Чары дракона - Керр Катарина - Страница 23

Саламандр вздохнул и продолжал объяснять:

– Затем имеются похороненные, скрытые или оккультные способности, которые существуют, как цыплята в только что выложенных яйцах. В то время как каждый эльф и человек потенциально обладают их набором, лишь немногие рождаются с ними в уже развитом состоянии. Если хочешь, можешь называть эти способности «силами», хотя это, вероятно, звучит слишком громко для абсолютно естественных явлений. Ты понимаешь идею категории естественного? Как противоположную сверхъестественному?

– Э, что? Ну, э…

– Я вижу, что книга Майлвада становится необходимостью.

– Очень хорошо, но какое отношение скучные упражнения с картинками имеют ко всему этому великолепию?

– О! На самом деле я говорил немного несвязно и перескакивал с предмета на предмет. Если ты хочешь разбудить эти спящие силы, ты по большей части пользуешься картинками, названиями и именами, а иногда – музыкой, которой они сопровождаются. После того, как ты их разбудила, ты можешь использовать их снова и снова. Подумай – после того, как ты научилась быть логичной, разве ты не сможешь заново разбудить в себе эту полезную способность к логике, когда бы у тебя ни возникала проблема, которую нужно решить? Конечно, сможешь. Точно так же после того, как ты разовьёшь способность к дальновидению, ты, например, сможешь открывать её правильными образами и словами в любое время, когда захочешь. Великий мастер, вроде Невина, больше не нуждается в именах и образах для этого дела. Для него оккультные способности стали явными и очевидными.

Хотя понять эту маленькую лекцию было так трудно, что Джилл почувствовала себя слабоумной (что касается способности систематизировать, она у Саламандра была далека от идеала), все сказанное им, находило отклик у её в душе. Оно намекало и даже обещало отдать ей ключик к сундуку с сокровищами.

– Но вот что я тебе скажу, моя сладкоголосая малиновка. Ты можешь попробовать новое упражнение, если хочешь. Вместо того чтобы использовать пергамент, создай свой собственный образ и попытайся его реализовать у себя в сознании. Я не имею в виду – нарисуй или что-то в этом роде, в любом случае у нас нет чернил – просто выбери какую-то простую вещь и попытайся её увидеть. Например, гостиницу, в которой ты когда-либо останавливалась, или твоего коня по кличке Восход, который сейчас питается щедро раздаваемым королевским овсом, – что-то в этом роде.

– Ну, хорошо, я попробую. Если конечно можно так прыгать с одного на другое.

– О, боги! Эта ученическая работа – ещё даже не настоящий двеомер. Ты просто обучаешься кое-каким полезным навыкам. Я не могу представить, чтобы это принесло хоть какой-то вред.

В последнюю ночь в Вилинте Поммейо и Алейна поссорились. Поскольку Родри прислуживал за столом, то слышал все. Они не обращали на него ни малейшего внимания – как на предмет мебели. Родри расставил блюда и разлил вино и тут же удалился в кухню, где обнаружил Диену и Винсиму возле двери. Они прислушивались к отдалённым звукам разговора, который вёлся на повышенных тонах.

– Пока все идёт неплохо, – выпалил Родри. – Она отказывается дать ему какое-либо обещание, а он обвиняет её в том, что у неё есть другие поклонники. А они в самом деле есть?

– Только один и ему семьдесят с чем-то, – сообщила Диена. – Поэтому похоже, что все на самом деле очень хорошо.

– Я до сих пор не могу вздохнуть с облегчением, – призналась Винсима. – А что если они помирятся и обменяются множеством поцелуев? Ну, в любом случае пора подавать десерт, поэтому у тебя, парень, есть хороший повод туда вернуться.

Когда Родри внёс позолоченное блюдо с небольшими сахарными пирожными, они оказались единственными сладкими вещами в комнате. Алейна и Поммейо сидели прямо и напряжённо на своих подушках и гневно смотрели друг на друга.

– Убери пирожные! – рявкнула Алейна.

– Хорошо, хозяйка.

– Это, кстати, мой любимый сорт, – объявил Поммейо холодным тоном. – Неси их сюда.

Родри колебался.

– Я сказала: уходи!

– Да, хозяйка.

