Он не ангел - Ховард Линда - Страница 22

Убийца продолжал идти, как шел, не ускоряя и не замедляя шага. Дорога впереди круто уходила в сторону. Обзор у «хвоста» будет закрыт деревьями и кустарником на… – киллер прикинул, на каком расстоянии от него «хвост», – секунд на семь, этого хватит с лихвой. Следивший, должно быть, тоже заметил впереди «слепое пятно», потому что внезапно ускорил шаг. Киллер не изменил темпа: это бы его выдало. Он находился на таком расстоянии от поворота, что приближение «хвоста» уже не имело значения, хотя отпущенное киллеру время сокращалось примерно до пяти секунд.

Киллер свернул и, тут же резко развернувшись, живо стянул через голову свою белую рубашку, смял ее в руке вроде как полотенце и ровной и неспешной трусцой побежал в обратную сторону, откуда только что шел.

Когда он пробегал мимо «хвоста», тот на него даже не посмотрел – парень торопился поскорее завернуть за угол и снова поймать в поле зрения свой объект.

«Ну-ну, удачи тебе», – подумал киллер, сворачивая с дороги и исчезая в густых зарослях. Он выглядел как один из сотен, а может, и тысяч бегунов с голым торсом, которые, обливаясь потом, в этот день совершали в парке свои пробежки. Его темно-серые брюки на первый взгляд мало чем отличались от спортивных, поэтому никто на него не обратил внимания. Выдать его могла лишь обувь: кому, спрашивается, придет в голову бегать в мокасинах от Гуччи? Только ему. Но он бы этого никому не посоветовал.

Пробежав сотню ярдов, киллер остановился, чтобы надеть рубашку. Во влажном знойном воздухе его кожа блестела от пота и ткань липла к телу, но дыхание его не сбилось, он дышал так же ровно, как и до пробежки. Неторопливой и спокойной походкой он вышел из парка.

– Тебе удалось заснять ту встречу? – спросил Рик Коттон и с безмятежным выражением на лице стал ждать ответа.

Выдержка Коттона вызывала у Ксавье Джексона изумленное восхищение. Ведь Коттон не сказал: «Тебе хотя бы удалось заснять ту встречу?» – в его тоне не проскользнуло ни намека на раздражение. Большинство старших агентов орали бы благим матом, но только не Коттон. Он всегда держался в рамках, даже когда результаты не оправдывали его ожиданий.

Они не предполагали, что Салинас куда-то пойдет пешком, тем более в Центральный парк. Когда агент на улице понял, что машина за Салинасом не придет, тот со своим сопровождением уже преодолел полквартала. Ксавье поспешил за ними, стараясь продвигаться как можно более незаметно, но по пути его задержал красный свет светофора, и, чтобы перейти улицу, ему пришлось ждать зеленого. В итоге, когда он подошел, участники встречи уже расходились, и все, что Ксавье мог предоставить, – это приметы человека, с которым Салинас встречался, хотя и это было не лишним. Правда, под описание «примерно шесть футов и один дюйм, около двухсот фунтов, короткие темные волосы» подпадают по крайней мере сто тысяч мужчин в округе, если не больше.

– Мне кажется, это тот человек, который был на балконе с подружкой Салинаса, – высказался Коттон, когда стало ясно, что ответа от Джексона он не получит.

Ксавье Джексон тоже так думал. А где, интересно знать, подружка? Уехала четыре дня назад и до сих пор не вернулась. Они перестали следить за ней много месяцев назад: их бюджет и людские ресурсы были ограничены, и бросить имеющихся в их распоряжении людей на слежку за самим Салинасом представлялось более продуктивным. И потом, она ни в чем интересном не была замечена, по крайней мере до той сцены на балконе.

Может, в ее отсутствии и нет ничего особенного – может, они с Салинасом просто разошлись, – но что-то у них там, безусловно, произошло. Салинас и его люди ходили мрачнее тучи, точно хотели кого-то – все равно кого – порвать на части. Если бы они просто разошлись, Салинас мог бы – мог бы – ходить расстроенным, но не его люди.

