Путь к Вавилону - Керни Пол - Страница 6

— И только не говорите, что я чего-то недосмотрел. Уж я позаботился, чтобы пиво как следует охладилось, — самодовольно ухмыльнулся Дуди.

Ривен потянул за колечко — банка отозвалась шипением.

— Музыка, — сказал он и опрокинул содержимое банки в кружку. Дуди тут же присоединился.

— Энн Коухен нас прикроет, — объявил он, — так что мы можем не переживать насчет нашей коровушки в оловянных штанах.

— Как тебе удалось протащить это все в здание?

Дуди сделал приличный глоток и на секунду прикрыл глаза.

— Плевое дело. Я таскаю корзины в прачечную. Бельевые корзины, они здоровенные. Можно туда положить что угодно. Я, наверное, сумел бы сюда протащить группу кордебалета в полном составе, если б это понадобилось.

Ривен жадными глотками осушил полкружки и, запрокинув голову, уставился в потолок на одинокую лампочку.

— А знаешь, Дуди, сегодня я хотел бы уклюкаться в дым…

— В доску, — предложил Дуди.

— В сосиску.

— До поросячьего визга.

— До полной отключки.

— Итак, за забвение, сэр. — Они звонко чокнулись.

Они бесшумно крались по улицам. На лице в камуфляжной раскраске выделялись лишь белки глаз. Он опустил руку вниз, подавая знак. Группа продвигалась уверенно; четверо рядовых слились с тенью дверных проемов, винтовки их выпирали из защитных чехлов. В темноте их можно было бы принять за переполненные мусорные мешки, сваленные на крыльце. Легонько потрескивала рация. Вокруг хмурились темные мертвые окна и закрытые наглухо двери. Кое-где окна были забиты досками, кое-где выбиты. Забрехала собака. Откуда-то издалека донеслось слабое жужжание запоздалого автомобиля.

— Эй, один-ноль, прием, я — ноль. Проверка связи. Перехожу на прием.

Он надавил на кнопку и сразу же ощутил давление микрофона на горле.

— Один-ноль-альфа, все о'кей. Перехожу на прием.

— Я — ноль. Вас понял.

Они вышли на перекресток, освещенный янтарным мерцанием единственного фонаря. Все вокруг было усыпано битым стеклом; обгорелый остов автомобиля, служившего вчера баррикадой, прижимался к обочине, черный и искореженный. Они перебежали через опасно освещенное пространство, гуськом — по одному, и каждый потом сдерживал дыхание в темноте на той стороне.

Они шли дальше по темному узкому переулку, мимо брошенных домов и исписанных стен. Один из солдат случайно задел ногой камень, и тот покатился по мостовой. Остальные застыли в испуге, осыпая его безмолвными проклятиями.

А потом ночи не стало. Ослепительная вспышка света. Мощный толчок сбил их с ног и выдавил воздух из легких. Через мгновение раздался грохот, сверху обрушился град раскрошенного камня и пыли. Головной дозорный, — тот, который шел первым в цепочке, — исчез. Его просто засыпало.

Ривена отбросило на противоположную сторону улицы. В руках у него ни с того ни с сего выстрелила винтовка, хотя он был уверен, что она стоит на предохранителе. Он лежал в куче битого кирпича, на краю разворошенного садика, и думал: ну вот, кажется, я поимел МВМС.

Из дома чуть дальше по улице стали стрелять. Вспышки, треск. Пули ложились совсем рядом. Он нажал кнопку рации.

— Один-альфа, прием…

Ему пришлось отползти: тротуар у него перед носом взорвался.

— Бельшам! Джонсон! Джордж! — заорал он, как-то смутно, словно бы издалека, осознавая, что Джонсон был у него дозорным и, вполне вероятно, теперь уже никогда никого не услышит.

В рации что-то трещало; голос прозвучал совсем рядом:

— Бельшам здесь, сэр. Джордж ранен. А где Пит, я не знаю!

— Один-альфа, прием… — он огляделся по сторонам, — угол Креггана и Вишингвелл-стрит. Двое раненых. Находимся под огнем как минимум одного противника. Высылайте отряд СБР. Перехожу на прием.

— Я — ноль, вас понял. СБР высылаем. Конец связи.

Он осторожно выглянул из-за забора, что окружал его садик. Вспышки и треск прекратились. Автоматчик, похоже, решил сделать ноги.

— Бельшам! Мать твою, где ты есть?

— Здесь, сэр; сразу за гаражом.

