Каббалист - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 10

— Знаешь, Рома, — сказала Галка, — как тебя называют ребята?

— Нет…

— Каббалист.

— Почему? — искренне удивился Роман. О Каббале он, конечно, читал и в компании рассказывал, но связи между ведовством и Каббалой, древним еврейским учением, не видел. Каббала — поиск истины в духовных мирах, сложная игра символами и словами — казалась ему бюрократией средневековья.

— Ну… Не знаю. Говорят, что ты немного загнулся на книгах и тестах, и слова означают для тебя больше, чем… ну… дождь или даже война.

— Чепуха какая-то, — пробормотал Роман, но потом, подумав, решил, что прозвище, вероятно, имеет смысл. Перед человечеством открыта книга природы, и письмена в ней — элементарные понятия, явления, символы. И нужно понять их так же, как каббалисты пытались понять и интерпретировать Тору. И так же, как каббалисты-нумерологи пытались прочесть имя Божие, манипулируя словами священной книги, ученые ищут абсолютную истину, играя законами природы. Истину, столь же недостижимую, как для каббалистов — имя Бога. И его, Романа, занятия действительно подобны поискам своеобразного тетраграмматона. И так же безнадежно бесплодны…

Разумеется, с Галкой ничего не получилось, как и с остальными девушками. Не была она ведьмой, и все тут. Роман не отчаивался, хотя было грустно. По его «архивным» изысканиям выходило, что ведьма может встретиться на десяток тысяч обычных женщин. Значит, чтобы найти наверняка (при безусловной правильности тестовой методики!) нужно опросить десять тысяч девушек… Пока в его картотеке было тридцать шесть «реципиенток», и он решительно не знал, где взять еще. Подвела его первичная идея: он ведь исходил из того, что каждая женщина является потенциальной ведьмой, вопросы призваны были не столько искать, сколько подталкивать, активизировать подсознание. Читал он не только литературу о паранормальных явлениях, но и психологов штудировал, и психиатров, и по гипнозу все, что смог отыскать. Иногда он сам поражался, сколько успел прочитать за те несколько лет, что разъезжал по командировкам.

Р.М. взял карточку и пошел к Тане — она сидела перед телевизором и вязала. Он присел рядом на диван, спросил:

— Ты помнишь Галю Лукьянову?

— Нет. Кто это? Из университета или из редакции?

— Значит, с тобой я познакомился позже, — сделал вывод Р.М.

— А, это из твоей компании, — догадалась Таня. Она знала многих, хотя и вошла в жизнь Романа, когда компания уже распалась — ребята женились, девушки повыходили замуж, собираться стало и труднее, и значительно менее интересно.

— Галя училась тогда на четвертом курсе технологического. Она — мать Нади Яковлевой, понимаешь?

Таня отложила вязание и, потянувшись к телевизору, приглушила звук.

— Ну и что? — спросила она устало. — Я вижу, ты не в себе весь вечер. Об уходе из института ты подумывал давно, а решение принял сегодня, это из-за Нади? Не пойму я, что здесь общего?

— С решением уйти — ничего. Но проследи цепочку. Надя кончает с собой. Среди ее вещей находят папку, на которой стоит моя фамилия — не только псевдоним, но и настоящая. Откуда ей знать? Но мать ее…

— Я поняла, — сказала Таня. — Ты по своей обычной склонности впутываешь себя в историю. И сейчас хочешь поехать в эту Тьмутаракань, чтобы поговорить с Галей, которую ты не видел двадцать лет, о ее дочери, которой ты не видел никогда. И только из-за надписи на папке. А писать ей не хочешь, боишься, что не ответит…

— Удивительно, — Р.М. усмехнулся. — Ты всегда догадываешься о том, что я хочу сделать, прежде, чем я о том говорю. И никогда не понимаешь истинных причин того, что я делаю. Как это вообще возможно — догадываться о следствиях, не подозревая, какими были причины?

— Я женщина, — коротко сказала Таня.

— И, следовательно, — ведьма, — пробормотал Р.М.

4

Заявление об уходе шеф пробежал взглядом и молча спрятал в ящик стола, а с Романом Михайловичем заговорил о расчетах модели решетки, которую надо бы ввести в машину. Тогда Р.М. положил второе заявление — об отпуске на неделю в счет очередного. Шеф прочитал и это заявление, спросил:

— Отчего вдруг?

На самом деле причина его не интересовала, точнее, он воображал, что знает ее, и что деликатная эта причина как-то связана с тем обстоятельством, что Петрашевским в последнее время интересуется прокуратура. Вот и вчера следователь звонил. Уверял, что ничего серьезного, но все же из прокуратуры просто так звонить не станут. Иногда Петрашевский бывает невыносим, пусть себе идет в отпуск, посидит неделю дома, всем спокойнее. А чем он дома занимается, и что у него со следователем — кому какое дело.

