Восьмой день - Кейз Джон - Страница 28

Дэнни уже собирался уходить и поискал взглядом Паулину, которая стояла в метрах десяти от него у стола, оживленно разговаривая с элегантным седым мужчиной. Заметив Дэнни, она кивнула.

Дэнни постучал по часам, махнул рукой и встал. Площадь закачалась.

— Ура! — выкрикнул он. — Grazie tutto, grazie mille![43] — В голове мелькнуло: «Как же я здорово говорю по-итальянски!» — Arrivederci, mon amici![44] — Те, кто сидел с ним рядом, засмеялись и подняли бокалы.

— Дэнни, — промолвила Паулина, беря его под руку, — я и не предполагала, что вы знаете итальянский язык.

— Это я так… — пробормотал он.

— Куда же вы собрались идти?

— В отель. — Он принялся жать руки соседям.

— Уже? Но сейчас еще нет и полуночи.

Дэнни слегка покачнулся.

— Я немного… устал.

Она хихикнула.

— А мне показалось, что вы немного… опьянели.

Он задумался, затем произнес с преувеличенной серьезностью:

— Вполне возможно.

— Тогда пошли, — сказала Паулина, глотнув напоследок десертного вина из бокала.

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Оставайтесь. Я возьму такси.

— Не глупите. Я обязана присматривать за вами. Это моя работа. Сегодня вы такси нигде не найдете.

Они направились к машине. Дэнни сосредоточился на булыжной мостовой, движение по которой требовало от него значительных усилий. Паулина весело болтала о чем-то, покачивалась на высоких каблуках.

Они сели в «ланчию» и поехали. Паулина вставила в плейер компакт-диск, и Телониус Монк[45] расплескал вокруг них свои причудливые аккорды. «Какой великолепный вечер, — думал Дэнни. — Какая замечательная девушка рядом со мной».

Ее рука слегка касалась его бедра, и это не казалось ему случайным. Дэнни был полон решимости сохранить верность Кейли, хотя это было нелегко. Он знал, что такой девушки ему больше никогда не найти. Кейли единственная, он был в этом убежден, и, уличив в неверности, она уйдет от него, поскольку верность значила для нее все. Кейли дала ему это понять с самого начала.

На ветровое стекло упали несколько дождевых капель, но «дворники» Паулина включать не стала. Капли сверкали на стекле, как драгоценные камни, освещенные фарами встречных машин. Паулина рассказывала о своей последней поездке в Штаты.

— Там все такое огромное. Дома, автомобили, закусочные. Все!

Дэнни согласно кивал, заставляя себя отвести взгляд от ее ног.

— А вы? — спросила она.

— Что я?

— У вас тоже все огромных размеров?

У Дэнни внутри все сжалось. «Я действительно слишком много выпил, — осознал он. — Паулина не имела в виду то, что… ну, в общем, английский ведь не родной ее язык, вот и возникают иногда недоразумения».

— Нет, — ответил он. — Я всего лишь немного выше среднего роста.

Она усмехнулась и переключила скорость, потому что приближался поворот. Ее рука мимоходом погладила его бедро. Кейли никогда не узнает, мысленно твердил Дэнни. Она находится за многие тысячи миль отсюда. Пути этих женщин никогда не пересекутся, даже через миллион лет.

Он скользнул взглядом по круглым коленям Паулины.

Что будешь делать, парень?

Что будешь делать?

Он засмеялся и отвернулся.

— Почему вы засмеялись? — спросила Паулина.

— Так… вспомнил одну песенку из альбома, который недавно слушал.

— Какого?

— Одной нашей не очень известной группы. Альбом называется «Как будто за тобой носятся черти».

— Никогда о таком не слышала.

Некоторое время Дэнни обдумывал, стоит ли рассказывать Паулине об этом альбоме и особенно о песне, откуда эти строчки. Она называлась «Блаженство, какое создает свет от приборного щитка автомобиля». И решил, что лучше не надо.

