Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Хеннен Бернхард - Страница 80

Она нерешительно удалилась от повозки на пару шагов.

— Гисхильда?

Голос Морвенны. Принцесса обернулась. Повозку поглотили темнота и туман, но она должна была быть совсем близко. Было слышно, как фыркает одна из лошадей.

— Я знаю, что говорят обо мне у тебя на родине. Я не виновата в смерти твоего брата. Я пришла не затем, чтобы похитить его. Я только хотела защитить мальчика. Твой отец должен был отдать мне его! Тогда все вышло бы совсем иначе.

Гисхильде хотелось бы взглянуть сейчас в лицо Морвенне. Эльфийка говорила спокойно. Никаких чувств в голосе… Может, это обман? Гисхильда всегда думала, что Морвенна отомстила за то, что король не захотел отдать ей своего сына.

Принцесса осторожно двинулась дальше. Она не хотела прощать Морвенну. Было легче думать, что это сделала эльфийка, в противном случае… Гисхильда судорожно сглотнула. Она была Снорри ближе всех. Она была его старшей сестрой. Она должна была следить за ним внимательнее! Но в тот день он так часто раздражал ее своей дразнилкой. Гисхильда, Гисхильда, подвязки на гербе у дылды!

Если Морвенна не имеет к смерти Снорри никакого отношения, то возрастает ее собственная вина. Она так часто желала, чтобы Снорри ушел к Луту. На глаза девушки навернулись слезы. Но она никогда… Ведь он был ее братом! Она…

Гисхильда оступилась. Мягкий грунт внезапно расступился под ногами. Перекувыркнувшись в воздухе, она скатилась по каменистому откосу и упала в теплую воду. Тяжесть кольчуги тянула на дно. Она пыталась ухватиться за склон, но вязкая почва скользила между пальцами.

Отфыркиваясь, Гисхильда нырнула. Попыталась избавиться от кольчуги. Сердце билось словно сумасшедшее. Казалось, тяжелый доспех зацепился за ее одежду в дюжине мест. Рубаха из железных колец, будто вторая кожа, пристала к ее телу.

Гисхильда все глубже уходила в темную пучину. Она даже перестала понимать, где верх, а где низ. В слепой панике принцесса пыталась стянуть с себя одежду. Легкие горели.

Внезапно рядом с ней возникла стройная фигура. Девушка ощутила мягкое прикосновение к руке. Ее губы ощутили мимолетный поцелуй. Пламя в легких погасло. Она сделала вдох. И до смерти испугалась, когда вода наполнила ее рот и горло.

Закашлявшись, она попыталась выплюнуть. Нос, рот и горло были полны воды! Все пропало… Все тело Гисхильды сотрясали судороги. Вот как, значит, умирал Снорри! И теперь проклятая Морвенна заманила на смерть и ее!

А потом ее окружила та же самая сила, которую она почувствовала тогда, когда Люк спас ей жизнь. Возможно ли это здесь, в этом чужом мире? Неужели связь между ними настолько сильна, что дотягивается даже сюда?

Ее подняли и провели через воды. Вокруг нее был текучий, серебристый свет. Она не противилась дыханию, как бы противоестественно это ни было здесь, в потоке. Люк был с ней тем магическим образом, который она не могла объяснить. Их любовь стала волшебством, которое охраняло ее.

Потом ее подняли. Вода отступила. Все было залито серебристым светом… и туманом. Вода ушла из ее легких, подобно тому, как из тела вынимают занозу. Она кружила вокруг нее спиралями из текучего серебра. Спираль становилась шире… Боли она не чувствовала. Только удивленно оглядывалась по сторонам.

Одежда и доспехи исчезли. Обнаженная, она лежала на теплой скале. Защищенная, словно дитя во чреве матери. Она отдалась на волю происходящего… Чужие ароматы окружали ее, проливаясь бальзамом на ее истерзанные легкие.

Из тумана показалась женская фигура. Изящная, миниатюрная, как ребенок. Волнистые каштановые волосы спадали на ее молочно-белые плечи.

— Добро пожаловать в мое царство, Гисхильда.

Принцесса догадывалась о том, кто перед ней. Она никогда не видела Эмерелль, и тем не менее королева эльфов всегда была частью ее жизни. Сколько Гисхильда себя помнила, ее имя шептали во Фьордландии. Иногда испуганно, иногда — с надеждой. Говорили, что она не знает меры, творя добро, равно как и в гневе. Все Другие, сражавшиеся бок о бок с фьордландцами, находились там исключительно по ее приказу. Она властвовала над войсками и чудесами, для которых не было слов в языке людей.

