Меч эльфов - Хеннен Бернхард - Страница 21

Ребенок, иной чем Другие

Мир Мишель сжался до маленькой красной ранки на светлой плоти. Она осторожно вела пинцетом в поисках лоскутьев ткани. По лбу ее бежал пот. Оноре издал сдавленный стон. Ему повезло, что этот чертов мальчик не убил его.

Краем глаза она заметила, что Оноре следит за каждым ее движением. Он был лекарем намного лучше ее — его успехи граничили с чудесами.

Мишель снова полностью сконцентрировалась на пинцете, вонзившемся глубоко в измученную плоть. Она представляла себе, что оба стальных захвата были частью ее руки и что она может чувствовать ими не хуже, чем кончиками пальцев. У нее должно получиться! Речь шла не о свинцовой пуле — та вышла под лопаткой. Опаснее пули клочья ткани, которые крайне сложно найти в разорванном, кровоточившем мясе. Мишель видела, как они убивали и гораздо более сильных мужчин, чем Оноре: если клочья оставались в ране, начиналась гангрена. И даже если под конец она прибегнет к каленому железу, чтобы остановить кровотечение и вычистить рану, не было никакой уверенности в том, что это уничтожит все клочья. Она должна найти их сейчас! Мальчик попал всего на пару пальцев выше сердца.

Мишель подняла голову и левой рукой вытерла потный лоб. Маску ворона она давным-давно сняла, сбросила и тяжелый плащ. Но жара не отступала. Она была внутри ее… Это был жгучий страх. Проклятый мальчишка! Она поглядела на запуганное маленькое существо с кровоточащей рукой, похожее на загнанного в угол зверька.

— Не спускайте с него глаз, — напомнила она товарищам.

— Может быть, ты все же вернешь мне свое драгоценное внимание, — со стоном выдавил Оноре. Он попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. — И не потей ты так… Это меня пугает.

Мишель вновь принялась за осторожный поиск остатков ткани. При этом она вспоминала давно пройденные уроки анатомии в школе ордена. Снова перед глазами встали разбитые грудные клетки… Существовало более десятка возможных причин того, что Оноре может не пережить следующего часа. Шок от того, что она прижмет к ране каленое железо, способен убить его. Или он истечет кровью, если она задела одну из крупных артерий над сердцем. Или умрет от того, что она проткнет мешок, в котором находится его легкое… Лучше не думать об этом!

Она полностью сосредоточилась на ране и пинцете, которым работала глубоко в груди товарища. Ага! Плоские концы инструмента ухватили что-то. Вот оно, наконец-то! Мишель осторожно вынула пинцет из раны. В щипцах был зажат окровавленный разорванный клочок шерстяной ткани.

Облегченно вздохнув, Мишель положила его на серебряную тарелку, стоявшую на столе рядом с обеими полосками, которые она вырезала из тяжелого черного пальто и рубашки. В каждой из полос пуля из пистолета мальчишки пробила круглое отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пройти палец.

— Все нашла? — выдавил Оноре, больше не делая попыток скрыть свой страх.

Кончиками пальцев Мишель расправила клочок ткани. Затем положила его на полоску, вырезанную из пальто. Он почти закрывал круглую дырку. Почти!

— Дерьмо троллячье! — вырвалось у нее.

За ругательством Мишель последовала ледяная тишина. Слышно было только тихое потрескивание дров в камине. Брат Николо подложил в огонь еще одно полено и без слов поместил на угли железо. Все знали, что теперь предстоит их раненому товарищу.

Лицо Оноре блестело от пота и было неестественно бледным от большой потери крови. Раненый рыцарь выдавил из себя циничную ухмылку и, запинаясь, пробормотал:

— Кажется, наша драгоценная сестра позабыла в лесах Друсны, где ее воспитали. Моей чувствительной душе больно слышать, как ты разговариваешь, Мишель.

Девушка одарила Оноре ледяным взглядом. Она слышала, как он ругался такими словами, какие она и выговорить не сможет. Тому, кто бился в Друсне против Других, довольно тяжело ориентироваться здесь, в святом мире, где ценились хорошие манеры и высокопарная вежливость.

— Мне очень жаль, что я забылась.

Мишель кивнула головой на остатки ткани. Надежды обнаружить недостающие ниточки среди изорванных мускульных волокон не было никакой.

