Зеркальная комната - Хольбайн Вольфганг - Страница 6

Фемистокл озабоченно покачал головой и порылся в памяти, чтобы подобрать подходящее заклинание, которое могло бы усмирить вышедший из-под контроля Шар. Ему вспомнились два-три заклинания, но ни одно из них не показалось ему достаточно надёжным: волшебные шары были весьма мощными инструментами магии — и обращаться с ними следовало с большой осторожностью, чтобы не допустить огромной беды. Он подошёл к одному из больших книжных стеллажей и достал тяжёлый фолиант в твёрдом, словно камень, кожаном переплёте. Его пальцы быстро пролистывали старинный пергамент, а за спиной снова раздалось отвратительное царапанье ногтями по стеклу, и он совершенно отчётливо услышал, как кто-то зовёт его по имени.

Фемистокл испуганно вздрогнул, книга выпала у него из рук, но он этого даже не заметил. Во все глаза он смотрел на Шар.

Из серо-чёрной пелены, колышущейся в нём, вырос силуэт. По крайней мере, часть фигуры — голова и плечи темноволосого юноши, который как будто пытался выбраться из туманного нутра Шара, — словно человек, который угодил в смертельно опасное болото и отчаянно барахтается, чтобы его окончательно не утащило на дно. И самое ужасное: Фемистокл узнал лицо этого юноши!

— Пэр? — прошептал он. — Пэр Андерматт?

— Мастер Фемистокл! — крикнул юноша. — Вы должны… вернуть!

Фемистокл ничего не понял. Несмотря на то, что лицо Пэра было искажено от напряжения и он пытался кричать так громко, как только мог, волшебник слышал лишь приглушённый шелест, искажённый стеклом. Но даже если бы он понимал его лучше, он не смог бы сконцентрировать внимание на его словах.

Пэр Андерматт! Это имя было окружено легендами в замке Драгенталь. Фемистокл знал его когда-то, но с тех пор прошло много времени — около ста лет. Юный принц Степных Всадников был одним из учеников, подающих большие надежды, но его судьба сложилась трагически, и Фемистокл был тому свидетелем. В поисках девушки из мира людей, в которую Пэр был безнадёжно влюблён, он вопреки всем предупреждениям и предостережениям отправился в опасное путешествие в другой мир — туда, где жила та девушка.

Обратно он не вернулся, так как заблудился в царстве теней между мирами, и с тех пор он отчаянно и безуспешно искал путь назад. Даже магии самого Фемистокла не хватило, чтобы отворить врата в заповедное царство за зеркалами, и единственным ключом к ним было магическое Зеркало невероятной волшебной силы. Но оно разбилось, а осколки были разбросаны там, куда не мог попасть ни один житель Сказочной Луны.

С тех пор дух Андерматта блуждал, не зная покоя, вдоль стен древней крепости. Лишь иногда по ночам его жалобный голос слышался в завывании ветра, или, проходя мимо зеркала, можно было заметить краем глаза его тень.

Теперь Фемистокл видел его перед собой совсем отчётливо, несмотря на то, что его лицо было искажено страхом.

— Пэр Андерматт? — спросил он ещё раз. — Это ты?

— Опасность… — разобрал Фемистокл. — Вы… зеркало…

— Я тебя не понимаю, — сказал волшебник.

Он вплотную подошёл к столу и склонился над ним, так что его лицо коснулось потрескавшейся стеклянной поверхности Шара. Странно: Фемистокл был уверен, что устранил все повреждения и царапины. Но сейчас на стекле снова виднелись трещины.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Ужасная опасность… — шёпотом кричал Пэр Андерматт. — Вы должны… Шатёр… Зеркало…

— Я знаю, что ты всё ещё в плену за зеркалами, — ответил Фемистокл. — Но как я могу тебе помочь?

Лицо, прижавшееся к стеклу изнутри Шара, выражало такое отчаяние, что сердце Фемистокла сжалось. Он видел, с каким усилием Пэр Андерматт упирается в стекло, но этого было недостаточно, чтобы разбить Шар. Наоборот — внутри начались помехи, и очертания юноши стали расплываться.