Родри поспешил прочь, когда Алейна информировала гостя о том, что он не имеет права отдавать приказы кому-либо из её рабов. Примерно полчаса спустя в кухню ворвался привратник, чтобы сообщить: Поммейо уехал в ярости. Тем не менее, первым делом поутру появился Мико с длинным письмом от своего хозяина, полным сладких извинений. По крайней мере так сказала Диена, потому что хозяйка читала письмо вслух, пока Диена расчёсывала ей волосы. К отвращению Диены, Алейна написала в ответ примирительную записку.

– А теперь я должна спешить в его мерзкую гостиницу и передать записку до того, как он уедет. О, хорошо, по крайней мере, что его не будет всю зиму. Он не станет путешествовать под дождём.

– Наша хозяйка умеет читать и писать? – Родри искренне поразился.

– Конечно, умеет, – глядя на него, Диена поморщилась. – Твоё варварское королевство должно быть ужасно примитивным, и это все, что я могу сказать. Тебя удивляют самые простые вещи.

– Ну, да, я такой. Надеюсь, ты не думаешь обо мне плохо.

Диена медленно улыбнулась ему, намекая на множество ответов, которые могла бы дать в ответ на эти слова, а затем поспешила выполнять поручение.

Во второй половине дня Алейна призвала Родри к себе. Она была одета в простую белую тунику и сидела, скрестив ноги, на подушке у низкого столика. Когда Родри вошёл, хозяйка хмурилась, глядя на свои предсказывающие судьбу плитки. При его появлении материализовались двое коричневых бородавчатых гномов и улыбнулись ему.

– Ну, вот и ты. Теперь, когда у меня есть время, мы займёмся твоим обучением, – она смела рукой плитки в сторону и подняла глаза и внимательно изучила его. – Ты неплохо справляешься, когда дело касается подачи еды, но тебе следует научиться правильно обращаться с моим опахалом и другим подобным вещам. И как ты говоришь! У тебя жуткий акцент и нам придётся потратить какое-то время, чтобы его исправить.

Хотя Родри надеялся, что Алейна вскоре устанет обучать его таким сомнительным навыкам, как правильно складывать шарфик и раскладывать подушки, она очень серьёзно подходила к каждой детали, и он вскоре понял, что ей просто наскучила её жизнь. Благодаря унаследованному богатству, ей не требовалось работать, хотя она прекрасно разбиралась в финансовых вопросах. Однако один из её многочисленных родственников выполнял всю фактическую работу, управляя её собственностью. Два раза в неделю этот Динварбало появлялся на обед. Во время долгой трапезы из многочисленных изысканных блюд они обсуждали вложения Алейны в земли или торговые предприятия. Она задавала точные вопросы, всегда по делу, и выступала с дельными предложениями, в то время как он записывал её пожелания на деревянной табличке, покрытой воском. После того, как родственник уходил, энергия и решительность медленно уходили из глаз Алейны, и она призывала Родри на один из уроков. Обычно она бывала в такие дни раздражена и отвешивала ему пощёчины за малейшие ошибки, а то даже отправляла прочь, сопровождая приказ потоками оскорблений. Тем не менее, когда в следующий раз она приглашала его, то снова вела себя мило, даже если и была строгой.

Порто с Дисной кое-что рассказали Родри из её истории. Алейна была вторым ребёнком из десяти в семье бедного торговца маслом в Ронатоне, и жили они в такой бедности, что её чуть не продали в рабство, чтобы прокормить семью. Однако девочку спасла красота. На неё обратил внимание богатый купец, который честно женился на девушке, а не просто купил её. Поскольку ему было пятьдесят два, а ей четырнадцать, брак оказался далеко не счастливым, хотя после страданий, перенесённых в детстве, у неё появилась навязчивая идея стать идеальной женой. В основном из-за его неспособности, а не по какой-либо другой причине, у них не было детей. Он умер в возрасте семидесяти четырех лет после долгой изнурительной болезни, во время которой Алейна преданно за ним ухаживала. Теперь, хотя она вовсе не горела желанием связать себя новым браком, Алейна знала: её красота уйдёт, причём довольно скоро. Она каждое утро принимала ванны с травами и пользовалась различными косметическими средствами. Хозяйка часто отправляла Родри на рынок, как только он открывался утром, чтобы купить розовых лепестков, свежих сливок и пчелиного воска, в то время как они с Дисной закрывались в ванной комнате, как алхимики.