Ребенок Сары - Ховард Линда - Страница 19

Роум был ранней пташкой, и Сара начала готовить завтрак, пытаясь успокоиться за ежедневными хлопотами, и не обращать внимания на кавардак на кухне. Когда кофе был готов, она налила себе чашечку и стала пить маленькими глотками, закрыв глаза. Сара знала, что со временем привыкнет к новой обстановке. Просто нужно потерпеть.

Ну а что Роум? Он и был настоящей причиной ее нервозности. Сара понимала, что совсем скоро они увидятся, и не представляла, как себя вести. Что женщина может сказать новоиспеченному мужу, который оставил ее в первую брачную ночь в одиночестве? Наверное, она не должна была выходить за него. Возможно, Роум не был готов к новым отношениям. Но разве могла Сара отказаться, надеясь, что он когда-нибудь повторит свое предложение? А если бы Роум не попросил второй раз? Что если бы Роум пожал плечами и ушел, а потом нашел другую женщину и женился на ней? От одной этой мысли Сару передернуло. Она уже теряла Роума однажды, когда он женился на Диане. Второго раза она бы не вынесла.

Запах жарящегося бекона притягивал Роума как магнит, и скоро он вошел на кухню, одобрительно принюхиваясь. Сара бросила на него быстрый взгляд и сразу отвернулась, боясь встретиться с ним глазами. Роум был босой, и его волосы были все еще влажными после душа. На нем были только джинсы и клетчатая рубашка нараспашку. Небрежный вид Роума тронул сердце Сары — это было так уютно и по-домашнему. Он был одет так, как обычно одеваются мужья ленивым субботним утром.

— Почему ты пыталась разнести кухню? — спросил Роум, сдерживая зевок и поглядывая на Сару с ощутимой неловкостью, гадая, как его примут этим утром. Большинство женщин его бы не простило. Роум чувствовал себя мерзавцем и знал, что должен, хотя бы, поговорить с ней об этом.

Сара была напряжена и сдерживала слезы из последних сил.

— Я разбудила тебя? Извини, я не хотела.

— Нет, я уже проснулся.

Сара налила ему кофе. Роум взял чашку, и вальяжно устроился на стуле, вытянув свои длинные ноги. Он видел, что Сара чем-то расстроена, но она не выглядела сердитой. Мужчина молча пил кофе, не зная, как начать разговор.

Сара взяла бекон, автоматически повернулась к холодильнику за яйцами, и опять не в ту сторону. Она издала приглушенный всхлип, затем прижала кулаки к глазам, пытаясь удержать слезы.

— Проклятье, — сказала она слабым голосом. — Извини, но я не могу собраться. Я не могу ничего найти! — взорвалась Сара. Ее голос звенел от напряжения.

— Я… Я чувствую себя такой потерянной!

Роум резко выпрямился, услышав неподдельное страдание в ее голосе. Сара была на грани истерики из-за того, что находилась в незнакомой кухне!!! Это не было уловкой: ее паника была настоящей и Сара не могла с ней справиться в одиночку.

Не раздумывая, понимая, как она нуждается в утешении, Роум подошел к девушке, обнял и крепко прижал к себе.

— Тише, тише, — предложил он успокаивающе, поглаживая ее волосы цвета лунного света и прижимая ее голову к своей груди. — Что случилось?

Наверно, он считает ее абсолютной дурочкой. Тело Сары била мелкая, неудержимая дрожь. Роум сел и притянул девушку на колени, покачивая в объятиях, словно она была ребенком, который поранился во время игры. Он гладил ее по спине, медленно проводя большими руками вдоль позвоночника.

— Разве ты не сама распаковывала вещи? — мягко спросил Роум.

— Да. Это-то и самое обидное!

Сара отчаянно хотела ощутить жар его тела: она просунула руки под его распахнутую рубашку, провела ладонью по крепким мышцам, зарылась лицом в его теплую грудь, потеревшись щекой, будто ласковая кошка.

— Просто все так резко изменилось, и я совсем не привыкла к этому. Терпеть не могу, когда что-то меняется! — пробормотала она. — Предупреждаю, что не буду переставлять мебель каждый месяц. И даже каждый год не буду. В собственном доме я хочу чувствовать себя надежно, а не каким-то чужаком.

