Список Шиндлера - Кенэлли Томас - Страница 31

Скода сказала, что помочь ему может только герр Шепесси, но провести Пфефферберга к нему не представляется возможным. Потребуется несколько дней прежде чем придет его черед.

- Но вы можете впустить меня к нему, Liebchen,- продолжал настаивать Пфефферберг. Что она и сделала. Именно на этом и основывалась ее репутация доброй порядочной девушки, что она могла пренебречь политическими требованиями и даже в такой напряженный день выделить из массы отдельное лицо. Хотя старик с бородавками вряд ли мог уговорить ее.

Герр Шепесси, у которого тоже была репутация достаточно гуманного человека, хотя он служил чудовищной машине, бегло взглянув на удостоверение Пфефферберга, пробормотал:

- Но нам не нужны учителя физкультуры.

Пфефферберг неизменно отказывался от предложений Оскара пойти к нему работать, потому что видел себя лишь в роли вольного охотника, индивидуала. Он не хотел тянуть длинные смены за нищенскую зарплату в грязном запущенном Заблоче. Но он не мог не видеть, что эра личностей подходит к концу. Чтобы выжить, человек должен обладать профессией и где-то трудиться.

- Я фрезеровщик, - объяснил он Шепесси. Действительно, какое-то короткое время он трудился у своего дяди, у которого был маленький металлообрабатывающий заводик в Ревавке.

Герр Шепесси смерил Пфефферберга взглядом поверх очков.

- Ну, что ж, - сказал он. - Вот это профессия.

Взяв ручку, он аккуратно вычеркнул «Преподаватель высшей школы», положив конец образованию, полученному в Ягелдонском университете, которым Пфефферберг так гордился, и написал сверху «Фрезеровщик». Взяв резиновую печать и подушечку с краской, он поставил синюю отметку.

- И теперь, - сказал он, возвращая документ Пфеффербергу, - при встрече с полицией вы сможете сказать ей, что являетесь полезным членом общества.

В конце года Шепесси был отправлен в Аушвиц за то, что его можно было так легко уговорить.

Глава 14

Из разных источников - от полицейского Тоффеля до подвыпившего Боша, проворачивавшего операции с текстилем для СС - до Оскара Шиндлера доходили слухи, что подготовка «мероприятия в гетто» (что бы под этим ни подразумевалось) набирает обороты. По приказу руководства СС в Краков прибыло несколько испытанных закаленных зондеркоманд из Люблина, где исправно поработали, проводя расовую чистку. Тоффель намекнул, что если Оскар не хочет снизить выпуск продукции, ему имело бы смысл до первой субботы июня организовать спальные места для ночной смены.

Так что Оскару пришлось устраивать ночлежку в кабинетах и на втором этаже цеха боеприпасов. Кое-кто из ночной смены были только рады оставаться тут на ночь. У других же были жены, дети, родители, которые ждали их в гетто. Кроме того, у них были Blauschein, спасительные синие штампы в кенкартах.

3-го июня Абрахам Банкер, управляющий Оскара, не появился на Липовой. Оскар был еще дома, пил кофе у себя на Сташевского, когда позвонила одна из его секретарш. Она видела, как Банкера гнали вместе с другими из гетто, прямиком на станцию Прокочим. В группе вместе с ними были и другие рабочие «Эмалии»: Райх, Лейзер… не меньше дюжины.

Оскар тут же вызвал из гаража свою машину. Через реку и вдоль по Львовской он добрался до станции. Здесь он показал свой пропуск охраннику у ворот. Подъездные пути были забиты вереницами теплушек, сама станция была переполнена растерянными обитателями гетто; они стояли длинными рядами, в полном убеждении - и, может, они были правы - что в их положении лучше всего беспрекословно подчиняться приказам. В первый раз Оскар увидел, как людей загоняют в вагон для скота, и это зрелище произвело на него куда большее впечатление, чем все рассказы о нем, заставив, как вкопанного, остановиться на краю платформы. На глаза попался знакомый ювелир.

- Видели Банкера? - спросил Оскар.

- Он уже в одной из теплушек, - ответил ювелир.

- Куда они вас везут? - осведомился Оскар.

