Чары тьмы - Керр Катарина - Страница 26

Остаток дня Даннин заставлял армию двигаться быстро, а сам перешел в арьергард и подгонял телеги. Впереди, в уединенном великолепии во главе колонны, Гвенивер принимала известия от разведчиков и направляла армию согласно полученным данным. К тому времени, как они встали лагерем, примерно за час до заката, чтобы дать лошадям поесть свежей травы, разведчики были уверены в том, что налетчики из Элдиса находятся всего в пяти милях впереди армии Кермора. И, что лучше всего, они не встретили никого из вражеских разведчиков. Это свидетельствовало о самонадеянности принца и грело душу.

Пока Гвенивер и Рикин играли у своего костра в кости, она пересказала ему все новости.

— Ну, госпожа, значит, завтра мы наконец поучаствуем в настоящем деле.

— Определенно. Когда мы отправимся за принцем, ты поедешь вместе со мной.

Он улыбнулся и бросил кости. Бросок оказался неудачным. Когда Рикин протянул Гвенивер две проигранные щепки, она вспомнила, как он дарил ей первые весенние фиалки — робко, никогда не произнося ни слова. А ведь наверняка он тратил на поиски этих цветов по нескольку часов. Как она могла быть такой слепой и никогда не подозревать, что конник из простолюдинов любил ее все эти годы!

— Ты собираешься бросать кости? — осведомился он. — Я слишком здорово продулся, чтобы позволить тебе теперь выйти из игры.

Делая свой бросок, Гвиневер думала о том, что ее нисколько не беспокоит, когда он забывает называть ее «госпожа» или когда орет на нее за какую-нибудь глупость. Ее братья приказали бы высечь его за такую наглость. Не любит ли и она его — на свой лад? Но слишком поздно теперь копаться в своих чувствах к этому парню. Гвенивер принадлежит только Богине — навсегда.

На следующее утро армия поднялась на рассвете. Даннин разделил людей, назначил временных командиров и отобрал двадцать пять человек, которые поедут вместе с ним и Гвенивер, чтобы атаковать принца. Яркое летнее солнце освещало зеленые луга. Женщина чувствовала себя совершенно спокойно, словно парила по воздуху. Она почти не замечала тяжести тридцатифунтовой кольчуги. Вознося долгую, молчаливую молитву Богине, Гвенивер начала улыбаться. Поскольку она много часов работала с образом Богини, то он построился у нее в сознании почти без усилий — Богини жуткой красоты, с темными как ночь глазами, которая дрожала от страстного предвкушения предстоящего кровопролития. Гвенивер услышала заунывное песнопение, песню-плач — очень древнюю, очень странную. Она была уверена, что вспоминает ее из далекого прошлого, когда процветало поклонение Черной Луне. Песня в ее сознании стала такой реальной и такой громкой, что Гвенивер вздрогнула, когда Даннин выкрикнул приказ остановиться.

В полубессознательном состоянии она огляделась вокруг и увидела, что боевой отряд останавливается возле леса. Когда-то он, вероятно, являлся частью охотничьего заповедника здешнего лорда, поскольку не был густым и состоял по большей части из лиственниц и кленов, с небольшим количеством кустарника, который не сдержит всадников. Даннин разбил колонну на отряды и повел их растянувшимся строем под укрытие. Далеко на севере Гвенивер увидела приближающееся облако пыли. Армия приготовила щиты и копья, пока налетчики из Элдиса медленно приближались к засаде.

Враги находились всего в четверти мили от места засады, когда какой-то парень с острым зрением заметил в лесонасаждениях впереди нечто странное. Крик пронесся по рядам всадников, и они остановились, смешав строй. Гвенивер увидела скот, который с жалким видом опускался на землю в арьергарде колонны.

— Вперед! — крикнул Даннин, забыв про рог. — Берем их!

Как туча стрел, всадники из Кермора вылетели из укрытия и бросились в атаку. Наконечники копий вспыхивали на солнце, жаля конников из Элдиса. Атаке не подвергались только первые ряды, где удачное попадание могло лишить нападающих заложника-принца. Когда всадники развернулись, чтобы встретить неприятеля, один из отрядов обнажил мечи и вступил в рукопашную. Сражение развернулось на обеих сторонах дороги.

— За принцем! — приказал Даннин.

