Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мужчины свои и чужие - Келли Кэти - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Не обращая внимания на монолог на тему «здесь конь не валялся», она взяла блокнот и принялась писать записку Питу, уверяя его, что любит и будет ужасно скучать.

– Что, мадам, как всегда, изволит отдыхать, пока ее мать работает?

При звуке отцовского голоса Эмма чуть не подскочила. И сразу почувствовала, что в чем-то виновата. Так же с ней всегда бывало, когда на пути попадалась полицейская маши­на с торчащим из окна радаром, хотя сама она тащилась со скоростью тридцать миль в час. Одно присутствие отца наво­дило на нее тоску. Даже сегодня, когда она так радовалась перспективе оказаться беременной.

– Анна-Мари, незачем тебе делать за нее грязную рабо­ту, – заявил Джимми О'Брайен, бросая на дочь недовольный взгляд. – Она достаточно взрослая, чтобы самой заниматься хозяйством. Нечего ей прислуживать.

– Я не прислуживаю, – сказала мать, причем голос ее сразу стал тусклым и усталым. Куда только вся живость поде­валась?

– Мама просто вытерла то, что было разлито, – пробор­мотала Эмма, чувствуя, что портится настроение, как всегда бывало в присутствии отца. – Я только вчера мыла холо­дильник…

Но отец уже не слушал. Подойдя к помойному ведру, он выбил о край табак из трубки и принялся рассказывать жене о своих последних действиях.

– Я заправил машину, проверил накачку шин и добавил пол-литра масла, – провозгласил он. – Так что все в поряд­ке, можем ехать, если ты готова, Анна-Мари.

«Можно подумать, мы поедем в этот проклятый Египет на машине!» – с раздражением подумала Эмма.

Наверное, в сотый раз после того как тур был заказан, она подивилась, какого черта согласилась поехать с ними? Идея принадлежала отцу: роскошный отпуск, чтобы отпразд­новать 35-ю годовщину их свадьбы с Анной-Мари. Эмма никак не могла понять, с чего это вдруг он выбрал такую эк­зотическую страну, как Египет. Последние пятнадцать лет отца вполне удовлетворяли поездки в Португалию, где он ча­сами просиживал в баре, смотрел спортивные новости и громко разглагольствовал о том, как все катится в тартарары из-за футбольных хулиганов и разнузданных молодых девиц, которые носятся повсюду с сумками, полными презервати­вов, и ищут мужиков.

– Потаскушки! – каждый раз мрачно произносил он, когда на экране появлялась группа веселых загорелых деву­шек в футболках и обтягивающих шортах.

Эмма всегда задумчиво смотрела на этих современных девиц, ничуть не сомневаясь, что никто из них не отправился бы отдыхать с родителями, после того как им исполнилось двадцать. До замужества, когда они с Питом выбирались в Теплые места, она всегда врала родителям, что едет с подру­гами.

Но как бы сурово он ни осуждал падение нравов, отцу в Португалии нравилось. Однако в один прекрасный день те­левизионный комментатор так расписал красоты Нила, что изменил все. Джимми заказал кипу брошюр и провел много счастливых часов за воскресным ленчем, зачитывая вслух наиболее интересные отрывки.

– Вы только послушайте! – восклицал он, без зазрения совести прерывая любой разговор за столом. – «Насладитесь красотой храмов Луксора и Карнака. Оба являются велико­лепными образцами древней египетской архитектуры. Неко­торые части храма Карнак были построены в 1375 году до нашей эры». Невероятно! Нам обязательно надо поехать.

К сожалению, под «нам» он подразумевал и Эмму с Пи­том.

– Черт возьми, Эмма, почему они не могут поехать вдво­ем и измываться друг над другом, вместо того чтобы измы­ваться еще и над нами? – в конце концов взмолился Питер, хотя такое высказывание было совсем не в его духе. Он был добрым и душевным человеком, неспособным на гадости, даже если бы очень старался, но даже его легендарного тер­пения на ее родителей не хватало. Ну, если говорить правду, ее папочка испытывал терпение очень многих людей.

– Я все понимаю, любимый, – устало сказала Эмма; ей казалось, ее рвут на части. – Дело в том, что он постоянно говорит об этом и не сомневается, что мы тоже поедем. Он снова начнет зудеть насчет нашей неблагодарности, если мы откажемся.