И вот теперь Салинас встретился предположительно с тем человеком, что на балконе занимался любовью с его девушкой. Что-то не так, но скорее всего это какие-то личные разборки, а потому они им не интересны. Если их нельзя как-нибудь использовать против Салинаса. Его любовные дела – это его проблемы, а не их.

На улицах Нью-Йорка установлено более двух тысяч трехсот камер внешнего наблюдения – это только те, что известны, а сколько еще скрытых! Оказавшись на улице, человек где-нибудь да попадет под прицел камеры. Поэтому киллер регулярно менял внешность. Даже если он раз мелькнет в какой-нибудь записи камеры наблюдения, его след тут же затеряется, ведь он войдет в какое-нибудь здание одним человеком, а выйдет оттуда другим. Лишь скрупулезный анализ в сочетании с невероятным везением поможет его снова засечь, и он прилагал максимум усилий, чтобы в этой стране никому бы не понадобилось заняться такой работой.

Наверное, и Дреа хватило ума изменить внешность – насчет этого он даже не сомневался. Чего он не знал, так это того, где она переоделась и как стала выглядеть после всего. Он мог бы расспросить Салинаса, как себя вела и что делала Дреа в день своего исчезновения, но без этого ему будет интереснее. Найти ее без помощи Салинаса для него – еще одна тренировка на сообразительность вроде математических операций в уме без калькулятора.

Он хорошо владел компьютером, но в данном случае от самостоятельного хакерства лучше было воздержаться. Какой смысл рисковать, когда все можно выяснить проще? Недаром говорят: важно не то, что знаешь, а кого знаешь. В этой избитой истине, однако, заключено большое рациональное зерно, а у него в Нью-Йорке есть один знакомый, который перед ним в неоплатном долгу и у которого есть доступ к сети камер наблюдения.

Киллер с облегчением узнал, что за последние четыре дня в городе не случилось ничего из ряда вон выходящего. Убийств и групповых нападений зарегистрировано не больше, чем обычно. Ни атак террористов, ни бомбометателей на велосипедах, ни каких других особых происшествий. А раз все было спокойно, чей-то интерес к записям камер внешнего наблюдения четырехдневной давности останется незамеченным.

Но с другой стороны, зачем ему нужно так обременять себя, пока он не согласился на работу?

Но вот, черт побери, нужно! Ему было очень интересно, как она провернула дело. Он даже испытывал некоторую гордость за нее. Она действовала быстро и энергично, не потеряв ни минуты. Салинас сильно оскорбил ее, задел за живое, и она не долго думая на следующий же день приступила к действиям. Киллер знал, какие препятствия ей пришлось преодолеть, чтобы добраться до банковского счета Рафаэля, знал, как ей буквально по минутам пришлось рассчитывать время – сам когда-то играл в эти игры.

Киллера редко что-либо забавляло, и что такое гордость, он не имел понятия, а потому слегка недоумевал, что действия Дреа заставляют его переживать эти чувства.

Хотя если разобраться, то удивляться тут нечему. У киллера было еще одно правило: никогда себя не обманывать, и он вынужден был признать: его чувства – результат той химии, которую он ощутил, когда был с Дреа. Хотя если он возьмется за работу, никакая химия ее не спасет. Влечение влечением, а два миллиона – это два миллиона.

Он набрал номер по своему одноразовому сотовому телефону[2] и, услышав в трубке короткое «да», произнесенное с бруклинским акцентом, сказал:

– Нужна помощь.

Он не представился – этого и не требовалось. За его словами последовала длинная пауза. Затем голос произнес:

– Саймон.

– Да, – ответил киллер. Снова пауза. Потом:

– Что вам надо?

Попытки увильнуть от встречи или от разговора, как и ожидал киллер, не было.

– Мне нужны записи уличных камер наблюдения.

– В реальном времени?

– Нет. Четырехдневной давности. Отправная точка мне известна. А потом… – По его тону было ясно, что он пожал плечами. Потом его поиск может пойти в любом направлении. Хотя нужно еще навести справки о Дреа. Тогда он лучше поймет, чего от нее ожидать.