Важно даже было не то, узнает об этом Кейли или нет. Хотелось просто сохранять верность и не лгать. Ложь разъедает душу и не исчезает бесследно. После нее остается мерзкий осадок, критическая масса которого может когда-нибудь взорвать отношения, как противопехотная мина.

Теперь рука Паулины покоилась на колене Дэнни. «Очевидно, я слишком пьян, чтобы отвечать за свои поступки», — подумал он.

Впереди появилось здание отеля, а через минуту «ланчия» с шумом въехала во двор. Паулина заглушила двигатель, бросила ключ привратнику и, взяв Дэнни под руку, повела к двери. Они вошли в вестибюль, поднялись на лифте на третий этаж. В коридоре Паулина в нерешительности остановилась. Ее номер был налево, а его направо.

— Итак?.. — проговорила она, заглядывая в лицо Дэнни.

— Спок… ночи, — пробормотал Дэнни. — Спасибо. Вечер был просто великолепный. — Он наклонился, чмокнул ее в щеку и направился к своему номеру, ощущая одновременно и облегчение, и разочарование.

Он долго возился с ключом, проклиная сидевшую внутри добродетель. «Что ты наделал, пьяный идиот? — кричал внутренний голос. — Упустил такую красавицу. Кейли находится на расстоянии шести часовых поясов. У нее даже сейчас другой день недели. Дурак!»

«Заткнись! — цыкнул на него Дэнни. — Я все сделал правильно».

Он повернул ключ в замке, закрыл за собой дверь, оставив все искушения позади. Потоптался немного на середине комнаты и двинулся в ванную, где медленно разделся, помылся и почистил зубы. Вроде бы не так много выпил, но вино действительно ударило в голову. Он достал две таблетки эдвила и запил водой, надеясь, что это смягчит завтрашнее похмелье. Выключил в ванной свет и направился к постели.

А там была… она. Лежала, разметав по подушке волосы. На губах дразнящая улыбка. «Хорошо, что я трусах», — почему-то подумал Дэнни. Она потянулась, всколыхнув груди.

— Я вспомнила, что обязана присматривать за тобой.

Пока Дэнни соображал, что ответить, Паулина сбросила одеяло.

— Давай же, Пикассо, чего ты ждешь? Ныряй.

Глава 10

Дэнни лежал с закрытыми глазами, то просыпаясь, то снова погружаясь в сон. При этом каким-то образом осознавая, что комната залита солнечным светом. Очень хотелось подольше побыть в стране, где сбываются мечты, но нужно было набраться храбрости и встать. Его ждали важные дела.

Он чуть приоткрыл глаза и сразу зажмурился.

— О-о-о… Боже…

Украдкой пошарил рукой по одеялу и облегченно вздохнул. Ушла. С негромким стоном заставил себя открыть глаза во второй раз.

«Ты мерзавец и подлец».

Он просидел на постели очень долго, разглядывая свои голые ноги и припоминая события вчерашнего вечера. Фрески Лоренцетти, рельефы Донателло, Паулину… все.

— О Боже! — Дэнни пытался вспомнить что-нибудь конкретное, но не мог. Перед глазами возникали пейзажи Сиены, пиршественные столы на Кампо, тарелки с едой, голуби, золотистый дождь конфетти и Паулина, красивая и веселая. Как она сказала? «Давай же, Пикассо, чего ты ждешь?»

Наконец ему удалось полностью оценить параметры своего похмелья, где доминирующую роль играло некоторое подергивание в основании черепа и несильная резь в глазах. Голову сдавило, будто за ночь мозг разросся и ему стало тесно в черепе. И все же похмелье не такое уж тяжелое. Могло быть хуже. Он медленно поднялся и побрел в ванную, где принял контрастный душ. Полегчало.

Вытираясь, Дэнни посмотрел в зеркало и увидел на нем малиновый отпечаток. Поцелуй. А на хромированном держателе зубной щетки приклеена записка на бумаге с символикой отеля.

— Боже, — пробормотал Дэнни, сминая записку. — Notte di amore.