Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Керр Филипп - Страница 10

По правде говоря, на территории Тауэра хватало мест, где девки из «Каменной кухни» ублажали мужчин за несколько медяков. И это была одна из многих причин, по которым мой хозяин редко переступал порог таверны, так как презирал пьянство и драки, постоянно возникавшие между представителями Монетного двора и гарнизона. Ну а я бывал здесь довольно часто, когда мой наставник оставался у себя на Джермин-стрит. Я считал «Каменную кухню» самым уютным местом в Тауэре: здесь был огромный камин и гигантская сковорода, на которой обычно тушилось превосходное рагу. Несмотря на свою вторую профессию и какие-то неполадки со здоровьем (летом ее интимные места воняли, как шотландская овчарка), хозяйка была превосходной кухаркой.

Как только мы вошли, Ньютон обвел неодобрительным взглядом посетителей таверны, что вызвало нестройный хор злобных реплик. Напомню, что Ньютон не умел беседовать с простыми людьми и нередко превращался в старого педанта.

Мы устроились поближе к огню, поскольку на улице стояла холодная погода, и постарались согреть руки и ноги. Заказав по кружке горячего эля, я огляделся по сторонам. В таверне было полно чеканщиков, закончивших работу, и солдат, сменившихся с дежурства. Я кивнул некоторым знакомым: плавильщику, граверу, чеканщику и брадобрею Тауэра. Я даже приветствовал мистера Твистлтона, чьи растрепанные волосы и бледное лицо виднелись между дворцовым стражником Буллем и сержантом Роэном, так что он был ужасно похож на страницы книги, переплетенной в толстую кожу. Твистлтон улыбнулся в ответ, после чего вновь углубился в чтение каких-то бумаг.

Конечно, я улыбнулся хозяйке, которая принесла горячий эль и бросила на меня сладострастный взгляд, однако была настолько добра, что не стала вступать со мной в беседу в присутствии моего наставника, чтобы не смущать меня.

Ньютон наблюдал за происходящим с подозрительностью охотника за ведьмами. Сидя здесь, среди дюжих выпивох Монетного двора и гарнизона, чье поведение было оскорблением трезвости и здравомыслия, Ньютон наверняка считал, что каждая кружка эля является сообщником фальшивомонетчика.

Мы пили наш эль и негромко беседовали между собой, как вдруг к нам подошел Джонатан Амброуз, золотых дел мастер, работавший на Монетном дворе плавильщиком и кричным мастером, – Ньютон не доверял ему из-за его кузена, который был повешен как разбойник, – и обратился к моему наставнику с оскорбительной речью.

– Доктор Ньютон, сэр, – сказал он, с трудом сдерживая злобу.– Я заявляю, что вас не слишком жалуют в этом заведении. Более того, я уверен, что вы самый непопулярный человек во всем Тауэре.

– Сядьте на место, мистер Амброуз, – крикнул сержант Роэн, – и попридержите язык.

Ньютон продолжал сидеть, не обращая на Амброуза внимания. С виду он был совершенно спокоен, однако я почувствовал, что назревают неприятности, и встал так, чтобы оказаться между золотых дел мастером и моим наставником.

– Клянусь богом, это правда, – не унимался Амброуз.

Он был высоким человеком с очень странной манерой речи, напомнившей мне посадку в дамском седле: когда он говорил, его рот целиком оказывался по одну сторону от носа.

– Присядьте, – сказал я, осторожно отстраняя его.

– Проклятье, с какой стати? – прорычал Амброуз, чей рот окончательно перекосился.– И не подумаю!

– Вы пьяны, мистер Амброуз, – сказал я, заставив его отойти еще на шаг, поскольку он продолжал воинственно тыкать в сторону Ньютона пальцем, словно дротиком.– И ведете себя неподобающе.

– Будьте осторожны, доктор, – прошипел Амброуз, наклоняясь через мое плечо.– В Тауэре люди часто умирают.

– Я полагаю, что мы уже достаточно насладились твоим обществом, Джонатан Амброуз, – вмешался хозяин таверны.

