Чары кинжала - Керр Катарина - Страница 30

— Ну же, ваша милость, я просто неудачно выразился.

— Вы не можете себе представить, как глубоко это ранит меня, — сказал Мэдок. — Я о Герранте и его проклятой страсти. Я видел это и, как дурак, молчал, надеясь, что я ошибаюсь.

— Если это может послужить утешением, — сказал Регор, — то никто в королевстве вас ни в чем не обвиняет.

— Какое там утешение, если человек сам корит себя. Но в конце концов я услышал, что принц увез ее с собой. Ну, тогда я подумал, что лучшее, что я могу предпринять, — это найти девочку до наступления зимы и устроить все так, чтобы она и ребенок были в тепле. — Его голос задрожал. — Но теперь уже слишком поздно. Я никогда не смогу ничего сделать для нее.

Леденящая тишина повисла в комнате.

— Как поживает госпожа Рода? — спросил наконец Регор. — Я переживаю за нее, но не осмеливаюсь поехать в крепость.

— Ну, она — жена воина и мать воина. Время излечит ее сердце. И, клянусь всеми богами, Блайна я тоже подвел. Что я за ничтожество… Принять у человека клятву верности, а затем дать ему погибнуть!

— И Ястреб отлетался. Это очень тяжко: видеть, как умирает клан.

— Да, это окончательная гибель, — сказал Мэдок. — Король отдал земли Ястреба Вепрю в уплату за смерть Блайна. Какой лорд согласится взять этот герб, если он так опозорен?

— Воистину так, — молвил Невин. — А со временем барды станут петь о Бранвен и Герранте. Хотел бы я знать, что у них получится…

Регор невесело хмыкнул.

— Наверняка, какая-нибудь трогательная баллада. Куда лучше, чем мы все заслуживаем.

ДЭВЕРРИ, 1058

По весне вода в реке была еще холодной. Весело плескаясь и дрожа от холода, Джилл прыгала с ноги на ногу по отмели, пока наконец не смогла опуститься в воду на колени. Любопытный дикий народец толпился вокруг, то прячась, то появляясь среди волн. Джилл пыталась вымыть без мыла волосы, в то время как гладкие серебристые существа, словно рыбы, стремглав проносились мимо нее. Она никогда раньше не заботилась о своей чистоте, но теперь это стало казаться ей важным. Она повалялась в траве на берегу, чтобы обсохнуть, словно лошадка, а затем поспешила в лагерь, пробираясь через орешник. На лугу спокойно паслись ее серый пони и лошадь отца. Сам Каллин отправился на ближайшую ферму, чтобы запастись продуктами. Джилл поторопилась одеться, пока он не вернулся. Было неприятно, что он может застать ее обнаженной.

Перед тем как надеть рубашку, она взглянула на свою грудь — два маленьких, но уже заметных бугорка. Иногда ей хотелось, чтобы они исчезли. Ей было тринадцать лет, а в четырнадцать многие девочки уже выходят замуж. Она быстро надела рубашку и подвязала ее, затем порылась в седельной сумке и вытащила расческу и треснутый осколок зеркала. Серый гном, с длинным носом и весь в бородавках, возник рядом с ней. Когда Джилл поднесла ему зеркало, он заглянул за стекло, как будто в поисках гнома, который смотрел на него изнутри.

— Это ты сам, — объяснила ему Джилл. — Посмотри, это ведь твой нос.

Сбитое с толку существо вздохнуло и спрыгнуло на траву рядом с ней.

— Будь зеркало побольше, ты бы понял. Папа сказал, что купит мне большое зеркало на день рождения, но я не хочу. Только глупые городские девчонки без конца прихорашиваются, а я — дочь серебряного кинжала.

Гном кивнул в знак согласия и почесал подмышкой.

Когда Каллин вернулся, они выехали в Дан Мананан, прибрежный город на восточной границе провинции Дэверри. Он представлял собой скопление ветхих деревянных лачуг, разбросанных вдоль реки. Латаные рыбацкие лодки были привязаны у берега. Прежде чем достичь городских стен, река протекла через окрестные поля, запах сушеной рыбы разносился по грязной улице, извивающейся вдоль речного берега. Они остановились на обветшалом бревенчатом постоялом дворе. Хозяин получил с Каллина плату, даже не взглянув на его серебряный кинжал. Был базарный день, и в таверне оказалось полно народу, причем многие с мечами за поясом. Как только они остались одни, Джилл с опаской поинтересовалась, правда ли, что в Дан Мананане логово пиратов.

