Алиса в Хуливуде - Кемпбелл Роберт - Страница 31

– Знаете, – сказала она, – мы с вами могли бы провести научную дискуссию. На тему о том, как бьют, мучают, истязают жен.

– Лично я никого и пальцем не коснулся. Разумеется, в этом смысле.

– Я понимаю, что вас интересует. Но сама не знаю, где кончается одно, а начинается совершенно другое. Иногда бывало и так, что мне хотелось, чтобы меня немного помучили. Знаете, чтобы испытать ощущение опасности. Это все равно как представлять себе, будто тебя насилуют. Женщины так делают, а мужчинам из-за этого кажется, будто те сами стремятся к тому, чтобы их изнасиловали. Но на самом деле это не так. Просто хочется немного пофантазировать на эту тему. Вы понимаете, что я имею в виду?

Свистун кивнул. Он стоял сейчас, глядя на тостер, готовый вот-вот выдать новую пару тостов.

– Я ведь и не говорил о грубых контактных поединках.

– Ну хорошо. Роджер стремился и к тому, и к другому. Иногда я принимала в этом участие, но в какой-то момент он начинал терять голову. Тогда мне приходилось его останавливать. Пару раз он при этом так разъярялся, что и впрямь был готов нанести мне серьезные повреждения. Именно тогда я и говорила, что убью его. И говорила на полном серьезе. И он знал, что я говорю это на полном серьезе. Так что никаких недоразумений и недоговоренностей в этой связи у нас с ним не было.

Тостер выщелкнул вторую пару тостов. Свистун выложил их на тарелку и подал к столу.

– А какие-нибудь неприятности у него из-за этого или из-за чего-то вроде этого случались?

– Что за неприятности вы имеете в виду?

– Может быть, он довел какую-нибудь женщину до такого состояния, что вмешалась полиция?

Она внимательно посмотрела на Свистуна. Он сидел, наклонясь над тарелкой; судя по всему, его интересовал сейчас только завтрак.

– Вам известно об этом что-то, о чем не знаю я? – спросила она.

– Все это байки. Давние байки.

– А про кого из знаменитых людей не рассказывают подобных баек?

– Значит, вам неизвестно, соответствуют ли истории, которые ходят про Твелвтриса, действительности?

– А что за истории?

– О том, что ему нравилось истязать женщин.

– Проституток?

– Да, профессионалок.

– Он никогда не рассказывал мне об этом.

Можно подумать, что она стремится заклеймить Твелвтриса как неприкасаемого, подумал Свистун. Что начнет кивать в ответ на любую грязную историю, которую про него расскажут. Что подтвердит любые подозрения по его поводу, а если дело дойдет до суда, покажет со свидетельского места, что обо всем этом ей доводилось слышать. Так можно подумать, потому что это было бы в ее интересах, да только черта с два! Интересно, честна она со своим детективом или стремится обвести его вокруг пальца? Почему самого Свистуна не покидает ощущение, будто она умело и ловко обрабатывает его?

– Вы ведь работаете на меня, не так ли, Уистлер?

Он чуть не обжегся, настолько его поразили ее слова. Казалось, она прочитала его мысли.

– Вы по-прежнему охраняете мое тело?

– Я по-прежнему на вас работаю.

– Но с оплатой вам придется обождать. Он кивнул.

– Обождать я могу.

– Сегодня мне надо съездить в Венис, – сказала она. – Во второй половине дня.

– В Венис? А зачем?

– Дело в моей матери.

– Значит, оттуда вы и прибыли? Из Вениса?

– Ах нет. Я прибыла из великого множества мест. Но там я жила вместе с матерью, прежде чем отправилась в Голливуд за счастьем.

Они сидели в самой дальней нише – Боско, Канаан и Кортес, – трое не похожих друг на друга ведьмаков в современной постановке «Макбета». Канаан только что вернул Боско комментированное издание «Алисы в Стране Чудес». Книга лежала на столике посреди тарелок и кофейных чашек.

– А где Свистун? – спросил Кортес.

– Откуда мне знать, – ответил Канаан.

– Разве он не завтракает здесь каждый день?

– Иногда завтракает, – заметил Боско.

– Да нет, каждый день!

– Почти каждый.

– Хватит про это, – рявкнул Канаан. – Мне-то хоть завтрак не портьте!