Гисхильда хотела подняться, но вода, по-прежнему кружившая над ней спиралями, казалось, унесла всю силу. Гисхильда буквально срослась со скалой… Стала одним целым со всем вокруг.

— Ты хочешь испытать меня, потому что я так долго жила среди рыцарей?

Эмерелль улыбнулась, и улыбка лучилась приветливостью.

— Нет. Ты давно уже прошла все испытания. Я знаю о тебе. О том, что было, о том, что еще только будет. Я знаю о твоем раненом сердце. Ты ничего не должна мне доказывать. Ты здесь потому, что я хотела познакомиться с тобой. Ты будешь королевой, так же, как и я. Хорошей королевой… Твое имя переживет столетия в памяти твоего народа. Как имя твоего предка Мандреда. Ты очень похожа на него. Но твоя жизнь будет нелегкой. Я должна предупредить тебя о предательстве и интриге. И еще я должна сообщить тебе о двух смертях.

— Люк!

— Нет, моя дорогая. Нет. — Королева опустилась на колени рядом с ней и мягко положила руку ей на грудь, туда, где билось ее сердце. — С Люком все в порядке. По крайней мере, с его ранами. Они заживают. Но его сердце… Оно с тобой, Гисхильда, как и все его мысли.

Горло сжало. Во рту появился металлический привкус.

— Он придет ко мне?

Улыбка королевы померкла.

— Это зависит только от тебя. Ты причинишь ему боль, Гисхильда.

— Никогда! — Она даже представить себе этого не могла. Только не Люку!

— У тебя дар привязывать к себе людей. Даже эльфов.

— Почему вы оставили меня в Валлонкуре надолго? Это было наказание? И где Сильвина? Почему она не пришла снова? Почему ее не было среди рыцарей Олловейна?

Королева взяла ее за руку.

— Сильвина мертва. Она умерла вскоре после того, как отыскала тебя.

Пальцы Гисхильды крепко сжали руку королевы. Она недоверчиво покачала головой.

— Это невозможно. Сильвина… — Нет. Она не могла в это поверить. Сильвина, которая одна пришла в Валлонкур, которая справлялась с любой опасностью, умевшая отыскать любой след!

— Иначе зачем бы мы на годы оставили тебя в Валлонкуре? Мы не знали, где ты, — Эмерелль рассказала ей, как была обнаружена Сильвина. И о том, что последние мысли мауравани были, очевидно, о Гисхильде.

Принцесса сжала губы. Она то и дело качала головой. Для нее Сильвина была непобедимой. Она не могла представить, что больше не встретится с эльфийкой. И ей было стыдно из-за того, что она так часто ругала Сильвину за то, что та не вернулась в Валлонкур. Она должна была догадаться. Догадаться, что только смерть может помешать мауравани выполнить обещание.

— Она была убеждена в том, что ты станешь хорошей королевой, — мягко произнесла Эмерелль. — Было бы легче, если бы она была еще жива, чтобы продолжать говорить в твою пользу.

Гисхильда резко подняла голову.

— Что ты имеешь в виду, госпожа?

— Многие мои придворные сомневаются в тебе. Они знают, что ты выбрала платье ордена. Если ты хочешь быть королевой, то должна отдаться Фьордландии душой и сердцем. Ты знаешь это. Я могу приказать вернуть тебя в Валлонкур. Никто не заставит тебя быть королевой в стране фьордов. Даже я. Из этого ничего хорошего не получится. Так что выбирай.

— Яне могу!

Королева эльфов молча выдержала ее взгляд.

— Мое сердце принадлежит Люку, не Новому рыцарству. Я никогда не изменяла Фьордландии. Я… — Она не хотела этого. Неважно, что она выберет, она совершит предательство. Либо предаст Люка, либо свою родину.

— Я знаю, каково это, — мягко сказала Эмерелль. — Если ты будешь править, твоя душа будет страдать. Почти каждый день. Ты…

— Нет! — Гисхильда, защищаясь, подняла руки.

Она не хотела слышать этого, не сейчас. Больше половины жизни ее готовили к тому, что однажды она будет носить корону. Нет никого, кто мог бы сделать это вместо нее. Она должна вернуться, чтобы отец успокоился. Он должен знать, что его наследница жива, что род Мандреда не угас. Чего стоит ее счастье? Счастье — это цена, которую платят принцессы за то, что растут в золотых клетках. Это она выучила, еще будучи маленькой.