— Нет, конечно, — ответил Каллин, улыбнувшись. — Они все контрабандисты. Эти вонючие лодки на реке на самом деле гораздо крепче, чем выглядят. В них спрятано кое-что ценное под макрелью.

— А почему местный лорд это не прекратит?

— Местный лорд сам увяз в этом по уши. Смотри только, не вздумай говорить об этом вслух.

Они позаботились о лошадях, затем прошли на рыночную площадь — на ярмарку. На речном берегу люди торговали в деревянных палатках, но многие просто разложили свой товар на земле. Здесь были самые разные продукты: капуста и зелень, сыры и яйца, живые цыплята, молочные поросята и кролики. Каллин купил им по куску жареной свинины. Насытившись, они посмотрели в лавках одежду, глиняную посуду и металлические поделки грубой работы.

— Не вижу красивого кружева, — сказал Каллин. — Жаль. Хотел купить тебе на день рождения.

— О, папа. Мне не хочется ничего такого.

— Неужели? А что скажешь о красивом платье? — Папа!

— Новую куклу? Украшение?

— Шутишь?

— Ничуть. Ну, тогда пойдем к одному моему знакомому ювелиру. Держу пари, его работ на этой ярмарке нет.

На окраине города, где зеленые общинные поля граничили с домами, они вошли в небольшой магазинчик с деревянной вывеской, изображающей серебряную брошь. Когда Каллин открыл дверь, мелодично звякнул колокольчик. Комната представляла собой узкий сектор круглого дома, разделенный на части перегородкой. Проход в перегородке был завешен старым зеленым одеялом.

— Отто! — позвал Каллин. — Ты здесь?

— Здесь, — послышался изнутри низкий голос. — Разве иначе я бы оставил дверь незапертой? — Говоривший выглянул из-за одеяла, а затем вышел к гостям. Он был очень низкого роста, всего около четырех с половиной футов. Джилл впервые видела такого низенького человека. Он был широкоплечим и мускулистым, с густой копной седых волос, нечесаной серой бородой и пронзительными черными глазами.

— Каллин из Кермора, надо же! — сказал Отто. — Кто это с тобой? Похоже, твой сын.

— Моя дочь, — сказал Каллин. — Я хочу купить ей безделушку на день рождения.

— Девочка? — Отто внимательно посмотрел на Джилл. — И уже достаточно взрослая, чтобы думать о приданом. Тогда нужно поскорее потратить денежки твоего отца на самоцветы, пока он их все не пропил. — Отто провел гостей в мастерскую. В центре, как раз под дымоходом в крыше, был очаг и маленький кузнечный горн. С одной стороны стоял длинный верстак, на котором лежали инструменты, маленькие деревянные ящички, недоеденные куски хлеба и копченого мяса. Среди всего этого беспорядка кучкой лежали мелкие рубины. Каллин выбрал один из них и посмотрел на свет.

— Красивый камень, — заметил он.

— Ты прав, — ответил Отто. — Но лучше не спрашивай, где я их взял.

Улыбаясь, Каллин бросил рубин назад на верстак. Отто сел на табуретку и взял толстый ломоть хлеба.

— Брошки, кольца, браслеты? — спросил он с набитым ртом. — Или ты хочешь шкатулку? Может быть, серьги?

— Нет, ничего это ей не подходит, — улыбнулся Каллин. — Только серебряный кинжал.

Джилл засмеялась, довольная своей победой, и обняла его с хитрой улыбкой. Каллин высвободился и чмокнул дочь в щеку.

— Довольно странный подарок для девочки, — протянул Отто.

— Нет, для этой маленькой чертовки совсем не странный. Представь себе, она заставила своего старика-отца обучить ее фехтованию.

Отто повернулся к Джилл, удивленно вздернув брови. На верстаке неожиданно возник серый гном: он сидел на корточках и пальцем исследовал рубин. Джилл подбежала и прогнала его прочь. По тому, как Отто проследил за ней взглядом, она догадалась, что он тоже мог видеть гнома. Малыш обиженно посмотрел на Джилл и исчез. Ювелир понимающе улыбнулся Джилл.