Подписанное шефом заявление Р.М. отнес в дирекцию, о другом, спрятанном в ящик, напоминать не стал, через день-другой шеф и сам перечитает и как-нибудь обязательно отреагирует. Во всяком случае, вернувшись, можно будет продолжить разговор.

Собрался Р.М. быстро, в лаборатории все были уверены, что отъезд его связан с судебным делом, по которому он проходит свидетелем.

С дневной почтой пришло письмо из Министерства электротехнической промышленности. Приятное письмо, но и опасное в некотором роде. Замминистра информировал, что в январе в Москве будет проведен семинар по изучению методики прогнозирования открытий, одним из авторов которой является Р.М.Петрашевский. Означенный Петрашевский приглашается принять участие в семинаре и выступить с основным докладом.

Таня обрадовалась необычайно — как же, признали методику! Соберутся люди бог знает откуда и будут изучать теорию открытий, и это после десяти лет полного равнодушия. Признали! Значит, перестройка дошла и до этих бюрократических сфер?

Р.М. по здравом размышлении остудил Танин пыл. Во-первых, почему министерство? Было бы естественно, если бы семинар провела Академия Наук, но она упорно молчит. Во-вторых, что значит «один из авторов»? А кто второй? Видимо, там считают, что Петрашевский — член большого авторского коллектива. Впрочем, кто знает, что именно считают там. Всесоюзный семинар

— его ведь нужно очень тщательно готовить, верно подобрать участников и, главное, содокладчиков. Как они там вообще это мыслят? Предложение выглядит несерьезным. Похоже, в министерстве спутали методику открытий с чем-то сугубо техническим и прикладным. Поэтому нечего трубить в фанфары, нужно точно выяснить, что происходит.

Однако, мысль о семинаре не отпускала, и Р.М. прикидывал уже, какие материалы будут нужнее всего, и кого из энтузиастов методики в других городах необходимо пригласить. Подумав об энтузиастах, он вспомнил о Гарнаеве, который давно уже не давал о себе знать. Стало немного стыдно — у того неприятности, и его исчезновение говорит о том, что вряд ли все обошлось. Давно нужно было позвонить, привык, что Евгений обычно является сам.

Гарнаев оказался дома и сообщение о семинаре воспринял с нормальным энтузиазмом. Разумеется, он поедет с огромным удовольствием и даже за свой счет, если министерство не оплатит дорожных расходов. И доклад «Открытия в астрофизике» он подготовит. Как дела на работе? Вполне нормально для такого директора. Далее последовал рассказ, суть которого сводилась к тому, что перестройка еще не коснулась нашей благословенной республики, если даже московская комиссия, приехав и осмотревшись, сначала ужасается, а потом, после «тайной вечери» у президента республиканской Академии, вернувшись в Москву, пишет в отчете нечто совершенно неожиданное и диаметрально противоположное тому, о чем шла речь, когда комиссия покидала обсерваторию. И тут уж одно из двух: либо правды на земле вовсе нет, либо то, что происходит, и есть правда, и тогда кому нужна эта перестройка, о которой столько говорят, в том числе и директор, и московская комиссия, а все идет, как шло при дорогом Леониде Ильиче.

И в этой обстановке Евгений вылез на семинаре с сообщением о методике прогнозирования астрономических открытий. Разумеется, привел пример: он как раз доказал, что скопление звезд в Орионе есть молодой комплекс, и сделал это вполне по методике, пройдя, не споткнувшись, все шаги алгоритма. Сам ходил окрыленный — так все красиво получилось! — и других думал если не увлечь методикой, то хотя бы заинтересовать и отвлечь от склок. В результате едва не схлопотал выговор по партийной линии. При чем здесь партия? Очень просто. В учебниках философии написано, что открытия непредсказуемы. Это есть партийная линия. Гарнаев утверждает, видите ли, что может открытия предсказывать. И ссылается не партийную литературу, а на творения некоего Петрашевского, опубликованные почему-то издательством «Металлургия». Почему не «Наука»? Потому, что науки в этом нет. Сейчас, во время перестройки слишком много воли дали кое-кому под предлогом так называемого плюрализма. Подмазаться к перестройке захотели, естественно, и всякие антинаучные элементы. Завтра, значит, Гарнаев начнет читать перед наблюдениями тексты из Библии на том основании, что ведь книга же, издана на русском языке… В общем, вместо обсуждения методики обсудили личность докладчика, обещали еще и на будущей аттестации припомнить. И припомнят, память у них хорошая.