Танцующий в огне - Келлехер Виктор - Страница 35

Какое-то время охотники и дичь не видели друг друга, так как их закрывал распадок камней. Стоя на четвереньках, прячась в высокой траве, охотники появились из-за камней, и Айвен смог впервые как следует рассмотреть мамонта.

Это был самец, гулявший метрах в ста от него. Он был огромный, гораздо больше, чем Айвен мог себе представить. Косматая шерсть зверя длинными прядями свисала на брюхе. Здоровая голова, казалось, была сделана из камня, а огромные клыки были так изогнуты, что образовывали самое грозное оружие, которое Айвену доводилось видеть. Зверь буквально излучал мощь. Особенно его массивные плечи, переходившие в крутую спину и мясистые ляжки, – все это делало его похожим на огромный боевой таран. Айвену казалось, что никто и ничто не может встать у него на пути и выжить после этого, и он начал потихоньку отползать обратно за камни.

Но Талу снова преградил ему путь к отступлению. Он ткнул Айвена копьем, и тому ничего не оставалось, кроме как двигаться вместе со всеми. Вот до стада осталось восемьдесят метров… пятьдесят… сорок или даже меньше. Стоявший поблизости мамонт уже башней нависал над ними, а они, как черви, все ползли в траве, распластавшись по земле.

До сих пор их факелы лишь чуть дымились, да и тот дымок ветер сносил к югу, но в считанные мгновения все изменилось. По сигналу Леппо все вскочили на ноги, и те, у кого были факелы, стали размахивать ими над головой, от чего поток воздуха распалил их, и торф стал сильно дымиться.

Дым защищал их больше, чем дикие крики и воинственное бряцание оружия. С трубными криками несколько мамонтов ринулись вниз по склону, намереваясь затоптать этих крохотных непрошеных гостей. Огромный самец отважился подбежать совсем близко к охотникам настолько, что они почувствовали, как земля дрожит у него под ногами. Только в самый последний момент он уловил запах дыма и притормозил, как все остальные. А охотники, воспользовавшись своим преимуществом, стали наступать.

За этим последовали несколько ужасных мгновений неопределенности, когда весы противостояния могли качнуться в любую сторону. Если бы хоть один из мамонтов остался на месте, охотникам пришлось бы отступить. Но страх мамонтов перед огнем был слишком велик, поэтому, несмотря на всю свою мощь и внушительные размеры, сдались именно они. Стадо с топотом понеслось вниз по склону, а охотники – за ними следом.

Первый сумасшедший порыв смел Айвена вместе со всеми. У него не было времени подумать или испугаться. Крича, как все, он мчался вниз, а справа и слева от него бежали крепкие охотники. Некоторое время он был таким же охотником, и в нем бурлила жажда крови, о существовании которой в себе он и не подозревал. Временные потоки, корабль, отдаленное будущее – всего этого словно и не было. В том, как он кричал, бежал и сотрясал копьем, было не меньше первобытного, чем в любом из его спутников.

– Убейте!.. Убейте их! – услышал он чей-то крик и даже не сообразил, что это кричит он сам. Охота в этот момент казалась ему таким естественным делом, что он чувствовал себя настоящим неандертальцем, рожденным для этой дикой жизни.

И вдруг сумасшедшая погоня разом закончилась. Мамонт, бежавший впереди стада, провалился сквозь хлипкое прикрытие из кустов в одну из ям. Он, правда, тут же вылез и, шатаясь, побрел куда-то в сторону, волоча за собой торчащий из кровоточащей раны кол. А в это время другой мамонт рухнул в соседнюю яму. Он ревел и трубил, но был слишком тяжело ранен и не мог вылезти. От его отчаянного крика взвыло все стадо.

И снова повисло нервное напряжение, и было неясно, кто – стадо или охотники – не выдержит и отступит. Дело решил воинственный клич Леппо. Выхватив у кого-то из рук факел, он помчался прямо на стадо, и животные дрогнули, как и в первый раз, и побежали. Но сначала вожак, тот самый, который первым упал в яму, мотнул головой, и его бивни зацепили Леппо. Сильный удар свалил охотника – его бедро было распорото, и из него хлестала кровь.

