Тройное убийство в Лурде - Кенни Поль - Страница 1

Поль Кенни

Тройное убийство в Лурде

Автор предупреждает, что все события романа вымышлены, а всякое сходство его героев с реально существующими лицами является случайным.

Поль Кенни

Глава I

Была половина первого ночи. Великолепная луна, освещавшая Лурд и церковь Сакре-Кер, возвышающуюся на скале, превращала реку Гав в поток серебра. Долину, в которой спал городок, окружали скалистые горы, и вершины их отбрасывали огромные тени на крыши домов.

Достигнув дороги, Малар увидел наконец город, и это принесло ему некоторое облегчение. Он шел уже больше часа и был рад, что теперь начинается извилистый спуск, ведущий к его дому на другой стороне реки.

Каждую неделю повторялось одно и то же. Невестка посылала его на окрестные фермы договариваться насчет снабжения продуктами ее семейного пансиона. Он договаривался, выпивал с фермерами и всегда опаздывал на последний автобус.

Обычно ему было легко возвращаться пешком. С Пасхи до октября в департаменте От-Пирене стояла хорошая погода; вечерняя свежесть была очень приятной, особенно если он слишком налегал на жюранское. Но сегодня он спешил вернуться.

Прежде чем начать спуск, он оглянулся, но ничего необычного не увидел. На дороге ни души. Однако он все-таки что-то слышал… Это продолжалось уже километра два. Как будто на небольшом расстоянии сзади него под легкими шагами скрипели камешки.

Малар побаивался. Он всегда брал с собой немного денег, когда ездил по делам, на случай, если вдруг у него потребовали бы оплатить счет, о котором забыла невестка. Несмотря на свои шестьдесят лет, папаша Малар был еще крепким и храбрым.

Чтобы увидеть, действительно ли следят за ним, он остановился у дерева и, отливая лишнее выпитое вино, вглядывался в ночь. Шаги прекратились. Обеспокоенный Малар снова тронулся в путь, но едва он прошел двадцать метров, игра возобновилась. Ведь не мерещилось же ему!…

В душе его росло чувство страха, и ему захотелось побежать. Он с трудом справился с собой и заставил себя идти шагом.

Глядя на город, лежащий в долине, он почувствовал какое-то раздражение против всех этих людей, спокойно спящих за крепко запертыми дверями, а он в это время…

На спуске его шаг стал тяжелее. Его широкая тень двигалась впереди. Сзади возобновился негромкий шорох.

Тишину нарушало только стрекотание кузнечиков. Приближаясь к долине, Малар почувствовал зловонный запах Гава. Что же такое могла нести речушка, чтобы так сильно вонять?

Вот уже видны крыши первых домов. Еще двести метров, и Малар войдет в Лурд; а через двадцать минут он будет дома. Когда он вставит ключ в замок, залает собака, на что непременно откликнутся. И невестка накричит на Малара, потому что он будит всех, в том числе и постояльцев.

Теперь он уже ничего не слышал, но это ничего не значило, потому что гравиевая дорожка окончилась и начался асфальт, а шаги человека, обутого в ботинки на каучуковой подошве, на асфальте не слышны в трех метрах, особенно если твои собственные ботинки подбиты здоровенными гвоздями.

Малар прибавил шаг. Теперь, когда он приближался к дому, его беспокойство возрастало, казалось, против всякого смысла. Сунув кулаки в карманы, согнув плечи и надвинув на лоб широкий берет, он боролся с самим собой, чтобы не оборачиваться. При малейшем подозрительном звуке он повернется, но не раньше.

Однако инстинкт, более сильный, чём воля, заставил его оглянуться, когда он переходил затененный участок. Из головы его улетучились все мысли, а сердце сжала ледяная рука. На него набросилась длинная черная фигура. Лезвие блеснуло в лунном свете, а потом ужасная острая боль пронзила его грудь.

Его глаза выкатились из орбит, дыхание перехватило, и Малар издал хриплый стон. Его взгляд затуманился, обе руки потянулись к месту, куда вонзился кинжал. Потом его колени подогнулись, и он рухнул как сноп.

Напавший на него нагнулся с довольной гримасой. Прежде чем вытащить оружие, он спокойно осмотрелся. Вокруг было тихо и спокойно. Человек резким движением выдернул нож и тщательно вытер его о рукав жертвы. Затем он перерезал убитому горло от одной сонной артерии до другой, снова тщательно вытер лезвие об одежду несчастного, сложил нож и убрал его во внутренний карман.