Именно в этот момент Амброуз попытался ударить меня по голове. Уклониться было нетрудно, но мне захотелось отплатить ему за дерзость, и, целясь кулаком ему в ухо, я попал в челюсть. Я не так уж ловко дерусь кулаками, но мой удар сбил мистера Амброуза с ног, и он рухнул на стол мистера Твистлтона, за что я был награжден радостными криками посетителей «Каменной кухни», словно мы находились на кулачных боях в Саутуорке. Пока хозяин выставлял мистера Амброуза за дверь – теперь его задача заметно упростилась, – я помог мистеру Твистлтону подобрать с пола его бумаги, хотя на них не было ничего, кроме бессмысленного набора букв, словно писал ребенок.

– Пожалуй, нам тоже пора уходить, – произнес Ньютон.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал хозяин.– Он больше не переступит порог моего заведения.

– Боюсь, – заметил Ньютон, – что если всякого трезвого человека в Тауэре привлекать к ответственности за то, что он говорит, когда хорошенько выпьет, у вас не останется клиентов, мистер Эллиот. Так что забудем об этом. Вот пять шиллингов – угостите всех, кто здесь присутствует, от нашего имени.

– Вы очень щедры, сэр.

Когда мы вышли из «Каменной кухни», мистер Амброуз уже исчез. Ньютон с облегчением вздохнул и улыбнулся.

– Очень неплохо иметь вас рядом, Эллис, – сказал он.– Я вижу, что сделал правильный выбор. Вы настоящий Гектор.

– Это было совсем нетрудно, – сказал я, следуя за ним по Уотер-лейн.– Парню требовалась хорошая головомойка. Я рад, что поставил его на место. Он вам угрожал, сэр.

– Нет-нет, – проговорил Ньютон.– Он меня предупредил. А это совсем другое.

Мы не пошли к Монетному двору, а двинулись вдоль южной стены Белой башни, самого древнего строения в Тауэре, направляясь к воротам Колдхарбор, в башнях которых находился музей. Внутри была собрана превосходная коллекция всадников в доспехах, изображавших английских королей, а также имелась галерея, где были выставлены пыточные инструменты и орудия палача. Именно на эти устройства Ньютон и хотел взглянуть.

Прежде я никогда не видел дыбу, хотя не раз слышал рассказы о том, как ее используют, и теперь меня пробрала дрожь при мысли, что и меня могут привязать к двум противоположным лебедкам, как беспомощную жертву святой инквизиции. На висевшей рядом табличке было написано, что все эти инструменты найдены на потерпевшем крушение корабле испанской армады и служили для обращения англичан в католицизм.

– Да благословит Господь сэра Френсиса Дрейка8, – пробормотал я.– Иначе эта дыба превратила бы нас всех в папистов.

Услышав мои слова, Ньютон рассмеялся.

– Я не сторонник Римской католической церкви, – сказал он.– Но поверьте, в том, что касается жестокости, англичане могли бы многому научить Рим.

– Неужели дыбу до сих пор используют в Испании? – спросил я.

– Вполне возможно, – ответил Ньютон.– И это объясняет, почему в Испании сделано так мало научных открытий. Один лишь Бог знает, сколько замечательных научных умов зачахло, когда Галилея, величайшего ученого нашего века, обвинили в ереси. Однако мы пришли сюда не для того, чтобы изучать дыбу. Нас интересует гораздо более простой инструмент пытки, который, если мое предположение верно, применили шесть месяцев назад к бедному Джорджу Мейси.

Ньютон указал на необычное металлическое орудие высотой с человека, имеющее форму замочной скважины, с отверстиями для головы, рук и ног. Он наклонился вперед и сдул с устройства почти незаметный слой пыли, затем проделал ту же операцию с перекладиной дыбы – и в воздух сразу же поднялась туча пыли.

– Теперь вы и сами видите, что на этом орудии пытки намного меньше пыли, чем на дыбе.

Ньютон вытащил из кармана увеличительное стекло, которое иногда использовал для чтения, и принялся исследовать черную металлическую поверхность.

– Что это за устройство и как оно работает? – спросил я.

– Это тиски, также известные, как оковы или кандалы Скеффингтона, изобретенные бывшим лордом-лейтенантом Тауэра. Тиски по своему действию противоположны дыбе: если дыба растягивает суставы, то тиски, наоборот, сжимают человека, и тело ломается от такого сжатия. Эта пытка гораздо страшнее, чем дыба, так что в некоторых случаях грудная клетка просто лопается и смерть наступает сразу. К тому же тиски гораздо легче перетаскивать, чем дыбу, – их можно доставить прямо в камеру к узнику.