- Говорят, в какой-то трудовой лагерь. Под Люблином. Может, там будет не хуже, чем… - и человек махнул рукой в сторону Кракова.

Шиндлер вытащил из кармана пачку сигарет, нашел несколько бумажек по 10 злотых и сунул ювелиру, который поблагодарил его. На этот раз их выгнали из домов безо всего, сказав, что багаж им будет доставлен позже.

В конце прошлого года Шиндлеру довелось увидеть «Бюллетень финансово-строительного отдела СС» с приглашением на возведение крематория в каком-то лагере к юго-востоку от Люблина. В Бельзеце. Шиндлер присмотрелся к ювелиру. Шестьдесят три или шестьдесят четыре года. Заметна худоба; скорее всего, прошлой зимой перенес воспаление легких. В полосатом пиджаке, слишком теплом для сегодняшней погоды. В ясных глазах спокойное понимание того, что ждет их в конце пути. Даже летом 1942 года просто невозможно было себе представить, что этого человека ждут топки огромной кубической конструкции. Неужели они собираются травить заключенных смертоносными эпидемиями? Что это за метод?

Начав от локомотива, Шиндлер двинулся вдоль линии из более чем двадцати теплушек и, вглядываясь в лица, смотрящие на него из-за решеток окон, поднятых к самой крыше теплушек, выкликал Банкера по имени. Можно считать, что тому повезло: Оскар даже не задался вопросом, почему он называет имя Банкера; он не дал себе труд задуматься и понять, что Банкер представляет собой точно такую же человеческую ценность, как и все, ожидающие своей участи на путях. Экзистенциалист пришел бы в смятение от скопления людей на станции, от смешения голосов, выкликающих разные имена. Но Шиндлер не задавался философскими материями. Он искал того человека, который был ему нужен. Ему был нужен только человек по фамилии Банкер, и он продолжал звать его. Его перехватил обершарфюрер СС, специалист по железнодорожным перевозкам из Люблина. Он потребовал от Шиндлера предъявить пропуск. Оскар увидел, что в левой руке тот держит пачку листов - огромный список имен.

Тут мои рабочие, объяснил Шиндлер. Исключительно важные для производства. И мой управляющий. Это какое-то идиотство. У меня контракты с Инспекцией по делам вооруженных сил, а вы тут изымаете у меня рабочих, необходимых для их выполнения.

Вы не можете забрать их, сказал молодой человек. Они в списке… Обершарфюрер СС из опыта знал, что всех, внесенных в список, ждет одна и та же судьба.

Оскар понизил голос до шепота, создав впечатление, что он достаточно влиятельный человек с хорошими связями, которому просто не хочется пускать в ход тяжелую артиллерию. Представляет ли герр обершарфюрер, сколько времени надо готовить специалиста, чтобы заменить тех, кто в списке? У меня на производстве есть цех по производству боеприпасов, который находится под специальным контролем генерала Шиндлера, моего однофамильца. И не только товарищи обершарфюрера на русском фронте почувствуют спад выпуска продукции, но и можно не сомневаться, что Инспекция по делам вооружений потребует представить тому исчерпывающее объяснение.

Молодой человек покачал головой - он тут проездом и всего лишь исполняет свои обязанности.

- Я уже и раньше слышал такие истории, - сказал он. Но он явно обеспокоился. От глаз Оскара не укрылось его состояние, и склонившись к нему, он заговорил мягко и убедительно, с легкой ноткой угрозы.

- Я не собираюсь спорить с вами относительно списка, - сказал он. - Где у вас тут старший?

Молодой человек кивком головы показал на офицера СС, хмурого человека лет тридцати, в очках.

- Могу ли я узнать вашу фамилию, герр унтерштурмфюрер? - спросил Оскар, держа наготове блокнот, вынутый из кармана пиджака.

Офицер тоже заверил его, что список является святым и непререкаемым указанием. Для этого человека он был единственным островком рациональности в мешанине кишащих вокруг евреев и с лязгом ползущих по путям теплушек. Но в голосе Оскара на этот раз была холодная жестокость. Он уже слышал о списке, сказал он. В данном случае его интересует лишь фамилия унтерштурмфюрера, о которой он и спрашивает. Он намерен обратиться непосредственно к оберфюреру Шернеру и генералу Шиндлеру из Инспектората.