Роум был потрясен. Он нежно покачивал Сару на коленях, удивляясь, как мог знать ее так долго и даже не подозревать о том, как она ранима и одинока. Он попытался вспомнить, слышал ли что-нибудь о том, как она росла, но, увы, Роум почти ничего не знал о ней. Сара всегда казалась невозмутимой и уверенной в себе. Тем более удивительно было чувствовать, как она прижимается нему, ища в его объятиях уют и безопасность. Роуму это нравилось.

Сара была так изящно сложена, что казалась пушинкой в его руках, мягкой и легкой, с теплыми, притягательными женскими формами. Она вздохнула и провела руками по сильным мышцам его спины. Роум задрожал от переполнявшего его восторга. Волосы Сары, блестящие и шелковистые, рассыпались по его руке серебряным каскадом. Он чувствовал сладкий запах, исходящий от бархатистых изгибов груди. У нее был свой неповторимый аромат. Он исходил от ее гладкой мягкой кожи, разливался по воздуху с каждым вздохом, вздымавшим ее грудь, словно в соблазнительном предложении.

Желание, сильное и непреодолимое, сжало его тело в тиски. Роум убрал ее волосы и наклонил голову, чтобы провести губами вниз по стройной шее, неторопливо проследить источник ее женского аромата.

— Обещаю даже не пытаться что-нибудь передвинуть, — пробормотал он, ощутив легкий предательский трепет у основания ее горла. Роум не заслужил этого, но она отвечала на его ласки, даже не поговорив о его поведении прошлой ночью. Сара не собиралась отвергать его и провести день, дуясь и обижаясь. Она принимала все, что он был готов дать, и принимала с радостью, запрокинув голову, чтобы ему было удобнее.

А Роум пользовался ее щедростью; его жадный рот обжигал обнажившуюся плоть. Сара зарылась пальцами в его волосы, задохнувшись, когда он распахнул ее халат и отбросил его, быстро стянул лямки ночной рубашки, пока шелк не упал с ее груди. Роум опустил голову и сомкнул горячие губы на чувствительном соске, вызвав у нее вздох удовольствия.

— Тебе нравится? — неистово прошептал он и, обхватив руками ее груди, взял в рот напрягшийся сосок.

— Да, да. — Ее ответ был тихим, словно звучал издалека. Сара хотела обнять его, но мешали бретельки ночной рубашки. Она сражалась с шелковыми путами с молчаливым отчаянием, пытаясь освободить руки, но Роум держал ее слишком крепко, был слишком близко, а то, что он с ней делал, было слишком восхитительно, чтобы останавливаться. Теперь Роум прокладывал поцелуи снизу вверх, пока, наконец, не предъявил права на ее рот глубокими толчками языка. В жарком слиянии тел завтрак был совсем позабыт. Сара не остановилась, даже если бы и вспомнила о готовке. Ей было мало касаться его, она хотела чувствовать его всем телом, но и это не могло ее удовлетворить. Сара изгибалась у него на коленях, стараясь прижаться грудью, обнаженной и такой чувствительной, к жестким темным завиткам на его груди. Он помог, подняв ее и устроив верхом на своих коленях. Роум смял шелк в ладонях и тянул его вверх, пока не прижал к себе ее обнаженные бедра.

— Ты… сводишь… меня… с ума! — зарычал он отрывисто, рывком расстегивая и стаскивая джинсы. Сара потянулась к его губам; не прерывая поцелуй, Роум скользнул в нее. Его проникновение заставило девушку задержать дыхание, и Сара простонала его имя, двигаясь навстречу. Ее шелковистая кожа обжигала. Она сама была как огонь, ее стройное тело извивалось, билось в его руках, обволакивая, затягивая, доводя до безумия.

Сара, наконец, освободилась от ночной рубашки и вцепилась в его бронзовые плечи. Роум сдерживался: это усилие почти убивало, но он хотел сначала почувствовать пульсацию ее удовлетворения, ощутить ее внутреннюю дрожь. Когда Сара устала, Роум стал двигать ее сам, поддерживая за бедра. Из ее горла вырывались тихие всхлипы. Роум ловил их губами, подталкивая ее все дальше. Волны удовольствия одна за другой накатывали на нее, вырывая из груди протяжные сладостные стоны. Сара содрогалась в экстазе, не замечая, что кричит от наслаждения, а только чувствуя Роума, который крепко обнимал ее, дойдя до собственного удовлетворения.

Жаркая волна схлынула. Сара без сил лежала на его груди, не желая шевелиться. Пусть он не пришел к ней ночью, но та нетерпеливая страсть, с которой Роум взял ее сейчас, вселяла надежду, и ей было все равно. Сара закрыла глаза и коснулась губами его груди.