Качаясь, Леппо поднялся на колени и метнул копье прямо в горло мамонта, от чего тот тоже упал. Теперь они оба стояли на коленях в нескольких шагах друг от друга, другие животные убежали. Остальные охотники собрались вокруг второго мамонта, который все еще был в ловушке.

Джози тоже вступила в схватку. Она, Харно и еще двое охотников метнули свои копья в тушу упавшего зверя. Но тот все еще отказывался сдаваться. Харкая кровью, он, шатаясь, поднялся и стоял теперь на всех четырех ногах. Он был слишком слаб, чтобы напасть, но зато мог размахивать хоботом. Им он сбил с ног одного из охотников, и тот упал без чувств.

– Помоги ему! – закричала Джози, обращаясь к Айвену, который, утратив весь свой боевой запал, стоял сейчас, совершенно беспомощно взирая на всю эту резню. – Ты меня слышишь? – крикнула она снова и метнула свое второе копье, которое отскочило от гладкой поверхности бивня и отлетело в сторону.

Харно и оставшиеся охотники стали лихорадочно искать новое оружие, поскольку мамонт, качаясь, сделал шаг вперед, потом еще один, и теперь он почти доставал бивнями до того места, где корчился Леппо.

– Не стой просто так! – заорала Джози на Айвена. – Делай же что-нибудь, черт возьми!

Но он был слишком потрясен и не мог даже шевельнуться. Тогда она схватила его за рубашку и потащила вперед, прямо под ноги мамонту.

Зверь горой высился прямо над ним. Он харкал кровью, и крупные капли попадали Айвену на лицо и грудь. Он ощущал, как она стекает у него по волосам, чувствовал ее запах и вкус на губах и не видел ничего вокруг, кроме этого красного фонтана. Ему казалось, что алым залит весь склон, и он в отчаянии подумал: «Что я здесь делаю? Что?..»

Это был вовсе не тот мир, который он представлял себе, когда в своей другой жизни, теперь уже несколько эпох назад, писал очерк о неандертальцах. Он представлял себе менее опасное место. Дикое и полное приключений, да, но не настолько варварское и жестокое, где жизнь и смерть идут рука об руку. Где бесконечные кровавые столкновения – или так он ошибочно полагал в этот момент – определяли все существование.

Кто-то опять кричал на него и тряс за плечо, но ему уже было все равно. Он никак не отреагировал, когда окровавленный хобот пронесся совсем близко и когда кто-то вырвал у него из рук копье.

Рядом с ним что-то ухнуло, и кто-то – Джози? – проскочил между окровавленных бивней. Раздался тяжелый вздох, который равно мог вырваться у животного и у человека. Айвен взглянул в глаза, в которых было больше души, чем он когда-либо видел.

И вот тогда он очнулся, за секунду до того, как массивная туша рухнула на траву у его ног. Он очнулся и побежал, но на этот раз не от страха, а из желания отгородить себя от того, чего он не мог изменить. Он в особенности, потому что он джали, нечеловек, тот, у кого нет своего места, нет права голоса в разыгрывании этого древнего ритуала.

Когда он заставил себя остановиться, он убежал уже довольно далеко вверх по склону. Он обернулся, и его поразило, насколько незначительным это все смотрелось сверху. Две коричневые туши, окруженные кучей мелких фигурок, – только и всего. Но его это нисколько не обмануло. Воспоминание о крови, о ее запахе, было слишком свежо. Капельки крови все еще покрывали его лицо, руки, одежду.

Айвен, как мог, очистил себя травой и снова побежал. Вовсе не куда глаза глядят. У него был четкий план. Сначала он добрался до скал и забрал свой заплечный мешок, пакетик с полуваренным зерном и один из горшочков с углями.

Откуда-то снизу донеслись радостные вопли, но они его больше не интересовали. Пока не стемнело, необходимо было верно определить направление. Солнце уже опустилось за горный хребет, и в долине залегли длинные тени. Сколько осталось до наступления ночи? Если он поспешит, то еще успеет добраться до долины и отыскать тропу к перевалу, который находился южнее.

Не теряя времени, он побежал, сначала скрываясь за грядой, а когда выбрался из поля зрения охотников, свернул и помчался вдоль извилистого ущелья, ведущего вниз, в долину.