Чары кинжала - Керр Катарина - Страница 39

Позади шла Каса с одним из воинов, который нес на руках уснувшего Акерна. Гверан рассердился, узнав Таника, ведь он просил капитана держать этого парня подальше от Касы. Размышляя об этом, он вспомнил, что много раз видел Таника за последнее время. Тот вечно крутился вокруг, когда служанка с Лиссой были во дворе, или намеренно подкарауливал, когда они с Лиссой выходили из крепости.

На следующее же утро Гверан подозвал Дорина, когда тот во время завтрака появился в большом зале. Он отвел капитана в сторону, где никто не мог слышать, и снова выразил ему свое недовольство. Дорин удивился:

— Ну, каков мерзавец! Я говорил с ним, Гверан, и он пообещал мне, что не сунет больше свое свиное рыло к малышке Касе.

— Ну хорошо, я сам поговорю с ним позже, — пообещал Гверан.

Только днем он смог наконец освободиться, чтобы пойти разыскать Таника, но вместе с парнем он нашел и Касу. Таник чистил свою лошадь во дворе, а Каса стояла с ним рядом. Она рассказывала ему какую-то запутанную историю о своей старшей сестре. Таник слушал рассеянно, иногда кивая головой. Когда Гверан подошел к ним, Каса торопливо сделала реверанс.

— По-моему, твоя госпожа хочет тебя видеть, — сказал Гверан.

Улыбнувшись Танику, Каса побежала в башню. Таник поднял глаза, держа в руке скребницу.

— Вот спасибо, — сказал Таник. — Проклятье, когда наконец эта девчонка перестанет болтать?

— Во всяком случае, — рассердился Гверан, — не похоже, что тебя это раздражает. Мне кажется, ты не упускаешь случая пообщаться с ней.

Таник посмотрел на него с едва заметным презрением.

— Это мое дело. А что вам до этого?

— Я предупреждаю тебя: если Каса забеременеет, я буду говорить об этом с лордом Мароиком. И мне плевать, если ты будешь клясться, что не ты один был с ней, все равно тебе придется жениться.

Таник так сильно сжал рукой скребницу, что дерево едва не треснуло. Пока дело не кончилось оскорблениями, Гверан повернулся и пошел прочь. Если бы дошло до драки, Таник, конечно, изрубил бы его на куски.

Таник это тоже знал. И хотя Гверан привык, что всадники относились к нему с пренебрежением, это всегда было ему неприятно.

Когда Гверан рассказал Лиссе, о своей стычке, она казалась довольной и заметила, что будет рада, если человек, который ей не по душе, прекратит надоедать Касе.

В течение нескольких дней Гверан продолжал наблюдать за Таником.

Поначалу казалось, что Таник услышал предупреждение, но через несколько дней Гверан увидел парня во дворе в компании со всем своим семейством. Гверан спустился по лестнице и подбежал к ним. Таник тут же поклонился женщинам и вернулся в казарму.

— Послушай, Каса, сколько можно повторять, что он тебе не пара, можешь ты уразуметь это своей хорошенькой головкой?

Каса захныкала, достала из кармана носовой платок и стала вытирать слезы. Лисса мягко дотронулась до ее руки.

— Гверан прав. Давай поднимемся в комнату и хорошенько поговорим.

— Я хочу погулять с папой, — сказал Адерин. — Можно, папа?

— Пойдем, — Гверан взял его за руку. — Мы лучше погуляем, а женщины поболтают.

Они спустились к реке и сели на колючую сухую траву. Стояла невыносимая жара, ни ветерка. Адерин улегся на живот и срывал сухие стебельки травы, забавляясь с ними.

— Папа? — сказал он. — Тебе не нравится Таник, верно?

— Не нравится. А тебе?

— Мне тоже. Я боюсь его.

— Да, капитан говорил, что он тяжелый человек.

Адерин кивнул головой, закручивая травинку петлей.

— Знаешь что, папа? Он надоедает нам не из-за Касы. Ты знаешь, когда мы гуляем… Он приходит, чтобы увидеть маму.

У Гверана было такое ощущение, будто он получил удар в живот. Адерин сначала пытался завязать узел на скользком стебле, но потом передумал и стал его жевать.

— Ты уверен в этом? — спросил Гверан.

— Да, уверен. Помнишь, ты говорил мне, что надо наблюдать за тем, что люди делают? Я наблюдал за Таником, потому что он мне противен, и я не мог понять из-за чего. Мне не нравится, как он смотрит на маму. И он всегда кланяется и разговаривает с Касой, а сам с мамы глаз не сводит.

