Эла.

Насколько он этого хочет и насколько он готов рискнуть?