Холод страха - Сланг Мишель - Страница 23

Брови у него ломались под углом. Женщины иногда выщипывают брови, чтобы придать им именно такой вид, но у Карла они были такие от природы, и он поднимал левую, когда что-нибудь ставило его в тупик или у него возникали сексуальные желания.

Он познакомился с ней на презентации фильма "Укрощение сварливой". Мягко овеял ее, словно летний ветерок, укутал тенью, как облако — маковое поле.

Они встретились четыре раза, прежде чем добрались до главного. Молли хотела отдаться на их третьем свидании, под платаном, когда дул сильный ветер и автомобиль засыпало листьями, но Карл не воспользовался этой возможностью.

Карл сказал, что он плотник, работает главным образом в Кресент-Сити, но вскорости собирается открыть собственное дело, чтобы тяжелую работу делали другие люди, а он занимался организационными вопросами. В этом, говорил Карл, он мастер.

Молли удивлялась, что у плотника Карла такие гладкие, мягкие ладони, но решила, что он или очень осторожен в обращении с инструментом, или работает и перчатках. Так или иначе, несмотря на некоторые несущественные сомнения, Молли все более проникалась доверием к Карлу. Полностью она никому не доверяла, даже родителям, так что чувство это было для нее внове. Она хотела свыкнуться с ним, хотела, чтобы оно стало для нее привычным.

Поначалу Молли не знала о кокаиновом бизнесе Карла. Иногда, перед тем как куда-нибудь поехать, они выкуривали косячок, но этим все и ограничивалось. Как-то раз, после пары бутылок дешевого красного вина, в череде взаимных признаний, Карл сказал, что в прошлом нюхал кокаин. Как давно это было, Молли узнать не удалось.

Однажды вечером, много месяцев спустя, в разгаре сухого и жаркого лета, Молли поцеловала Карла, и у нее застыло лицо.

После рождения Сары они переехали на склон горы, в дом, расположенный под тюрьмой, которую выстроили несколькими годами раньше.

Молли не придавала значения символам, но иногда тюрьма виделась ей, как воспоминание о будущем. Если уж им суждено жить в тени тюрьмы, то лишь для того, чтобы последняя напоминала им: во всех есть что-то плохое, только держать его надо в себе.

Карл часто уезжал. Молли по нему скучала. Вот это чувство точно стало привычным. Карл уехал в Кокендерс. Наркотиками он больше не занимался. Теперь от что-то строил у реки.

Молли заботилась о Саре, гуляла в лесу, ждала.

Молли поднялась с пола. Уже совсем стемнело. Зима в этом году не спешила вступить в свои права. Сезоны смешались в какую-то тяжелую вязкую массу. И Молли чувствовала, как масса эта лежит на плечах, сжимает горло, давит на голову, словно большая мягкая рука.

Она прошла к автомобилю по извилистой, выложенной булыжником дорожке. Молли гордилась своей дорожкой: булыжники из Бельгии, хоть и шагать по ним — удовольствие небольшое. Села в автомобиль, включила радио, посмотрела на темный дом.

Выглядел он совершенно пустым, будто в нем и не жили. Труп, из которого улетела душа. Карл уже с год сидел в тюрьме: ничего он у реки не строил. Летал в Мексику за товаром. Ему принадлежали два легких самолета.

На заседаниях суда она много чего о нем узнала. Исправительная школа для малолетних, два срока в тюрьме, обвинения в изнасиловании школьницы средней школы (изнасиловании на свидании), от них, правда, потом отказались родители девушки. Его арестовывали за то, что он избил гомосексуалиста трубой, после того как парень отсосал ему в проулке за баром, в который он иногда приводил Молли. Дали год условно. Два раза его арестовывали за торговлю наркотиками, но ему удавалось избежать суда благодаря ошибкам следствия, которые умело использовали адвокаты. За свою жизнь он не забил ни одного гвоздя, зато какое-то время ездил на пурпурном "мерседесе", который, правда, после неудачной сделки пришлось отдать за долги.

Когда его освободили в последний раз как примерного заключенного, Молли попыталась направить его на путь истинный, ради Сары. Шесть месяцев он вроде бы был паинькой, но потом Молли поняла, что он взялся за старое. Мотылек, как известно, всегда летит на пламя свечи. Она нашла в его бумажнике три тысячи долларов, сотенными.