Адерин стал дергать травинку, держа ее между пальцами и стараясь разорвать на кусочки. Гверан смотрел на реку и чувствовал, как в нем разгорается гнев: словно искра, попавшая в сухую траву, сначала она тлеет и дымит, а затем вспыхивает ярким пламенем, и огонь охватывает весь луг.

«Этот мерзавец думает, что я уступлю ему без боя?» — мысленно спрашивал себя Гверан.

— Папа, — окликнул его Адерин, — что-нибудь случилось? Не смотри так, а то мне страшно.

— Ничего, мальчик. Просто думаю об этой проклятой засухе.

— Не беспокойся, Невин остановит ее, — убежденно сказал Адерин.

Гверан постарался улыбнуться и рассеянно кивнул. У него не было времени вникать в этот детский лепет о травнике.

— Давай вернемся в крепость, — предложил он, — Здесь очень жарко. И у меня еще есть там дела.

— Вот о чем еще я хочу узнать, — сказал Адерин, — почему травы выгоняют жар и всякую дрянь из людей?

— Ну, — замялся Невин, — на этот вопрос долго отвечать. Ты готов слушать, что я тебе расскажу?

— Буду слушать. Мне очень хочется.

Они стояли на коленях в сарае Невина и работали с травами. Переворачивали их, чтобы они просыхали равномерно.

Почти каждый день Адерин приходил помогать Невину и изучать ремесло травника.

После долгого одиночества щебетание мальчика казалось старику трогательным.

— Попробуем, — согласился Невин. — Видишь ли, в каждом человеческом теле есть четыре составляющих. Они соответствуют четырем стихиям: огню, воде, воздуху и земле. Когда все они уравновешены, человек здоров. Каждая трава увеличивает или уменьшает разные составляющие, соответствующие этим стихиям. Тогда их равновесие нарушается. Если у человека жар, то в нем увеличилась огненная составляющая. Жаропонижающая трава добавляет холода и воды и помогает уравновесить огонь в человеке.

— Разве только четыре составляющих? А я думал, что их пять.

Невин сел на пятки, озадаченный.

— Да, так оно и есть, — ответил он. — Но только четыре в теле, а пятая управляет остальными через дух.

Адерин кивал, внимательно запоминая все, что узнавал. Невин все больше и больше убеждался в том, что мальчик должен стать его новым учеником. И это становилось тягостным для него, потому что мастер двеомера должен иметь одного истинного ученика. Он никогда не сможет взять Адерина, потому что поклялся обучить этому мастерству Бранвен.

Порой, чтобы увидеться с Лиссой, Невин отвозил Адерина в крепость на своей лошади. Часто в жаркие дни домочадцы выходили посидеть на поросшем травой склоне холма. Невина теперь хорошо знали, поэтому то один, то другой подходили к нему за советом или купить какие-нибудь травы.

Так случилось, что в один из дней он встретил там Таника и увидел его Судьбу, опутавшую его, как сеть рыбака опутывает свою жертву. Ведя лошадь в поводу, Невин и Адерин поднимались на холм, когда Невин вдруг заметил Касу рядом с одним из всадников — южанином с тяжелым взглядом. Адерин тоже это заметил и побежал вприпрыжку вверх по склону.

— Каса, — захихикал мальчик, — я все расскажу маме. Ты опять болтаешь с Таником.

— А ну замолчи, паршивец, — рассердилась Каса.

— Нет, нет, нет. Все равно расскажу.

Таник поднялся, и что-то в том, как он посмотрел на Адерина, испугало Невина и заставило подойти ближе.

— Побить сына барда — лучшее, что может сделать человек для того, чтобы над ним посмеялись, — тихо заметил Невин.

— Старик, а твое-то какое дело? — воскликнул Таник и, подняв голову, хмуро посмотрел на него. Когда их взгляды встретились, Невин узнал душу Герранта: высокомерие сверкнуло в его глазах.

— Тебе лучше не оскорблять Невина, — вмешался Адерин, — он владеет двеомером.

— Придержи язык! Я этого не потерплю, блохастый щенок!

Таник уже занес над мальчиком руку, но Невин схватил его за запястье. Дикий народец окружил Невина и передал ему так много энергии, что, как бы ни сопротивлялся Таник, он не смог бы разорвать тиски, которыми старик сжал его руку. Невин притянул его близко, перехватил взгляд и пристально смотрел в глубину холодных глаз до тех пор, пока ненависть не исчезла в них, — и колдовство стояло за этим. Таник сделался мертвенно-бледным и прекратил борьбу.