После этого, одним прыжком перескочив дорогу, он скрылся в колючих кустах на железнодорожной насыпи, с кошачьей ловкостью поднялся по склону, осмотрел пути в обе стороны и перешел через рельсы.

На следующий день, после полудня, атмосфера в полицейском участке Лурда была весьма унылой. Два инспектора криминальной полиции разговаривали с комиссаром Котре и тремя полицейскими. Если бы кто-нибудь пришел навести справки о потерянной вещи, он бы попал в неудачный момент.

Полицейские отвечали на вопросы, которыми их буквально засыпали, и ожидали приказов. Оба инспектора были погружены в мрачные раздумья.

— Если вы в этом что-нибудь понимаете, — пробурчал комиссар, — значит, вы чертовски умны…

Шапюи, один из тех, к кому он обращался, присел на угол стола и спокойно сказал:

— Никогда не следует пытаться понять слишком быстро. Сейчас у нас нет никаких фактов и никаких улик. Но ведь в начале расследования это бывает часто.

— Легко вам рассуждать! — усмехнулся комиссар Котре. — За одну ночь убили троих — закололи кинжалами и перерезали горло — в городке, где живут тридцать тысяч иностранных туристов, и нет никакой ниточки, которая тянулась бы к виновным! Ни малейшей улики, которую можно было бы бросить журналистам! Хорошенькое дело! Ничего себе реклама!

Шапюи слегка пожал плечами.

— Мне абсолютно наплевать на вашу рекламу… Здесь это просто болезнь! Вы делаете ее на всем: на свечах, на водопроводных кранах, костылях и бутылках с водой. Если бы вы осмелились, вы бы объявили святой Лиз Тейлор, чтобы привлечь больше народу.

Он отодвинулся от стола, заложил руки за спину и продолжал:

— Итак, некто Малар был убит на дороге из По между полночью и часом ночи. У него ничего не взяли. Некто Гурен был убит тем же способом, примерно в тот же час на дороге из Тарба, женщина по фамилии Тревело была убита у себя дома двумя часами позже. Все трое были хорошо известны в городе, здесь прожили всю свою жизнь и не были связаны между собой никаким родством. Ни в одном случае не найдено орудие преступления, у жертв ничего не взято. Ни свидетелей, ни следов; можно подумать, что все три убийства были совершены призраками. Бригада дорожной полиции не заметила ничего необычного.

— В общем, — саркастически объявил Котре, — мы уверены только в одном: в том, что мы ничего не знаем.

Он постучал ногтем по зубу и добавил:

— Ничего!

Шапюи устало посмотрел на него:

— Вы так считаете?

Пораженный комиссар нахмурился. Его рука машинально шарила по столу в поисках пачки сигарет.

— Черт… — пробормотал он. — Вы же сами это только что сказали.

— Я сказал две вещи, — спокойно объяснил Шапюи. — Реальных улик недостаточно, чтобы направить поиски по верному пути, и поэтому необходимо мобилизовать все ваше воображение.

Котре почувствовал, как к лицу прилила жаркая волна. Он лихорадочно закурил сигарету, чтобы скрыть свою ярость и не взорваться при подчиненных.

— Однако, — продолжил Шапюи, не замечая бешенства комиссара, — я считаю, что мы знаем достаточно, чтобы сформулировать несколько выводов. Такие убийства в Париже совершаются каждую ночь. Два за ночь даже в Лурде могут быть случайным совпадением. Но три, совершенные одним и тем же способом против добропорядочных людей, о которых никогда не слышали ничего плохого, это слишком!

Комиссар положил локти на стол. На его смуглом лице появилось выражение интереса.

— Что вы хотите сказать?

Инспектор в свою очередь достал из кармана пиджака сигарету, не вынимая пачки, закурил и ответил:

— Что все три убийства, возможно, имеют один и тот же мотив. Этот мотив должен соответствовать личностям убитых — незначительным и не могущим возбудить страстные чувства. Малар был стариком шестидесяти лет, мамаша Тревело — пятидесятивосьмилетней вдовой, а Гурен был полной деревенщиной. Всем троим перерезали горло абсолютно профессионально.