Однажды — любовь ее умирала медленно, сначала превращаясь в воспоминания, потом окончательно растворяясь в прошлом, — Молли подошла к его стенному шкафу и распахнула дверцы. Ни одежды, ни чемодана из кожи аллигатора. Только грязные кеды, в которых он иногда работал по саду, лежали на полу. Левый — с дырой над большим пальцем.

Никакой записки, ничего. Молли почувствовала, как из шара, находящегося внутри, размером с сердце, выпустили воздух: на этот раз Карл ушел навсегда.

Новый дом стоял в тупике. Алюминиевые рамы окон, тонкие стены, вибрирующие при самом слабом ветерке. Молли сразу его возненавидела.

Для всей мебели места не хватило, и в первое же воскресенье она устроила во дворе распродажу лишнего. День выдался солнечным, но холодным, и она познакомилась с некоторыми соседями, молодым японцем, ирландским джентльменом, который долго говорил о том, что не любит выходные, особенно Рождество, пожилой женщиной, которая сообщила Молли, что ее собачку изнасиловали. У Молли сложилось впечатление, что при этом в некотором смысле изнасиловали и эту женщину. Ходила она так, будто невидимая рука постоянно шлепала ее то по одной, то по другой ягодице. Молли подумала, что нельзя отождествлять себя с животными.

Сара училась в третьем классе. Школу ей менять не пришлось, так что к новому дому она привыкла на удивление быстро. Четыре дня с такой злобой смотрела на стены, что Молли опасалась, а не рухнут ли они, а потом вдруг занялась своими делами, словно ничего и не произошло. На этом фоне депрессия Молли стала особенно заметной.

Как-то Сара вернулась из школы с новостями о Человеке-Тигре.

— Мамик, у нас в школе организуют клуб. — Она говорила и жевала бабл-гам. — Клуб фэнов Человека-Тигра. Входят в него в основном мальчики.

Школа состояла из двух зданий, соединенных стеклянной галереей, чем-то напоминающей теплицу. Одно занимала начальная школа, второе — средняя.

— Неужели? — Она приветствовала самостоятельность в детях, но сообщение дочери вызвало у нее легкий шок.

— Да, мальчики постарше, седьмой класс и выше. В газетах сегодня ничего нет?

Молли покачала головой, и Сара прошествовала в свою комнату вместе с учебниками, перевязанными ремнем.

В следующие две недели суета вокруг Человека-Тигра сошла на нет. Общество пришло к выводу, что он или умер, забившись в какую-то нору, или перебрался в другой район, но еще не показал клыки. За все это время его видели лишь однажды. Подросток (он входил в один из этих фэн-клубов, которые множились как грибы после дождя, так что показания особого доверия не внушали) сказал, что видел, как Человек-Тигр голым бегал по лесу. Он даже оглянулся через плечо, вот почему подросток точно знал, что видел именно Человека-Тигра, а не какого-то психа, которому нравилось скакать по лесу голышом.

Как-то в воскресенье, во второй половине дня, когда Сара ушла к Патрисии, ее слабоумной подружке, которая училась с ней в одном классе, хотя и была на два года старше, Молли начала разбирать коробки со старыми вещами, которые не выставила на продажу, и наткнулась на письма Карла, некоторые из которых так и остались нечитаными.

Пока он сидел в тюрьме, ее отношение к нему постоянно менялось: то она его ненавидела, то с нетерпением ждала возвращения. Перепады настроения сказывались и на письмах. Некоторые она читала, другие просто складывала, не вскрывая конверта. Писем набралось предостаточно.

Молли вскрыла непрочитанные письма, сложила их аккуратной стопкой. Писал Карл на лучшей бумаге, шелковистой на ощупь, с волокнами, которые проступали на ней, словно вены на здоровой коже. Молли подобрала письма в хронологическом порядке и начала читать.

В этот день у нее будто что-то отняли. Она сидела в темноте, письма чуть поблескивали, словно дышащие на ладан флюоресцентные лампы. Она не могла в это поверить. Ущипнула себя. Все тело отозвалось болью.