Чары кинжала - Керр Катарина - Страница 62

— Можешь потрогать ее, — заметил Невин. — Она горячая.

Слигин повернулся и побежал к башне, ни разу не оглянувшись. Двое эльфов громко рассмеялись, но Адерин оборвал смех, сказав им что-то на их языке. Они неохотно замолкли.

— Готовьтесь выезжать, — сказал Адерин. — Захватите и мою лошадь, хорошо?

Все еще улыбаясь, Дженантар и Калондериэль поспешили выполнить приказ. В этот момент Невин и увидел Джилл. Она стояла невдалеке и наблюдала за ним настороженно, как пугливый олень в лесу. Не дожидаясь, когда Адерин позовет ее, она подошла, не отрывая взгляда от Невина. Невин сразу узнал ее, несмотря на грязную мужскую одежду: ее лицо не было похоже на лицо Бранвен, но оно тоже было очень красивым. Он удивился тому, что она оказалась такой рослой.

— Здравствуй, Джилл, — завороженно произнес Невин. — Адерин только что говорил мне о тебе.

— Вот как? Что-нибудь хорошее, я надеюсь?

— О, да.

Невину хотелось сказать ей всю правду, используя свои возможности, сделать так, чтобы она вспомнила его; излить свое сердце; сказать, как он рад тому, что нашел ее снова. Но это было запрещено двеомером.

Джилл смотрела на него внимательно и серьезно.

— Послушайте, — наконец сказала она. — Мы не встречались раньше? На дороге или где-нибудь еще, когда я была ребенком?

— Нет, никогда.

— Тогда мне надо еще подумать. Очень странно. Я могу поклясться, что видела вас прежде.

Был момент, когда Невин чуть не заплакал. После стольких лет она все еще помнила его.

В результате долгих споров лорды предприняли свой следующий шаг в боевых действиях.

Так как Невин и Адерин наблюдали за передвижениями армии Корбина, бойцы лордов смогли без риска пополнить запасы провизии.

А затем направились на восток, сделав обманный маневр — для того, чтобы Корбин подумал, что они пытаются обойти его и захватить крепость. Он будет вынужден последовать за ними, и у них появится возможность выбрать себе позицию для сражения. Кроме того, они смогут послать гонцов за подкреплением, которое к этому времени сформируется в крепости Каннобайн. Каллин не рассчитывал на многочисленную поддержку, это зависело от того, сколько подданных твердо стали на сторону Ловиан.

После окончания военного совета Каллин увидел Джилл у ворот крепости. Она держала наготове оседланных коней.

— Я просил лорда Родри об одолжении, — сообщил Каллин. — И он согласился. Ты поедешь с донесением в крепость Каннобайн сразу же после того, как мы встретим продовольственный обоз.

— Отец! Прах и пепел, я хочу…

— Что ты хочешь? Воевать? Порой мне кажется, что у тебя совсем нет мозгов!

— Я могла бы за себя постоять.

— Не распускай слюни, как малолетний пьяница. Да, могла бы — и что с того? Я не собираюсь подвергать риску твою жизнь. Ты — единственное, что у меня есть в этом мире. Знаешь, что может случиться с тобой? Думаешь, что смерть — только для других, не для тебя. Многим из таких самонадеянных юнцов я давал последний глоток воды. Они умирали у меня на руках. Да поразят меня боги, если мне пришлось бы сделать то же самое для тебя.

Его натиск достиг цели. Джилл опустила голову и мяла пальцами поводья.

— Я знаю, что тебя беспокоит, — продолжал он. — Ты думаешь, что я не оценю твоего умения владеть мечом? Насмотрелся я на твои забавы. Но когда ты на поле боя — это совсем другое. Там не до игры и не до смеха, девочка.

— Ладно. — Джилл глядела на него с робкой надеждой. — Отец, ты вправду думаешь, что я хорошо владею мечом?

— Конечно.

У Каллина сжалось сердце при виде ее детской улыбки. В такие минуты, как эта, Каллину всегда казалось, что, может, он любит дочь слишком сильно. Он взял у нее поводья своего коня.

— Но не раздувайся от гордости. Тебе надо еще очень многому научиться.

Он обнял ее и помчался догонять армию Родри. Каллин знал, какую боль причинил дочери, но сдержался, чтобы не оглянуться.