С громким кличем он бросился в атаку на первую линию, а избранные им люди понеслись за ним. Гвенивер хотела закричать вместе со всеми и разразилась смехом. На этот раз он был таким холодным, таким пустым, что она была уверена: это Богиня использует ее голос и тело, говорит и сражается через свою жрицу. Впереди, в поднимающейся пыли, десять человек из Элдиса неслись галопом им навстречу. Увидев щит с изображением дракона, по ободу украшенный серебром и инкрустированный драгоценными камнями, Гвенивер догадалась, что храбрость принца срабатывает им на руку.

— Рикко! — закричала она. — Вот он!

И снова раздался ужасный нечеловеческий смех, когда две группы всадников столкнулись друг с другом и развернули коней. Гвенивер нанесла удар по коню врага, попала концом меча и увидела яркую кровь. Внезапно весь мир взметнулся туманно-красным огнем. Жрица смеялась и выла, она рубила мечом и гнала своего коня вперед, и снова рубила, и парировала неловкий ответный удар. Сквозь красную пелену она увидела полное ужаса лицо врага, когда он пытался отбиваться. Ее смех превратился в песню, которую она слышала у себя в сознании. Страх врага заставил Гвенивер возненавидеть его. Она сделала обманное движение, вынудив его податься слишком далеко вперед, затем рискнула нанести опасный удар и резанула его по лицу. Кровь хлынула и смыла страх с его лица — навсегда. Гвенивер позволила врагу упасть, а затем бросилась к Рикину.

Люди Элдиса уступали нападающим в численности. Они собрались вокруг своего принца и в отчаянии пытались отогнать от него армию Кермора. Гвенивер увидела Даннина, который наседал сзади, сражаясь с человеком, который бросился ему навстречу, чтобы закрыть доступ к принцу. Двумя быстрыми ударами Даннин вначале убил коня, затем всадника и бросился дальше. Все это время он молчал, на его лице даже застыло кислое выражение, словно ему было скучно в этой бойне. Когда воины вокруг принца попытались перестроиться, у Гвенивер появился шанс. Она убила одного из неприятелей, нанеся удар через проем в кольчуге у подмышки. Ее смех превратился в крик баньши, когда она повернулась к всаднику, что стоял рядом с только что убитым.

Серебряный щит поднялся, отражая удар, и тут белоснежный конь понес принца в совершенно безнадежную атаку. Гвенивер увидела васильковые глаза, холодные и целеустремленные, когда он замахнулся на нее и уверенно нанес удар. Он был таким сильным и так правильно нацеленным, что разломил ее щит пополам, но Гвенивер ответила ударом снизу и поймала его запястье в латной рукавице плоской частью лезвия. Принц с криком выпустил меч. Его смертельно бледное лицо подсказало ей, что у него сломана кисть.

Сбоку на принца напал Даннин, стукнув щитом по боковой части головы соперника. Оглушенный, хватающий ртом воздух принц закачался в седле. Гвенивер убрала свой меч в ножны и схватилась за серебряный обод щита, заставляя принца повернуться к ней. В это мгновение Рикин схватил поводья молочно-белого коня, и принц оказался в ловушке.

— Отлично сработано! — крикнул Даннин. — Уводите его!

От боли глаза принца были, как у пьяного, но внезапно левой рукой он схватился за кинжал у себя на поясе. Однако Гвенивер добралась до оружия раньше его.

— Никаких самоубийств, — сказала она. — Ты когда-нибудь мечтал увидеть Кермор, парень?

Даннин и остальные развернули коней и поехали назад к месту сражения, которое кипело и бурлило у них за спиной. Дагвин присоединился к Гвенивер и Рикину, которые повезли принца в противоположном направлении по дороге и остановились в тени дерева.

— Сними с него эту латную рукавицу, Рикко, — велела Гвенивер. — Если его рука опухнет внутри, то потребуется кузнец, чтобы высвободить его чертову руку.

Принц стащил шлем левой рукой и с силой бросил его в грязь. Когда он посмотрел на Гвенивер полными слез глазами, жрица поняла, что он на несколько лет младше ее.. Пока Рикин стягивал латную рукавицу, принц тихо стонал, кусая нижнюю губу так сильно, что из нее пошла кровь. Внезапно Гвенивер почувствовала, как холодок пробежал у нее по спине: опасность. С криком она развернулась в седле и увидела, что люди из Элдиса несутся галопом прямо на них.. Подразделение из примерно десяти всадников. Вслед за ними скакали люди из Кермора, но враги опережали их примерно на два корпуса лошади.