— Осколок… Огонь… — расслышал Фемистокл, затем туманная пелена внутри Шара заклубилась, и через мгновение лицо юного принца Степных Всадников окончательно исчезло.

Потом случилось нечто совсем ужасное. Вихрь теней внутри Шара прекратился, но Шар не стал прозрачным, как прежде. К тому же он оказался пронизанным сетью тончайших линий, словно горящих зловещим внутренним огнём. Для кого-то это был бессмысленный узор, но для Фемистокла в нём заключался ужасный смысл: это были всё те же трещины и царапины, которые он недавно с таким трудом устранил. Он вновь видел осколки, на которые тогда разлетелся его Шар. Но это было ещё не всё.

Среди них был один осколок, горящий жутковатым тёмно-красным светом. И Фемистокл увидел в нём чужой, опасный мир: бесконечную пустыню с бурлящими вулканами и реками лавы, над которой летали драконы и другие, ещё более ужасные чудовища.

И это было ещё не самое страшное, что увидел в Шаре Фемистокл…

— О боги! — прошептал седой волшебник, и на минуту его словно парализовало.

Потом он резко повернулся на каблуках и выбежал из кабинета с такой скоростью, на какую только был способен.

Среди зеркал

А если посмотреть с фасада, шатёр был не таким потёртым, как сзади, к тому же это был не совсем шатёр. Когда Ребекка завернула за угол, она внезапно оказалась перед стоящими в ряд стёклами двухметровой высоты, тянущимися вдоль всего фасада. Стёкла были безнадёжно исцарапаны. В будке, в которой находилась касса, дремала седая женщина, и по её виду нельзя было сказать, что она продала хотя бы один билет.

Ребекка ничего этого не замечала: она всё ещё слышала беззвучный голос, который призывал её войти внутрь.

Женщина в окошке кассы пробудилась и, сонно щуря глаза, протянула руку. Ребекка, пригнувшись, прошла мимо кассы и понеслась к входу в зеркальный кабинет. Впопыхах она не успевала следить за всеми крутыми поворотами и врезалась прямо в одно из запылённых стёкол, составляющих настоящий лабиринт из ходов и перекрёстков, которые вели в никуда или по кругу либо оканчивались до блеска отполированными стеклянными стенами. В конце концов, в том и заключался смысл аттракциона — как можно больше усложнить путь посетителя к центру. Но Ребекка неслась с уверенностью лунатика между стеклянными стенками, даже не дотронувшись до них ни разу. Не прошло и минуты, как она, запыхавшись, но без единой царапины добежала до середины стеклянного лабиринта и остановилась.

Она находилась в маленьком восьмиугольном помещении, пол которого был посыпан опилками. Вдоль стен стояло с полдюжины зеркал в человеческий рост.

Сзади что-то зазвенело. Ребекка чуть повернула голову и заметила тень, которую не сразу смогла увидеть сквозь все эти потускневшие стёкла, — возможно, это была седая тётенька из кассы и у неё явно были трудности со своим собственным лабиринтом. Вот и хорошо: ведь если кассирша здесь появится, начнутся неприятности и Ребекке придётся ответить на вопрос: «Что, скажи на милость, ты здесь ищешь?» А ответить на него она не смогла бы при всём своём желании.

Она огляделась. Сердце громко стучало от волнения. Помещение было совсем пустым, не считая больших зеркал, а в них не было ничего особенного.

Во всяком случае, для такого места, как это.

Это были все без исключения кривые зеркала. Из них глядели одновременно шесть Ребекк, и все они были ужасно искажены и искривлены: одно отражение было тонюсенькое словно спичка, другое — круглое как воздушный шар, третье — разделённое на несколько частей. Были и другие, ещё более причудливые.

Ребекка лишь мельком взглянула на них. Она никогда не любила подобных вещей, и уж точно пришла сюда не ради этих странных зеркал.

Но из-за чего же тогда?

Снова за её спиной что-то задребезжало. Ребекка даже не обернулась, однако узнала в одном из отражений преследовавшую её тётку. Оставалось всего лишь несколько секунд. Но для чего?