Он рванулся туда. Бельшам стоял на коленях над лежащим ничком Джорджем и яростно раздирал его камуфляжную рубаху. Ривена вдруг замутило.

— Куда его ранило?

— В грудь, сэр. Я справлюсь.

— Ладно. Пойду погляжу, что там с Питом. — Пригнувшись, он выбрался к тому месту, где их настиг взрыв. Куча раскрошенного камня перекрывала дорогу. Он едва не споткнулся об искореженный корпус рации, а потом нашел то, что осталось от его головного дозорного. Ривена вывернуло в тот самый момент, когда лендроверы СБР вырулили в переулок у него за спиной.

Свет лампочки стал ярче, гора пустых банок — выше, разговор — громче.

— Ну и как оно было в первом батальоне? — спросил Ривен.

— Лафа, расслабуха. А в третьем?

Ривен громко рыгнул.

— «Смирно! Ать-два!» Там не любили ирландцев.

— А ведь забавно так вышло, что мы с вами служили в одном полку, сэр.

— Только я — в Ирландии, а ты — в Белизе.

— Почему вы ушли из армии?

— Женился.

— Надо же, блин. Прошу прощения, сэр.

Ривен махнул рукой.

— Да ладно, теперь уж без разницы. — Он криво усмехнулся. — Жизнь — это стерва. — Он уставился в пустую свою кружку. — Без разницы, — пробормотал он опять.

Дуди подлил и себе, и Ривену. При этом немного пролил. Шмыгнул носом.

— А какая она была, ваша жена?

Ривен так и смотрел сквозь кружку, легонько покачивая головой.

— Моя жена. Черт возьми. — Он моргнул. — Высокая. Смуглая и высокая. Совсем как девчонка. У нее брови сходились на переносице. Я называл ее ведьмой. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Ведь она меня околдовала. Дженнифер Маккиннон с острова Скай… Остров Неба… Остров Туманов по-гэльски… да что там… — Он прикончил очередную порцию несколькими глотками. Пустая кружка пустила зайчика в электрическом свете. Ривен причмокнул губами. — Чертово пиво… что плохо — с него быстро отходишь.

Дуди торжественно откупорил виски. Молча чокнувшись, оба влили в себя по стакану. Ривен почувствовал, как крепкая жидкость обожгла горло, — словно бы возвратилось что-то давно утраченное. Комната легонько качнулась.

— Черт возьми, — повторил Ривен, пока Дуди разливал по второй. — А хороша гадость.

— Дерьма не держим, — подтвердил Дуди и, шмякнув бутылку на стол, грозно уставился на нее. — А если и держим, то высшего сорта.

Они опрокинули по второму стакану, как и в первый раз — точно воду. У Ривена глаза понемножку сходились в кучку, — со зрением творилось что-то неладное. За спиной у Дуди — окно, за окном — только темень ночи, но Ривен мог бы поклясться, что на мгновение в окне возник чей-то смутный силуэт: странная такая фигура с заостренными ушами…

Господи, и это с двух-то стаканов!

Дуди тихонечко затянул песню, — армейский марш, состоящий в основном из изощренной непечатной лексики, — Ривен с энтузиазмом принялся ему подпевать. Вместе они составляли вполне приличный дуэт для сбора милостыни. Ривен махал в такт здоровой рукой и сбил-таки свой бокал на пол. Бокал разбился. Они осоловело уставились на осколки. А потом в дверь постучали. Дуди с Ривеном переглянулись.

— Я лишь калека убогий! — запротестовал Ривен. — Это все он! Он заставил меня!

Дверь открылась, и вошла сестра Коухен.

— Вы еще здесь? А нельзя ли немного потише?

Мгновение Дуди тупо смотрел на нее, а потом на него снизошло озарение.

— Да это ж наш ангел-хранитель. — Он икнул. — Наш дозорный. На берегу все спокойно, Энн?

— Да вы же оба лыка не вяжете, — пробурчала сестра Коухен.

— Я — да, — рассеянно отозвался Ривен.

— Дуди, бога ради, ты ж напоил его вусмерть… Через час Бисби-старушка идет на обход. С санитарками я еще справлюсь, но с ней — нет. Нужно его отвести в палату.

Дуди отсалютовал ей с блаженной улыбкой на своем безобразном лице, а потом — очень медленно — повалился на пол. Сестра Коухен молча склонилась над Ривеном и отобрала у него кружку.

— Ну, давайте я вас отвезу, а то как бы, не вышло больших неприятностей. — Бросив последний отчаянный взгляд на отключившегося Дуди, она вывезла Ривена из кладовки.