Мужчины свои и чужие - Келли Кэти - Страница 10

– Место 55В, – пробормотала пожилая женщина. – Это здесь. Может быть, мне лучше сесть у окна?

Девушка молча поднялась, уступила матери место и оста­лась стоять, ожидая, где предпочтет сесть отец.

– Садись, Эмма! – раздраженно рявкнул великан.

– Извини, – промолвила девушка, – я только думала…

– Твою сумку поставить наверх, Анна-Мари? – грубо перебил он ее.

– Нет, подожди, давай подумаем, – начала пожилая женщина. – Мне понадобятся очки и таблетки и…

Лиони посмотрела в иллюминатор. Семейная жизнь, какой кошмар! В таком возрасте, как эта девушка, она бы за весь чай Китая не поехала в отпуск с родителями. Она, вер­но, с ума сошла или умственно неполноценная от рождения.

Когда самолет наконец взлетел, Лиони закрыла от ужаса глаза; Ханна тоже закрыла глаза и улыбнулась, вспоминая недавние страсти в постели; Эмма сосала мятную конфетку и чувствовала себя немного спокойнее, потому что заранее ус­пела в туалете выпить половинку таблетки валиума. Она на­деялась, что половина таблетки не повредит малышу. Вот только отец пребывал в ужасном настроении и вознамерился испортить жизнь всем остальным. Эмма заметила, что не­сколько человек в очереди следили за ними, когда он ругался с бедной служащей. Если он будет так вести себя постоянно, их поездка превратится в ад. Господи, ну зачем она согласи­лась?!

Ханна с облегчением уселась на прохладное сиденье в автобусе с кондиционером и подумала, что пережить эту жару она сможет, только если ей позволительно будет ходить голой, привязав к спине мешок со льдом. Шел уже седьмой час вечера, и все же за пятнадцать минут в аэропорту она прожарилась до костей. Она сумела бы быстрее добраться до спасительного автобуса, если бы не два араба-носильщика, подравшиеся из-за чести погрузить ее чемодан в автобус.

– Неплохое представление, ребята, – сказала она, давая чаевые обоим.

Было уже абсолютно темно, но температура держалась где-то около 80 градусов по Фаренгейту. Страшно предста­вить, как жарко будет днем! Ханна принялась обмахиваться картой их маршрута – такие карты переводчица раздала по приезде всем тридцати двум членам группы.

– Идите к автобусу, а я пока тут закончу, – сказала она, показывая на автобусы, дожидавшиеся своих пассажиров по­добно серебряным гигантам в плавящемся от жары воздухе.

Переводчицу звали Флора. В синей блузке и кремовых шортах она выглядела свежей и деловитой. «Ей понадобится все ее спокойствие, чтобы справиться с тем ужасным грубия­ном, который сидел передо мной в самолете», – подумала Ханна. Он непрерывно жаловался на холодную еду и требовал разъяснений, заплатят ли им компенсацию за часовое опоздание при отлете. «Жуткий грубиян», – с отвращением решила Ханна. Во время оформления виз в Луксоре только глухой не расслышал бы его саркастических замечаний по поводу низкой эффективности работников-египтян.

– И это аэропорт?! – орал он, пока толпы с прибываю­щих самолетов искали своих гидов, пытались обменять день­ги и пройти визовый контроль. – Настоящий позор, черт по­бери! И они смеют приглашать европейцев в это богом забы­тое место! Никаких указателей, никаких служащих, плохое кондиционирование… Неудивительно, что эти ребята позво­ляли столько лет управлять собой иностранцам. Вот что я вам скажу: дайте мне только вернуться, и я напишу письмо в «Айриш тайме» и египетское посольство!

Ханна понять не могла, зачем он поехал за рубеж, если собирался безостановочно жаловаться на жару и позволять себе расистские высказывания по поводу местных жителей.

Отпив глоток минеральной воды из своей бутылки, она принялась наблюдать за вспотевшими людьми, которые, тя­жело дыша, лезли в автобус, повторяя: «Ну и жара!»

– Жарковато, – выдохнула крупная блондинка, ее со­седка по самолету, засовывая свою сумку на полку над голо­вой и тяжело плюхаясь рядом с Ханной.

– Это нам по заслугам за то, что плохо слушали аген­тов, – улыбнулась Ханна. – Ведь нас предупреждали, что в августе в Египте нестерпимо жарко.