– А тебе как кажется, – спросил у него Кортес, – Свистун втрескался?

– Я не уверен, что его по-прежнему интересуют женщины, – ответил Канаан. – Не в том смысле, что он перешел на мальчиков, а в принципе.

– Что, однако же, не исключает того, что он может втрескаться.

– Как мне кажется, – вмешался Боско, – про человека можно сказать, что он втрескался, если любой активности другого рода он предпочитает пребывание в любовной постели.

– Ну, к завтраку он не прибыл, – сказал Кортес, испытующе посмотрев на Канаана, который сделал вид, будто пропустил это замечание мимо ушей. – Ну хорошо… Допустим… Но можем мы сформулировать это так: существует опасность того, что Свистун может втрескаться?

– Это вне всякого сомнения, – сказал Канаан. Боско покачал головой.

– Мне так не кажется. Я бы не сказал, что Свистун пойдет за какой-нибудь женщиной на поводке. Что касается баб…

– Вот тут ты ошибаешься, – перебил его Кортес. – Эта Нелли никакая тебе не баба. Если обычная баба – это машина, то Нелли – роскошный лимузин с золотой фигуркой на радиаторе.

– А тебе-то откуда известно? – спросил Боско.

– Что ж, у меня, по-твоему, глаз нет?

– Нет, что тебе известно о ней? Свистуну не привыкать, что женщины разыгрывают перед ним всяческие спектакли. Неужели тебе кажется, что он способен связаться с ней, не проверив всю подноготную?

– С каких это пор мужчина со вставшим членом проверяет подноготную женщины, на которую у него встал? – возразил Канаан, ударившись во всегдашнее философствование.

– Ну, так, может, кто-нибудь из вас двоих проверил ее подноготную, – поинтересовался Боско.

Детективы переглянулись.

– Этим займусь я, – выпалил Кортес, когда Канаан уже раскрыл было рот, собираясь ответить.

– Вот и хорошо. А то мы сперва выносим приговор, а уж потом судим, – сказал Боско.

– Что? – удивился Канаан.

– Тебе не понять, пока ты не прочтешь эту книгу.

Канаан накрыл ладонью обложку «Алисы».

Кортес поднялся с места.

– Мне преступников ловить надо.

– Только не говорите Свистуну, что нас заинтересовала его личная жизнь, – сказал Боско как раз в тот момент, когда тот появился в дверях на пару с Нелли. – Мы только что о вас говорили, – закончил он, дождавшись, пока парочка подошла к столику.

– И надеюсь, только хорошее, – заметила Нелли.

– Мы желаем вам исключительно добра, – сказал Боско. – Хотите позавтракать?

– Мы уже завтракали. Разве что кофе.

– Как поживаете, миссис Твелвтрис? – осведомился Кортес.

– Нелли.

– Прошу прощения. – Он улыбнулся одной из самых белозубых своих улыбок и потер пальцем висок, как проштрафившийся шофер или садовник. – Я уже ухожу, но все равно мне приятно повидаться с вами.

– И мне с вами тоже.

– У вас есть какие-нибудь планы на нынешний день? – спросил он, словно Свистун с Нелли были его друзьями-отпускниками или туристами.

– Мы вроде бы собирались в Венис, – сказала Нелли.

– Ах вот как, в Венис? Чрезвычайно любопытное местечко.

– Там живет моя мать.

– Что ж, тогда понятно. – Кортес обратился к Свистуну: – А можно тебя на минуточку?

Они отошли в дальний конец зала, где ни у стойки, ни в нишах сейчас никого не было.

– Что ты делал в «Армантье»?

– Только не говори мне, что тебе проболтался Эсма!

– А кто же еще? И ты там задавал вопросы. Скажи на милость, с какой стати ты это делал?

Проще всего, а возможно, и полезней всего, было бы рассказать Кортесу про ночного фотографа и обертку из-под карамели. Но Свистуну не понравился подход Кортеса: тот зажимал его в угол, а это уж было просто оскорбительно.

Он пожал плечами.

– Из чистого любопытства.

– Не понимаю. Объяснись.

– Да прекрасно ты понимаешь…

– Нет, не понимаю.

– Это моя территория…

– Двадцать, а то и двадцать пять кварталов отсюда, а дальше на юг по бульвару.

– Ну и что? Это же все равно Голливуд.