Когда армия, направившаяся на юг, встретила продовольственный обоз, купец Дрегис оставил их. Джилл подошла к нему, чтобы пожелать удачи. Он тряс ее руку сильно и долго:

— Спасибо тебе, девочка, и твоему отцу тоже. И вот вам моя благодарность. Я знаю, что вы спасли мне жизнь. — Дрегис подал ей мешочек, полный монет, и присоединился к своему каравану. Джилл положила его в карман: когда вся эта история закончится и им нужны будут деньги, мешочек ох как пригодится, но если отдать их отцу сейчас, он тут же пропьет половину.

Джилл отстала от армии, ее место теперь было в тылу. Неожиданно для себя она оказалась рядом с Невином. Он столь любезно встретил ее, что она не смогла просто пройти мимо. Двеомер сами по себе представлялся ей опасным, и еще больше пугало то, что сама она, похоже, также имела отношение к колдовству. К своему большому удивлению, она обнаружила, что ей с Невином интересно.

В песнях бардов мастера двеомера всегда изображались мрачными и молчаливыми. Демонические взгляды и многозначительные знаки сопровождали их магические действия.

Но вот перед ней был Невин — с его искренними голубыми глазами, всегда улыбающийся, одетый как фермер: в простую рубаху и коричневые штаны. И никакой длинной мантии с особыми знаками… Он так много видел в своей жизни, что они заговорили, конечно же, о путешествиях. К концу дня Джилл уже казалось, что он был ее дедушкой, и лишь по воле судьбы они не могли встретиться раньше.

— Скажи мне вот о чем, дитя, — проговорил Невин, — твой отец выглядит вполне порядочным человеком. Ты сама это знаешь, так же как и все вокруг это чувствуют. Тебе известно, из-за чего ему пришлось взять серебряный кинжал?

— Нет. И на твоем месте я никогда не спрашивала бы его об этом. Он взял меня с собой, потому что очень любил мою маму. Она умерла, когда я была еще маленькой и вообще ничего не понимала. Папа просто появился однажды, и мы с ним уехали. Я часто думала об этом. У отца было много денег — выкуп от знатного лорда. И я помню, что он планировал поселиться с нами вместе, купить ферму, перестать бродяжить. Но однажды он приехал, а мама уже умерла к этому времени. Он был как сумасшедший в тот день, когда узнал об этом.

— Да. Так оно и должно было случиться. Бедный парень. Ей-богу, это была злая шутка, которую Судьба сыграла с ним, и с тобой, и с твоей мамой тоже.

Невин говорил с теплотой и искренним сочувствием. Это удивило Джилл. Она сама всегда думала, что такие люди, как серебряный кинжал и его незаконная дочь недостойны внимания человека, изучившего двеомер.

Однако Невин был еще и травником, помогал бедным людям — обычные, казалось бы, человеческие поступки… но все же нет сомнения в том, что он связан с магическими силами. И по какой-то причине, которую Джилл не могла выразить словами, она приходила в ужас, думая об этом.

К концу дня, в трех милях от морского берега, армия встретила багажный обоз с продовольствием — движущуюся вразброд длинную вереницу деревянных телег. Так как в обозе имелось и пиво, у людей в эту ночь была приятная возможность расслабиться. Назавтра Каллин рано разбудил Джилл.

— Тебе надо приготовиться и выезжать, моя дорогая, — сказал он. — Лорд Родри хочет отправить донесение.

— Ладно, отец, но я еще хочу…

Каллин поднял руку, — и Джилл замолчала.

— Счастливого пути, — сказал он. — Я увижусь с тобой, как только будет возможность.

Каллин ушел так стремительно, что она поняла — до отъезда больше не увидит его. И это к лучшему: Джилл ненавидела прощаться с отцом перед сражением, потому что слова, которые они оба произнесут, могут оказаться последними.

Армия медленно двигалась на восток. Все утро Невин и Адерин ехали рядом позади повозок и слуг. Родри предлагал им почетное место в голове колонны, но они решили, что им лучше держаться позади. В тылу в любой момент они могли вывести своих коней из колонны и спешиться, потому что даже такие умелые маги, как они, не могли войти в состояние глубокого транса, сидя верхом на лошади. Что бы там ни пели барды о мастерах двеомера, их возможности все-таки не были безграничными.