– Они так говорили? –Женщина принялась рыться в огромной сумке, откуда наконец извлекла небольшой пакет апельсинового сока. Она сунула в него маленькую пластмас­совую трубочку, с наслаждением напилась и сказала: – Мой ничего подобного не говорил. Я сказала, что свободна только в августе, и он зарезервировал мне путевку. Понимаете, мои дети уехали на август. Меня зовут Лиони, – добавила она.

– Приятно познакомиться. Я – Ханна.

– Там был настоящий сумасшедший дом, – заметила Лиони, имея в виду зал прибытия аэропорта. – Эти люди рвали из моих рук чемодан, а я пыталась отнять его у них. Мне кажется, при последней попытке я что-то себе повреди­ла. – Она потерла плечо.

– Это носильщики, – пояснила Ханна. – Они рассчи­тывают на чаевые.

– Да? А я и не догадалась. Но у меня еще нет египетских денег, – заметила Лиони. – Я собиралась поменять деньги на пароходе.

Она снова принялась рыться в сумке, разыскивая коше­лек и давая Ханне возможность разглядеть ее. У женщины был смешной, почти детский нос и слишком тяжелый маки­яж для такой жары. Но это не могло скрыть врожденной жи­вости ее лица, выражавшего тысячи чувств одновременно. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но была в ее лице тепло­та, делавшая его привлекательным. Глаза же отличались по­трясающим цветом – настоящие сверкающие сапфиры. Ханне никогда не приходилось встречаться с таким цветом глаз, если не считать моделей в журналах, рекламирующих контактные линзы. Вот только краски на ней было слишком много. Это было похоже на театральный грим, за которым она хотела спрятаться, и Ханна мысленно улыбнулась. Каж­дый что-то скрывает. Она, к примеру, много лет успешно скрывала недостаток своего образования.

– Было бы здорово, если бы мы смогли поужинать вмес­те, – говорила между тем Лиони, ненавидя себя за то, что болтает без удержу. Она боялась остаться одна и радовалась знакомству с такой милой женщиной. Однако Ханна каза­лась вполне самодостаточной и, возможно, вовсе не нужда­лась в спутнице во время путешествия. – То есть если вы не возражаете… – запинаясь, добавила она.

– Разумеется, нет, – согласилась Ханна, которая чувст­вовала себя прекрасно и в одиночестве, но почему-то про­никлась сочувствием к этой женщине, которая была ростом под шесть футов и весила наверняка вдвое больше ее. – Компания никогда не помешает, и нам легче будет отбивать­ся от экзотических красавцев египтян. Или, скорее, мужско­му населению стоит нас бояться? – пошутила она.

Лиони рассмеялась и с грустью оглядела свою грузную фигуру.

– Думается, я в полной безопасности, да и мужскому на­селению не стоит беспокоиться.

В порядке исключения ей сегодня не было нужды отпус­кать шутки насчет мужчин и утверждать, что она жить без них не может. За этими идиотскими высказываниями Лиони только прятала свою неуверенность и каждый раз мысленно морщилась от отвращения. Сегодня ей не надо было притво­ряться. Ханна казалась милой и спокойной. Будет приятно провести отпуск с ней вместе.

Скандальный бородач с женой и дочерью забрались в автобус и сели на переднее сиденье. Ханна и Лиони с интере­сом наблюдали за ними. Отец продолжал громогласный кри­тический монолог, а жена его обмахивалась испанским вее­ром, выглядящим на редкость не к месту в этом автобусе. Она казалась недовольной, как будто уже бегло осмотрела Египет и нашла его недостойным внимания. Дочь молча си­дела сзади с отрешенным лицом.

– Надо богу молиться, чтобы наши каюты не оказались поблизости от этих людей, – с тревогой прошептала Лио­ни. – Они похожи на типов, которые жалуются на то, что им не на что жаловаться.

– Уж папаша точно, – согласилась Ханна. – Но мне очень жаль дочь. Только представьте, что вам всю жизнь приходится иметь дело с таким грубияном и крикуном.

Наблюдая за напряженным лицом молодой женщины, Лиони пришла к выводу, что ее страшно смущает поведение отца.

– У нее такой вид, будто она вот-вот расплачется. Может быть, пригласить ее сесть с нами? – предложила Ханна, ко­торой захотелось спасти еще одну несчастную.