Дни изгнания - Керр Катарина - Страница 2

Казалось, что город строили не по плану, а просто разбросали дома вокруг гавани. Все здания были круглыми и неопрятно покрытыми торчащей соломой вместо того, чтобы быть квадратными, с красиво крытыми дранкой крышами; улицы извивались вокруг них на манер спирали и переплетались между собой – варвары называли это декоративным стилем. Везде была неразбериха: собаки лаяли, дети бегали, верховые мчались куда-то сломя голову, телеги громыхали; шатаясь, бродили пьяницы.

– Мой господин, – не выдержал, наконец, Гармон, – неужели это самый главный город в Элдисе?

– Боюсь, что так. Запомните, мой юный друг, человек, к которому мы идем, покажется вам грубым варваром, но у него достаточно власти, чтобы казнить нас, если мы нанесем ему оскорбление. Законы здесь очень отличаются от наших. Каждый правитель – и судья, и адвокат в одном лице, пока он находится на своей земле. А гвербрет, как этот лорд в Аберуине, правитель куда более могущественный, чем любой из наших архонов.

Дворцовый комплекс гвербрета, или дан, как называли его варвары, располагался примерно в центре города. Варвары в один голос расхваливали его, рассказывая, как он прекрасен со своей многобашенной крепостью, расположенной за высокими каменными стенами, но бардекианцы нашли работу каменщиков топорной, а весь эффект был безнадежно испорчен скоплением хижин и сараев, свинарников и конюшен. Прокладывая путь между суетившимися слугами, Лондало неожиданно вспомнил, что на кожаном поясе у него висит серебряный кинжал.

– Клянусь Звездными Богинями! Я, должно быть, старею! Я даже не помню, как взял его со стола.

– Не думаю, что это имеет значение, сэр. Все вокруг буквально ощетинились ножами.

Хотя Лондало никогда раньше не встречал этого правителя, он слышал, что Родри Майлвад, гвербрет Аберуина, был человеком честным, справедливым и более культурным, чем многие ему подобные. Он с удовольствием отметил, что дворы были достаточно чистыми, слуги одеты прилично и вокруг не видно трупов повешенных разбойников.

Старый управляющий стоял у дверей самой высокой башни, собственно броха, готовый приветствовать их. Лондало быстрым шепотом напомнил Гармону, что все приближенные гвербрета – люди знатного происхождения.

– Поэтому следите за собой. Никаких приказаний, и не забывайте говорить им спасибо.

Управляющий проводил их в просторную круглую комнату с полом, покрытым плетеными тростниковыми циновками, и уставленную длинными деревянными столами, за которыми пили эль и откусывали куски от огромных ломтей хлеба не меньше сотни людей, вооруженных и ножами, и мечами. Между ними бродили служанки, больше сплетничая и обмениваясь с пирующими остротами, чем работая. Возле резного очага стоял отдельно от других стол черного дерева, отполированный до блеска – почетное место гвербрета. Лондало почувствовал себя очень довольным, когда управляющий усадил их за этот стол и приказал мальчику принести им эль в настоящих стеклянных стаканах. Лондало также остался доволен тем, что гобелен, который он заранее отправил сюда в подарок, висел на стене у громадного камина. Он рассеянно прикоснулся к рукоятке серебряного кинжала и понял, что странная тревога покинула его. Гармон же очень нервничал, не отводя взгляда от сборища вооруженных людей.

– Ну же, успокойтесь, – прошептал Лондало. – Здешние правители умеют держать своих людей в руках. Кроме того, здесь уважают гостей. Никто не собирается убивать вас прямо на месте.

Гармон натянуто улыбнулся, сделал глоток эля и едва не подавился горьким, вонючим напитком. Но все же он был истинным купцом, поэтому сумел скрыть отвращение под притворным кашлем и заставил себя сделать еще один глоток. Через несколько минут в зал быстро вошли два молодых человека. Поскольку мешковатые штаны были сшиты из яркой клетчатой ткани, которую в Дэверри носила только знать, а вся вооруженная компания встала, чтобы поклониться им, Лондало сделал вывод, что это сыновья гвербрета. Юноши очень походили друг на друга, у обоих были волнистые волосы цвета воронова крыла и васильковые глаза. По меркам варваров, юноши считались очень привлекательными, предположил Лондало, но его волновала совсем не их внешность.