Больше не было нужды ничего говорить – с той поры, как ее отец дал им с Питом взаймы, чтобы они могли сделать первый взнос за дом, он держал этот долг над их головами, как дамоклов меч. Если в воскресенье они решали пойти куда-нибудь с друзьями, вместо того чтобы обедать с родите­лями, это воспринималось как проявление неблагодарности. Точно так же воспринимался отказ заехать за двухфокусны­ми очками Джимми или отвезти Анну-Мари в магазин, пото­му что она по какой-то неясной причине стала отказываться садиться за руль. Дело шло к тому, что, если в следующий раз Эмма откажется от леденца, потому что ей не нравится его вкус, это будет воспринято как неблагодарность.

Пит насчет поездки больше не распространялся, но Эмма понимала: он хочет, чтобы она сумела хоть единожды вос­стать против отца и отказаться от совместного отдыха. В кон­це концов Эмма предложила компромиссное решение, зная, что будет чувствовать себя виноватой, если оставит Пита на неделю, но будет страдать в десять раз сильнее, если поссо­рится с отцом.

– Пит на этой неделе не может ехать в Египет, папа, – соврала она. – У него двухдневная конференция в Белфасте. Но я поеду. Правда будет мило – мы втроем, как в старые времена?

Упоминание о старых временах сработало, хотя, по мне­нию Эммы, это было довольно нелепо. Ее воспоминания о прошедших отпусках сводились к впечатлению, что они всего лишь меняли обстановку для саркастических замеча­ний отца. Но ему это не пришло в голову – Джимми был в восторге от своего плана на отпуск.

Пит с готовностью согласился остаться дома и сказал Эмме, что все в порядке, что он съездит с друзьями на выход­ные посмотреть футбол, так что ей не стоит беспокоиться. Теперь оставалось только пережить эту проклятую поездку…

– Мне думается, неплохо бы выпить чашку чая перед уходом, – заметила мать, бросая салфетку и в картинном из­неможении прислоняясь к раковине.

Это ее притворство всегда действовало на Джимми, как красная тряпка на быка. Кто-то должен ответить за усталость его жены! Эмма знала, что последует: ей придется готовить чай, и ее отругают за то, что она вынудила несчастную ма­мочку делать за нее домашнюю работу. Не было смысла объ­яснять, что произошло на самом деле. Этот сценарий проиг­рывался за тридцать лет столько раз, что они уже давно вы­зубрили свои роли.

– Ты ленивая и глупая девица, Эмма.

– Неправда.

– Нет, правда.

Эмма без всяких эмоций несколько секунд наблюдала за родителями, которые вели себя так, будто находятся в своем собственном доме. У нее не было ни малейшего желания еще раз разыгрывать знакомый спектакль, который в конечном итоге сводился к борьбе за власть. Она поняла, с чем имеет дело, когда в свое время накупила книг по психологии. Ее отец помешался на контроле, а мать была «пассивно агрес­сивной», умеющей мгновенно притвориться несчастной, как только появлялся отец и начинал над ней кудахтать. Во вся­ком случае, такое создавалось впечатление. Все книги по-разному объясняли ситуацию, но Эмма всегда находила черты, свойственные ее родителям.

Однако одно дело знать, как это называется, а совсем другое – решить, что по этому поводу делать.

Эмма довольно быстро сообразила, что вся проблема в ней самой. Бессмысленно тратить часы на раздумья по по­воду поведения близких, не изменив своего собственного. В конце концов, именно она позволила им так себя вести – и только она могла это изменить. Однако Эмма уже давно смирилась со своей пассивностью, понимая, что в семейных отношениях ей недостает уверенности в себе. В глазах роди­телей она навсегда осталась неуклюжей Эммой, старшей и наименее удачной дочерью (Кирстен была младшей и более удачливой). Кроме того, в свое время она отказалась от рабо­ты в компании отца (до этого она не смела ни в чем ему отка­зать), и ей этого не простили.

Самое удивительное, что на службе Эмму Шеридан все уважали. Она была координатором специального проекта по­мощи детям, имела в подчинении несколько человек и, по­мимо организации «горячей линии» умудрялась еще провес­ти в год две конференции.