Дрожащей рукой Оноре потянулся к бутылке, стоявшей на столе рядом с ним, и сделал большой глоток.

Хотя за последние несколько лун она потеряла всякое уважение к Оноре, этот смелый жест, а также то, что он старался не обращать внимания на боль, произвели на нее впечатление. Это был рыцарь из почтенной семьи. Происхождение требовало от него встретить смерть с улыбкой на губах. Он был самым одаренным целителем на курсе и лучше других знал, что его ожидает.

Красное вино попало Оноре на грудь и смешалось с кровью. Отставив бутылку, он вздохнул и провел по губам тыльной стороной ладони.

— Кислое. Ни единой благородной капли. Сегодня, видимо, не мой день. Скорее бы он закончился.

Он небрежно улыбнулся Мишель. И хотя он сильно разочаровал ее в Друсне, эта улыбка вызвала приятное покалывание в животе.

— Железо еще не готово, — сказал Николо и, словно стараясь подтвердить свои слова, пошевелил угли кочергой.

Оноре провел пальцами по длинному клюву вороньей маски, лежавшей рядом с ним на столе. Тонкий синеватый дым вырывался из маленьких дырочек на острие клюва. Он помогал отогнать гнилостное дыхание чумы. Благодаря Оноре все они пользовались в качестве благовония наилучшим ладаном. Он происходил из богатой семьи, и, несмотря на обет бедности, который он дал, как и все братья и сестры Нового рыцарства, у него остались связи, приносившие ему те или иные льготы. Но теперь все это ему не поможет. Он должен надеяться только на милость Тьюреда, и Мишель не была уверена, что она ему будет оказана.

Девушка снова посмотрела на маленького бледного мальчика. Несмотря на все свои раны и ужас, который ему, должно быть, пришлось пережить, он не плакал. Неужели Тьюред выбрал его своим палачом? Был ли это Божий промысел? Вероятно, он никогда не слышал о лекарях чумы с их вороньими масками. Должно быть, принял их за демонов!

Мишель повернулась к товарищу. Взгляд его отяжелел от вина. Друсна изменила Оноре больше, чем остальных рыцарей их звена. Темнота лесов бросила тень на его душу.

— Как там железо? — выдавил Оноре. — Почему так долго?

— Потому что мы хотим сделать все правильно, — спокойно ответил Николо. — Так, как на нашем месте сделал бы ты.

Взгляд Мишель снова упал на ребенка. Нужно целиком отдаться делу, вместо того чтобы глазеть на малыша! Но мальчик восхищал ее. Он не боялся и, хотя рука его должна была ужасно болеть, не издал ни звука. Живыми темными глазами наблюдал он за каждым ее движением. Может быть, он не может говорить? Как он выжил один в деревне, полной трупов? Сумасшедший он, что ли?

Оноре хлопнул ладонью по столу.

— Хватит с меня ожидания! Давайте покончим с этим. Если железо красное, значит, оно достаточно горячее!

Сидевший у огня Николо бросил на Мишель нерешительный взгляд. Она коротко кивнула и подозвала стоявших у дверей Фредерика и Коринну.

— Держите его.

— Я не стану кричать и брыкаться, — запротестовал воин.

Язык его заплетался от вина.

Мишель пристально поглядела на Оноре.

— Не мели чепухи! Ты ведь хорошо знаешь, что настолько сильных людей не существует.

Она вынула из сумки с ножами, пилами и расширителями для ран деревяшку для рта. Вся поверхность темного твердого дерева была в ямках.

Оноре поспешно отпил из бутылки.

— Я не стану кричать! — упрямо прошипел он. — Бывало и похуже.

— Конечно, — подтвердила Мишель, от всего сердца желая, чтобы он наконец замолчал.

— Тьюред предназначил меня для более высокой цели, — возмущался Оноре. — Зло поселилось среди нас. Я должен выследить и выжечь его огнем и мечом. Вот мое призвание. Я вижу вещи, скрытые от вас. Тьюред наделил меня этим даром! Это его самый великий дар! Я еще не могу уйти. Только не так!

Мишель частенько доводилось видеть, как страх перед смертью превращал мужчин в бормочущих идиотов, которые были твердо убеждены в том, что они еще нужны Богу, чтобы завершить его дело на земле. Ей было жаль, что Оноре тоже оказался во власти этого безумства.