– Клянусь самим Отцом Великой Волны! Мне сказали, что сейчас здесь только один сын! Мы должны что-то сделать, чтобы раздобыть подарок для второго, и наплевать на цену!

Управляющийся засуетился, жестами предлагал им встать, чтобы в надлежащий момент они могли опуститься на колени.

Необходимость становиться на колени перед так называемым высокорожденным раздражала Лондало, который привык избирать своих правителей голосованием или проваливать их, если они его не устраивали. Один из молодых людей тем временем пошел дальше, и управляющий прочистил горло.

– Родри Майлвад, гвербрет Аберуина, и его сын.

В полном замешательстве Лондало едва не забыл преклонить колени. Как же так, ведь этому лорду не более двадцати пяти лет! Мысленно он проклинал купеческую гильдию, снабдившую его для такого важного задания столь неверной информацией.

– Для нас большая честь посетить вас, великий лорд, но вы должны простить нас за вторжение во время траура.

– Траура? – гвербрет озадаченно нахмурился.

– Да, ведь когда мы отправились в плавание, ваша светлость, ваш батюшка, старший лорд Родри из Аберуина, был еще жив.

Гверберт разразился смехом, одновременно приказав жестом, чтобы они поднялись с колен и вновь сели за стол.

– Я полагаю, ты никогда не видел меня раньше, добрый купец. Я правлю здесь вот уже тридцать лет, а отроду мне пятьдесят четыре. Я не насмехаюсь над тобой. – Он рассеянно поглядел в сторону, и внезапно глаза его потемнели от печали. – О, нет, никаких насмешек.

Забыв об этикете, Лондало уставился на него. Нет и следа седины в волосах гвербрета, нет морщин на его лице – как ему может быть пятьдесят четыре года? Тут гвербрет вновь повернулся к нему с солнечной улыбкой.

– Впрочем, это неважно. Что привело тебя ко мне, добрый сэр?

Лондало прокашлялся, готовясь к разговору о самой важной сделке – обмене зерна Элдиса на предметы роскоши из Бардека. Но не успел он сказать и слова, как Родри наклонился вперед, рассматривая что-то.

– Клянусь богами, это же серебряный кинжал! Эфес с набалдашниками!

– Это он и есть, ваша светлость. – Мысленно Лондало еще раз обругал себя за то, что притащил сюда эту проклятую вещь. – Видите ли, я купил его много лет назад на островах и храню, потому что… в общем, это долгая история.

– На островах? Позвольте взглянуть на него поближе, добрый купец, если это нетрудно.

– Разумеется, ваша светлость.

Родри взял кинжал, долго рассматривал сокола, выгравированного на лезвии, и наконец расхохотался.

– Вы знаете, что он принадлежал мне? Очень, очень давно. У меня его украли, когда я был на островах.

– Что вы? В самом деле? В таком случае, ваша светлость, вы просто обязаны получить его назад! Я настаиваю, нет, в самом деле.

Позже вечером, когда договор был подписан и купец уехал, в большой зале Аберуина наступила тишина – воины отправились объезжать лошадей. Обычно Родри уезжал с ними, но сегодня он задержался за почетным столом, думая о странных изгибах судьбы; о совпадениях, как ему казалось, вернувших к нему серебряный кинжал.

Несколько служанок вытирали столы; несколько грумов сидели у порога, играя в кости, несколько собак, похрапывая, лежали на соломе. Чуть позже к Родри присоединился старший сын. Трудно было поверить, что парень вырос, что у него двое своих сыновей, что он владеет даном Гвербин. Родри помнил, как счастлив он был, когда у него родился наследник, как сильно он любил паренька и как сильно Каллин любил его. Было больно думать, что его первенец начинает ненавидеть отца, потому что тот не хочет стареть и умирать. Нет, Каллин не сказал об этом ни слова, но между ними нарастала холодность, и все чаще Родри замечал, что сын смотрит на атрибуты гвербрета – знамя с драконом и церемониальный меч правосудия – с удивительной жадностью. Родри не выдержал и нарушил молчание.